По периодической системе словно проходит волна… Между прочим, осталось семнадцать минут.
— По периодической системе проходит волна?
— Да, — кивнула Сара. — Это означает, что можно предсказать, где, в каком месте таблицы, появятся следующие стабильные элементы. Существует что-то вроде Атлантиды, некий элемент, проходящий параллельно общепринятой таблице, который еще предстоит открыть. Где-то в группе с атомным числом от ста пятнадцати до ста восьмидесяти.
— Орихалк, — подсказал Пирс.
Сара моргнула.
— Извините? Не поняла.
Платон. Описывая в первый раз Атлантиду, он отмечал, что ее стены покрыты драгоценными металлами. Золотом, серебром. И самым ценным из всех был загадочный красноватозолотистый металл, называемый им орихалком. В книге сказано, что он светился, как огонь.
— С-60 в чистом виде тоже имеет красновато-золотистый цвет, — напомнила Сара.
— Но орихалк не камень, а металл.
— В Южной Америке, — задумчиво заговорил Скотт, — как гласит одна легенда, когда четыре главных бога выполнили свою миссию, то, прежде чем уйти, они поместили все свои знания и всю свою силу в некий дар, одновременно почитаемый и внушающий страх. Дар этот существовал в виде камня. Камня Накцит.
— Моисей, отправившись на гору, чтобы получить десять заповедей, увидел там камень, на котором они были начертаны пальцем Бога, — напомнила Новэмбер. — И камень отливал голубым. От камня исходил такой жар, что Моисею обожгло лицо, и потом ему до конца жизни пришлось скрывать шрамы.
— Древние камни… древние металлы…— пробормотал Скотт, снова рассматривая фотографию и потирая ладонью щеку. — Периодичность. Скачкообразная последовательность. Я что-то упускаю. Но что?
Гэнт поднялся со стула. Все это было выше его разумения и, откровенно говоря, изрядно раздражало.
— Спутник сейчас переориентируют, — сказал он. — Специально для вас. Хочу посмотреть, как идет заправка самолетов. И позвоню еще раз китайцам, сообщу, что мы собираемся вылетать.
— Каким китайцам? — спросила Сара.
— Всем, кто слушает. Для начала тем, что на корабле.
— А если никто не ответит?
— Тогда останется только помолиться, чтобы нас не подстрелили. Потому что полетим в любом случае.
Майор уже дошел до двери, когда Хаккетт, выглянув в окно, увидел направляющееся к берегу огромное серое десантное судно-амфибию Военно-морского флота США.
— Это еще что такое? — спросил физик, наблюдая за тем, как подбежавшие к машине морские пехотинцы выгружают что-то напоминающее плоский черный гроб. — Что они делают? — Подхватив ящик, моряки поспешно понесли его к базе.
— А, это… Наша тактическая ядерная боеголовка, — с видом знатока объяснил Гэнт.
Он застегнул парку и вышел, а Хаккетт перешел к Пирсу и Новэмбер.
— Хочется надеяться, что орихалк не окажется ураном, потому что в противном случае мы можем навсегда остаться в Атлантиде.
— И что же вы собираетесь делать? — сердито спросила Новэмбер.
— Складировать бомбу, — холодно ответил Гэнт, пропуская пехотинцев с грузом через переднюю дверь.
— В часовне?
— А у вас есть идея получше? Китайцы никогда не оправдаются перед международным сообществом, если обстреляют мирно молящихся американцев.
Сидевшие на скамье неподалеку от алтаря и рядом со стеклянным пингвином Хаккетт и Скотт повернулись. Повозившись с ящиком, моряки в конце концов довольно бесцеремонно бросили его на пол.
— Где-то я это уже видел, — заметил Хаккетт. — Наверное, в «Планете обезьян».
Сара опустилась на скамью около лингвиста. Скотт задумчиво грыз карандаш и напряженно смотрел на фотографию.
— Сколько осталось?
Скотт взглянул на Хаккетта. Физик посмотрел на часы.
— Три минуты.
Скотт громко выдохнул и шлепнул себя по губам. Потом посмотрел на крест за алтарем.
— Черт возьми, когда знаешь, что грядет, на многое начинаешь смотреть иначе.
Сара взяла его за руку и нежно сжала пальцы.
— Откуда вы, Ричард?
Он вздохнул.
— Из Сиэтла. Знаете, есть такой милый город. В нем все как бы сжато, уплотнено. Никаких пригородов фактически нет, так что ты всегда близок к природе. Можно ходить в походы, кататься на велосипеде, плавать под парусом. Повсюду, куда ни посмотришь, горы и озера. Леса… темно-зеленые, густые леса, очень красиво. — Сара согласно кивнула. — Дугласовы пихты.
