Тот встал и пошел вслед за Фричем.
В дальней части холла на верхние этажи вела неширокая довольно крутая
лестница, и Фрич, подгоняемый собственным нетерпением, стал быстро
подниматься, перешагивая через ступеньку.
- Гарри, подожди, - спокойно позвал Дарелл.
- Да пошел ты! Она заговорит. Сам прекрасно знаешь, чем завладели
прохвосты и во что это грозит вылиться. У нас нет времени, парень!
Фрич сделал еще один-другой решительный шаг и почему-то остановился.
Послышался болезненный кашель, совсем как при удушье. Судорожно
взметнулась рука и, нащупав перила, вцепилась в них. Фрич опустился
коленом на дубовую ступеньку и, схватившись за узел галстука, потянул
вниз...
В несколько прыжков Дарелл оказался рядом и подхватил грузное тело.
- Гарри, что с тобой?
- Ничего! - со свистом выдохнул Фрич. - Убери руки, черт тебя возьми!
- Сядь, Гарри...
- Пошел ты в болото!
Однако Дарелл не послушался и не отпустил его. Посмотрел вниз, но
Йенсена видно не было. Тяжелое тело Фрича содрагалось, словно кто-то
наносил по нему мощные удары. Вокруг губ появился синюшный оттенок.
Вытаращенные глаза, хотя и устремлены на Дарелла, наверное, ничего не
различали. Дарелл усадил его на ступеньку.
- Сердце, да?
- Нет, я...
Оставив Фрича, Дарелл бросился наверх, обшарил полки и нашел бутылку
виски.
А когда вернулся, Фрич стоял уже на ногах. Дыхание несколько
успокоилось, но цвет лица оставался землистым. Затуманенным взглядом он
уставился на бутылку и потянулся к ней.
- Спасибо, - произнес он ворчливо.
- Ерунда, - бросил Дарелл. - Ты когда последний раз был у врача,
Гарри?
- У меня мотор не фурычит. - Признание сопровождалось безнадежным
жестом. - Мне нельзя бегать по лестницам, а я все время забываю. Итак,
когда ты собираешься доложить об этом по инстанции?
- Это все, что тебя волнует?
- Я терпеть тебя не могу, а ты - меня. Нас против желания объединила
работа. А тут выпал шанс избавиться от меня, верно?
Дарелл ничего не ответил. В полутьме верхнего холла разглядел
странное выражение на лице пожилого полицейского. И, кажется, понял. В
выцветших глазах Фрича копилось нечто вроде ненависти, но вовсе не к нему
персонально. А скорее к тому, что он, Дарелл, воплощал в себе. Фрич то ли
ненавидел, то ли завидовал молодости, отменному здоровью, способности
блестяще выполнять работу, о которой сам так страстно мечтал, ибо обладал
немалым опытом и умением, приобретенным за долгие годы самоотверженной
службы. Может быть, даже хотел умереть на посту, в каком-нибудь опасном
деле. Проводить остаток жизни на заслуженном отдыхе, пастись на зеленом,
тихом выгоне, было явно не для него...
Фрич окончательно пришел в себя, пригладил густые седые волосы.
- Ну, Сэм, что будешь делать?
Дарелл понимал, что старик имеет в виду. Теперь Фрич - обуза,
опасность и угроза тому, кто повязан с ним общим делом, где порой жизнь
одного зависит от другого. В их занятии нет места для сантиментов,
поскольку успех преопределяется согласованностью действий, мгновенной
реакцией, безупречной координацией разума и мускулов, как и провал -
отсутствием таковых.
Он сознавал, какое решение должен принять, но в данный момент не мог
этого сделать.
- Отдохни, Гарри. Поговорим об этом позже.
- Девушка...
- Оставь ее мне. Все будет хорошо.
Фрич опять тяжело задышал.
- Она издевается над нами. - Замолчал и пожал плечами, как бы
сдаваясь: - Ладно, Сэм. Как скажешь. Ты занес надо мной дубинку. Какое
время мне даешь?
- Поговорим об этом позже, - повторил Дарелл.
- Если она найдет Дункана или узнает, где он объявился...
- То обязательно скажет мне, - закончил Дарелл. - Ничего не утаит.
10
В десять утра Джонни Дункан позвонил Карлотте, своей жене. Четыре
минуты спустя об этом уже знал Дарелл, а через десять минут сидел в снятой
комнате, окна которой выходили на подъездную аллею позади дома Кортесов, и
слушал запись прерывистого голоса.
Выяснили, что Дункан звонил из телефона-автомата забегаловки в Маунт
Вернон, штат Нью-Йорк, в нескольких минутах ходьбы от железнодорожной
станции.
Джонни долго думал, прежде чем решился. Знал, что несколько рискует,
но на что-то надеялся. Скорее всго не ощущал себя пока загнанным зверем и
не был полностью уверен, что номер прослушивается полицией. Потому и
отважился.
Минувшие сутки прошли под знаком неодолимого смутного страха. Не
хотелось глубоко вникать в суть дела. А если бы поразмыслил как следует,
то из всех посылок вывел бы неутешительное, но единственно правильное
умозаключение - Хустино, завладев грузом, дейтствительно намеревался убить
его в горах, и далее, по цепочке, - если убийство планировалось заранее,
то было одобрено Карлоттой. А именно в это он не желал поверить. Отвергал
подобную мысль полностью и безоговорочно.
И все же случилось нечто, требующее объяснений. Может ведь быть
несчастный случай. Или ошибка. Хустино все перепутал. Вот такую версию он
принимал, а другую гнал от себя, потому что, если та, другая - правда, то
нужно лечь и помереть или позвать полицейских и сдаться.
Прежде чем поплестись к телефону, Дункан выпил три чашки кофе. Час
пик прошел, но на станции еще толклись пассажиры, что помогало остаться
незаметным, не очень привлекать внимание, как и теперь, сидя за дальним
столиком и не мозоля глаза любопытным.
В заведение входили и выходили люди, и никто не посмотрел на него
дважды.
- Еще кофе? - спросила официантка.
Дункан вздрогнул.
- Нет... Спасибо.
Неожиданный вопрос официантки насторожил. Не следует ни с кем
общаться, а то еще запомнят. Он положил на стол несколько монет, изобразил
на лице улыбку и встал. Телефонные будки располагались в глубине зала.
Одну занимала толстуха в норковом манто, которая тараторила громко и без
умолку. Дункан проскользнул в другую и закрыл за собой дверь.
Била нервная дрожь.
Сначала попал не по тому номеру. К счастью, нашлась еще мелочишка, не
нужно обращаться к кому-то за разменом. Трясущейся рукой набрал снова.
Женщина в соседней будке повесила трубку и вышла. Напряжение чуть спало.
Он вслушивался в делекие гудки. Ну же!..
Наконец услышал ее голос, низковатый для женщины, с нотками
беспокойства.
- Карлотта? Карлотта, это ты?
Она быстро выдохнула:
- Джонни?
- Я, - ответил он и торопливо добавил: - Со мной все в порядке. Ты
волновалась?
- Дорогой... где ты?
- Недалеко. Ты одна?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
В дальней части холла на верхние этажи вела неширокая довольно крутая
лестница, и Фрич, подгоняемый собственным нетерпением, стал быстро
подниматься, перешагивая через ступеньку.
- Гарри, подожди, - спокойно позвал Дарелл.
- Да пошел ты! Она заговорит. Сам прекрасно знаешь, чем завладели
прохвосты и во что это грозит вылиться. У нас нет времени, парень!
Фрич сделал еще один-другой решительный шаг и почему-то остановился.
Послышался болезненный кашель, совсем как при удушье. Судорожно
взметнулась рука и, нащупав перила, вцепилась в них. Фрич опустился
коленом на дубовую ступеньку и, схватившись за узел галстука, потянул
вниз...
В несколько прыжков Дарелл оказался рядом и подхватил грузное тело.
- Гарри, что с тобой?
- Ничего! - со свистом выдохнул Фрич. - Убери руки, черт тебя возьми!
- Сядь, Гарри...
- Пошел ты в болото!
Однако Дарелл не послушался и не отпустил его. Посмотрел вниз, но
Йенсена видно не было. Тяжелое тело Фрича содрагалось, словно кто-то
наносил по нему мощные удары. Вокруг губ появился синюшный оттенок.
Вытаращенные глаза, хотя и устремлены на Дарелла, наверное, ничего не
различали. Дарелл усадил его на ступеньку.
- Сердце, да?
- Нет, я...
Оставив Фрича, Дарелл бросился наверх, обшарил полки и нашел бутылку
виски.
А когда вернулся, Фрич стоял уже на ногах. Дыхание несколько
успокоилось, но цвет лица оставался землистым. Затуманенным взглядом он
уставился на бутылку и потянулся к ней.
- Спасибо, - произнес он ворчливо.
- Ерунда, - бросил Дарелл. - Ты когда последний раз был у врача,
Гарри?
- У меня мотор не фурычит. - Признание сопровождалось безнадежным
жестом. - Мне нельзя бегать по лестницам, а я все время забываю. Итак,
когда ты собираешься доложить об этом по инстанции?
- Это все, что тебя волнует?
- Я терпеть тебя не могу, а ты - меня. Нас против желания объединила
работа. А тут выпал шанс избавиться от меня, верно?