Широколистные клены. Ликерные рябины. Кизил. Можно выйти из города, погулять, вернуться, выпить кофе в «Старбаксе» и при этом чувствовать себя так, словно вы действительно побывали где-то далеко. У нас в Сиэтле двести пятьдесят восемь мостов, самых разных, какие только можно представить. А все потому, что вокруг озера. Есть даже два понтонных. Одни говорят, что в городе слишком много дыр и брешей, как в топографическом, так и в социальном смысле, но, по-моему, мостов так много оттого, что люди не любят сидеть на одном месте. И их ничто не останавливает. — Он помолчал, подумал. — Мне будет всего этого недоставать, если вдруг…
Рядом с усталым стоном пристроился Мейтсон.
— Я однажды ездил в Сиэтл. Всю неделю лило как из ведра.
— А вы откуда? — спросила Сара.
— Из Сан-Франциско. Вы?
— Стил-Уотер, Висконсин. — Сара взглянула на Хаккетта, казалось, целиком погруженного в свои мысли. — А что вы, Джон?
— Я? — Она кивнула. — Я родился на военной базе в Германии. Провел пару лет на Гавайях, потом в Японии. Мы много переезжали. Последние полгода живу в Нью-Йорке, три месяца в году провожу в институте в Санта-Фе. Путешествия… Я часто путешествую. Мне будет недоставать самолетов.
— Но не пищи, — пошутила Сара.
— Да, не пищи, — легко согласился Хаккетт. — Простая пища это… хм… это нечто иное. Но им надо отдать должное… они стараются… благослови их Бог.
Он снова посмотрел на часы, но ничего не сказал.
Сзади к ним подошли Пирс и Новэмбер.
— Когда мне было четырнадцать лет, я всем рассказывал, что видел, как у нас на заднем дворе приземлился НЛО. Даже в школе этим хвастал. За что и получил. Но дело-то в том, что я говорил правду. Та штука действительно летела и, на мой взгляд, выглядела совершенно неопознанной. Откуда, черт возьми, мне было знать, на что похож метеозонд? В шестнадцать лет я поцеловал королеву школы. И снова получил. За вранье. Но я не лгал.
— К чему это вы? — удивилась Новэмбер. — Вам будет не хватать тех, кто вас поколачивал?
— Нет, — объяснил Боб. — Тех, кто мне не верил.
К ним присоединился Скотт.
— О, насчет неверующих не беспокойтесь, они никуда не денутся. Это же не какая-нибудь речушка в Египте.
Симпатичная ассистентка улыбнулась, заметив, что Скотт и Сара держатся за руки, но комментарии оставила при себе. Внезапно боковая дверь отворилась, и в часовню хлынула толпа ученых и техников, по большей части мужчин, с бледными, утомленными лицами и внушительными бородами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
— По периодической системе проходит волна?
— Да, — кивнула Сара. — Это означает, что можно предсказать, где, в каком месте таблицы, появятся следующие стабильные элементы. Существует что-то вроде Атлантиды, некий элемент, проходящий параллельно общепринятой таблице, который еще предстоит открыть. Где-то в группе с атомным числом от ста пятнадцати до ста восьмидесяти.
— Орихалк, — подсказал Пирс.
Сара моргнула.
— Извините? Не поняла.
Платон. Описывая в первый раз Атлантиду, он отмечал, что ее стены покрыты драгоценными металлами. Золотом, серебром. И самым ценным из всех был загадочный красноватозолотистый металл, называемый им орихалком. В книге сказано, что он светился, как огонь.
— С-60 в чистом виде тоже имеет красновато-золотистый цвет, — напомнила Сара.
— Но орихалк не камень, а металл.
— В Южной Америке, — задумчиво заговорил Скотт, — как гласит одна легенда, когда четыре главных бога выполнили свою миссию, то, прежде чем уйти, они поместили все свои знания и всю свою силу в некий дар, одновременно почитаемый и внушающий страх. Дар этот существовал в виде камня. Камня Накцит.
— Моисей, отправившись на гору, чтобы получить десять заповедей, увидел там камень, на котором они были начертаны пальцем Бога, — напомнила Новэмбер. — И камень отливал голубым. От камня исходил такой жар, что Моисею обожгло лицо, и потом ему до конца жизни пришлось скрывать шрамы.
— Древние камни… древние металлы…— пробормотал Скотт, снова рассматривая фотографию и потирая ладонью щеку. — Периодичность. Скачкообразная последовательность. Я что-то упускаю. Но что?
Гэнт поднялся со стула. Все это было выше его разумения и, откровенно говоря, изрядно раздражало.
— Спутник сейчас переориентируют, — сказал он. — Специально для вас. Хочу посмотреть, как идет заправка самолетов. И позвоню еще раз китайцам, сообщу, что мы собираемся вылетать.
— Каким китайцам? — спросила Сара.
— Всем, кто слушает. Для начала тем, что на корабле.
— А если никто не ответит?
— Тогда останется только помолиться, чтобы нас не подстрелили. Потому что полетим в любом случае.
Майор уже дошел до двери, когда Хаккетт, выглянув в окно, увидел направляющееся к берегу огромное серое десантное судно-амфибию Военно-морского флота США.