Дарелл ничего не ответил. В полутьме верхнего холла разглядел
странное выражение на лице пожилого полицейского. И, кажется, понял. В
выцветших глазах Фрича копилось нечто вроде ненависти, но вовсе не к нему
персонально. А скорее к тому, что он, Дарелл, воплощал в себе. Фрич то ли
ненавидел, то ли завидовал молодости, отменному здоровью, способности
блестяще выполнять работу, о которой сам так страстно мечтал, ибо обладал
немалым опытом и умением, приобретенным за долгие годы самоотверженной
службы. Может быть, даже хотел умереть на посту, в каком-нибудь опасном
деле. Проводить остаток жизни на заслуженном отдыхе, пастись на зеленом,
тихом выгоне, было явно не для него...
Фрич окончательно пришел в себя, пригладил густые седые волосы.
- Ну, Сэм, что будешь делать?
Дарелл понимал, что старик имеет в виду. Теперь Фрич - обуза,
опасность и угроза тому, кто повязан с ним общим делом, где порой жизнь
одного зависит от другого. В их занятии нет места для сантиментов,
поскольку успех преопределяется согласованностью действий, мгновенной
реакцией, безупречной координацией разума и мускулов, как и провал -
отсутствием таковых.
Он сознавал, какое решение должен принять, но в данный момент не мог
этого сделать.
- Отдохни, Гарри. Поговорим об этом позже.
- Девушка...
- Оставь ее мне. Все будет хорошо.
Фрич опять тяжело задышал.
- Она издевается над нами. - Замолчал и пожал плечами, как бы
сдаваясь: - Ладно, Сэм. Как скажешь. Ты занес надо мной дубинку. Какое
время мне даешь?
- Поговорим об этом позже, - повторил Дарелл.
- Если она найдет Дункана или узнает, где он объявился...
- То обязательно скажет мне, - закончил Дарелл. - Ничего не утаит.
10
В десять утра Джонни Дункан позвонил Карлотте, своей жене. Четыре
минуты спустя об этом уже знал Дарелл, а через десять минут сидел в снятой
комнате, окна которой выходили на подъездную аллею позади дома Кортесов, и
слушал запись прерывистого голоса.
Выяснили, что Дункан звонил из телефона-автомата забегаловки в Маунт
Вернон, штат Нью-Йорк, в нескольких минутах ходьбы от железнодорожной
станции.
Джонни долго думал, прежде чем решился. Знал, что несколько рискует,
но на что-то надеялся. Скорее всго не ощущал себя пока загнанным зверем и
не был полностью уверен, что номер прослушивается полицией. Потому и
отважился.
Минувшие сутки прошли под знаком неодолимого смутного страха. Не
хотелось глубоко вникать в суть дела. А если бы поразмыслил как следует,
то из всех посылок вывел бы неутешительное, но единственно правильное
умозаключение - Хустино, завладев грузом, дейтствительно намеревался убить
его в горах, и далее, по цепочке, - если убийство планировалось заранее,
то было одобрено Карлоттой. А именно в это он не желал поверить. Отвергал
подобную мысль полностью и безоговорочно.
И все же случилось нечто, требующее объяснений. Может ведь быть
несчастный случай. Или ошибка. Хустино все перепутал. Вот такую версию он
принимал, а другую гнал от себя, потому что, если та, другая - правда, то
нужно лечь и помереть или позвать полицейских и сдаться.
Прежде чем поплестись к телефону, Дункан выпил три чашки кофе. Час
пик прошел, но на станции еще толклись пассажиры, что помогало остаться
незаметным, не очень привлекать внимание, как и теперь, сидя за дальним
столиком и не мозоля глаза любопытным.
В заведение входили и выходили люди, и никто не посмотрел на него
дважды.
- Еще кофе? - спросила официантка.
Дункан вздрогнул.
- Нет... Спасибо.
Неожиданный вопрос официантки насторожил. Не следует ни с кем
общаться, а то еще запомнят. Он положил на стол несколько монет, изобразил
на лице улыбку и встал. Телефонные будки располагались в глубине зала.
Одну занимала толстуха в норковом манто, которая тараторила громко и без
умолку. Дункан проскользнул в другую и закрыл за собой дверь.
Била нервная дрожь.
Сначала попал не по тому номеру. К счастью, нашлась еще мелочишка, не
нужно обращаться к кому-то за разменом. Трясущейся рукой набрал снова.
Женщина в соседней будке повесила трубку и вышла. Напряжение чуть спало.
Он вслушивался в делекие гудки. Ну же!..
Наконец услышал ее голос, низковатый для женщины, с нотками
беспокойства.
- Карлотта? Карлотта, это ты?
Она быстро выдохнула:
- Джонни?
- Я, - ответил он и торопливо добавил: - Со мной все в порядке. Ты
волновалась?
- Дорогой... где ты?
- Недалеко. Ты одна?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42