— Это еще что такое? — спросил физик, наблюдая за тем, как подбежавшие к машине морские пехотинцы выгружают что-то напоминающее плоский черный гроб. — Что они делают? — Подхватив ящик, моряки поспешно понесли его к базе.
— А, это… Наша тактическая ядерная боеголовка, — с видом знатока объяснил Гэнт.
Он застегнул парку и вышел, а Хаккетт перешел к Пирсу и Новэмбер.
— Хочется надеяться, что орихалк не окажется ураном, потому что в противном случае мы можем навсегда остаться в Атлантиде.
— И что же вы собираетесь делать? — сердито спросила Новэмбер.
— Складировать бомбу, — холодно ответил Гэнт, пропуская пехотинцев с грузом через переднюю дверь.
— В часовне?
— А у вас есть идея получше? Китайцы никогда не оправдаются перед международным сообществом, если обстреляют мирно молящихся американцев.
Сидевшие на скамье неподалеку от алтаря и рядом со стеклянным пингвином Хаккетт и Скотт повернулись. Повозившись с ящиком, моряки в конце концов довольно бесцеремонно бросили его на пол.
— Где-то я это уже видел, — заметил Хаккетт. — Наверное, в «Планете обезьян».
Сара опустилась на скамью около лингвиста. Скотт задумчиво грыз карандаш и напряженно смотрел на фотографию.
— Сколько осталось?
Скотт взглянул на Хаккетта. Физик посмотрел на часы.
— Три минуты.
Скотт громко выдохнул и шлепнул себя по губам. Потом посмотрел на крест за алтарем.
— Черт возьми, когда знаешь, что грядет, на многое начинаешь смотреть иначе.
Сара взяла его за руку и нежно сжала пальцы.
— Откуда вы, Ричард?
Он вздохнул.
— Из Сиэтла. Знаете, есть такой милый город. В нем все как бы сжато, уплотнено. Никаких пригородов фактически нет, так что ты всегда близок к природе. Можно ходить в походы, кататься на велосипеде, плавать под парусом. Повсюду, куда ни посмотришь, горы и озера. Леса… темно-зеленые, густые леса, очень красиво. — Сара согласно кивнула. — Дугласовы пихты.
Широколистные клены. Ликерные рябины. Кизил. Можно выйти из города, погулять, вернуться, выпить кофе в «Старбаксе» и при этом чувствовать себя так, словно вы действительно побывали где-то далеко. У нас в Сиэтле двести пятьдесят восемь мостов, самых разных, какие только можно представить. А все потому, что вокруг озера. Есть даже два понтонных. Одни говорят, что в городе слишком много дыр и брешей, как в топографическом, так и в социальном смысле, но, по-моему, мостов так много оттого, что люди не любят сидеть на одном месте. И их ничто не останавливает. — Он помолчал, подумал. — Мне будет всего этого недоставать, если вдруг…
Рядом с усталым стоном пристроился Мейтсон.
— Я однажды ездил в Сиэтл. Всю неделю лило как из ведра.
— А вы откуда? — спросила Сара.
— Из Сан-Франциско. Вы?
— Стил-Уотер, Висконсин. — Сара взглянула на Хаккетта, казалось, целиком погруженного в свои мысли. — А что вы, Джон?
— Я? — Она кивнула. — Я родился на военной базе в Германии. Провел пару лет на Гавайях, потом в Японии. Мы много переезжали. Последние полгода живу в Нью-Йорке, три месяца в году провожу в институте в Санта-Фе. Путешествия… Я часто путешествую. Мне будет недоставать самолетов.
— Но не пищи, — пошутила Сара.
— Да, не пищи, — легко согласился Хаккетт. — Простая пища это… хм… это нечто иное. Но им надо отдать должное… они стараются… благослови их Бог.
Он снова посмотрел на часы, но ничего не сказал.
Сзади к ним подошли Пирс и Новэмбер.
— Когда мне было четырнадцать лет, я всем рассказывал, что видел, как у нас на заднем дворе приземлился НЛО. Даже в школе этим хвастал. За что и получил. Но дело-то в том, что я говорил правду. Та штука действительно летела и, на мой взгляд, выглядела совершенно неопознанной. Откуда, черт возьми, мне было знать, на что похож метеозонд? В шестнадцать лет я поцеловал королеву школы. И снова получил. За вранье. Но я не лгал.
— К чему это вы? — удивилась Новэмбер. — Вам будет не хватать тех, кто вас поколачивал?
— Нет, — объяснил Боб. — Тех, кто мне не верил.
К ним присоединился Скотт.
— О, насчет неверующих не беспокойтесь, они никуда не денутся. Это же не какая-нибудь речушка в Египте.
Симпатичная ассистентка улыбнулась, заметив, что Скотт и Сара держатся за руки, но комментарии оставила при себе. Внезапно боковая дверь отворилась, и в часовню хлынула толпа ученых и техников, по большей части мужчин, с бледными, утомленными лицами и внушительными бородами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137