— Я не могу убить вас, Йоримаса-сан, — сказал Йоши. Йоримаса нахмурился.
— Тогда дайте мне ваш короткий меч. Когда я умру, отрежьте мою голову и спрячьте ее. — Он посмотрел на Йоши с молчаливой мольбой. — Это вы должны обещать сделать.
— Я обещаю, Йоримаса-сан. — Йоши сжал челюсти, чтобы сдержать чувства, с которыми боялся не справиться.
Йоши подал старику свой меч для сеппуку длиной в девять с половиной дюймов. Йоримаса взял меч и кивнул. За пределами дома бушевала битва. Защитники ворот погибали один за другим. Несмотря на крики и шум боя, Йоримаса был спокоен. Не обращая внимания на боль в сломанном локте, он снял броню и стянул платье, обнажив тело до пояса.
Йоши было тяжело смотреть на хилое тело старика. Его кожа была почти прозрачна, и ребра были четко видны. Из разбитого локтевого сустава лениво текла кровь, стекая по предплечью и окрашивая клинок. Горло Йоши сжалось. Во рту у него было сухо. Ему хотелось сказать что-нибудь успокаивающее: «Ваши сыновья погибли не напрасно… Вы будете жить… Ваше дело восторжествует… Вы не напрасно жили… Мы спасемся…»
Мысли мелькали у него в голове, но он не находил слов для того, что хотел бы сказать.
Йоримаса повернулся на запад и десять раз прочел молитву «Наму Амида Бутсу». Потом он встал на колени и крепко подвернул рукава под ноги, чтобы мертвым не упасть лицом вперед. Обеими руками он приложил меч ко лбу.
— Я прожил свою жизнь так разумно и так хорошо, как мог. Мне грустно, что мои сыновья умерли раньше меня. Теперь наступило мое время. Прежде чем умереть, у меня последняя просьба к Амиде Будде. Даруй спасение принцу Мочихито и победу делу Минамото. Всю жизнь я был поэтом, и в последнюю минуту я слагаю стихи в надежде бессмертия.
Он склонил голову и прочел твердым голосом:
Подобен окаменевшему дереву,
На котором не растут цветы, —
Таков я.
Моя жизнь кончается в печали
Без надежды на плоды.
Он взял меч твердой рукой, прижал лезвие с левой стороны и медленно протянул его вправо. Из раны полилась кровь. Он наклонился и крикнул: «Пора!»
Глаза Йоши были затуманены слезами, когда он прекратил страдания Йоримасы одним ударом.
Под впечатлением последних слов старика Йоши забыл о сражении, происходившем снаружи. До его сознания дошло, что защитники терпят поражение у ворот и начали отступать к передней части дома. Он быстро завернул голову Йоримасы в шарф и выбежал из комнаты. Он прошел к принцу Мочихито и Муненобу, прижавшимся в углу. — Дайте мне ваше белое платье, — потребовал он. Он схватил принца за плечо, слегка приподнимая его. — Ради Йоримасы, если вы о себе не думаете, поспешите! Перед смертью Йоримаса сказал мне, что вы знаете, как вам себя вести, когда я уеду. Я уведу Тайра за собой, чтобы дать вам возможность спастись. Прячьтесь хорошенько! Нельзя, чтобы князь Чикара вас нашел. Если вас найдут, это будет означать, что мы все погибли напрасно.
Несмотря на то что Йоримаса предупреждал Мочихито, принц был перепуган энергией этого забрызганного кровью чудовища. Он отдал Йоши платье, боясь задать вопросы и выразить сомнения, вызывавшие у него дрожь страха. Йоши сорвал с себя броню и набросил белое платье. Держа голову Йоримасы под мышкой, он выбежал из комнаты принца к задней стене дома, где была привязана его лошадь. Он вскочил на нее, повернул и помчался через толпу сражающихся у ворот. В белом платье, развевавшемся за его спиной, он скакал по берегу Уджи до места, где хоть мгновение его не могли видеть люди Тайра. «Амида Будда, я вручаю тебе душу этого храброго человека», — задыхаясь, произнес он и бросил голову Йоримасы в реку.
Позади него поднялся крик. Белое платье узнали. Он разобрал слова: «Принц Мочихито ускакал! За ним! Убить изменника-принца! За его голову золото!»
Йоши мчался к югу по равнине, к горам, где опасность меньше. Ему требовалось проехать пять миль по открытому месту. Ночь была темна, месяц, к счастью, скрылся за тучами. Где-то далеко ухала сова. Йоши ощущал напряженность волнообразной скачки кона и слышал свое жесткое дыхание. Далеко позади него земля, казалось, дрожала от топота копыт преследующей его погони, состоявшей из тысяч всадников.
Обещанная награда свела самураев с ума. Подобно огромной своре гончих, почуявших кровавый след, всадники скакали по равнине, охотясь за призраком. У Йоши было два преимущества в скачке к предгорью. Его лошади было легче, он меньше весил, а самураи были в броне, к тому же они были своевольны и недисциплинированны, они дрались за передние места, чтобы получить награду. Постепенно он удалялся от погони. Предгорье было почти рядом. Месяц временами показывался из-за туч. Напряженное дыхание лошади и топот ее копыт стали теперь единственными звуками. Преследователи отстали, их не было слышно.
После резни и грохота сражения при Бюодо-ин ночь, казалось, была полна спокойствия. Отдышавшись, Йоши задумался о трагическом контрасте, когда кровавая битва происходила перед грациозными колоннами и изящной архитектурой старого дворца. Как скоропреходящи и жизни, и творения людей!
Месяц опять спрятался, когда Йоши подъехал к опушке соснового леса, темневшего по склонам гор. Казалось, опасность миновала: когда Йоши будет в горах, его не сможет найти ни один из всадников. Но тут его лошадь оступилась в овраг, край которого был незаметен в темноте. Нога лошади сломалась с треском, похожим на треск сломанной ветви, а Йоши, перелетев через голову лошади, покатился по земле.
ГЛАВА 52
В Бюодо-ин немногие оставшиеся защитники продолжали сражаться с превосходящими силами врага. Их оттесняли все дальше и дальше, их численность уменьшалась, они погибали как герои.
Чикара ездил на белом коне вокруг места сражения, направляя свои войска против защитников. У него появился минутный соблазн скакать вместе с огромной армией за всадником в белом, но… слишком это было просто. Белый всадник появился так вовремя, так кстати… Кроме того, он слишком хорошо держался на лошади, а Чикара знал, что принц был плохим наездником. Шестое чувство, благодаря которому Чикара умел вести за собой людей, подсказало ему, что принц еще не ушел от него.
Некоторые защитники могли бы спастись в темноте, но честь выше жизни. Мечи и копья взмахивали и сверкали в постепенно суживающемся круге, и наконец только один человек еще сопротивлялся — монах гигантского роста. Он рубил своим мечом как одержимый. Его окружал стальной круг, и когда кто-либо подходил слишком близко, его броня оказывалась прорезанной, как бумага. Его окружали пятьсот человек, между тем как его меч летал в восьмисторонней защите.
Но это был только вопрос времени. Звон меча о меч, хрипы, крики и тяжелое дыхание заглушил громкий рев, когда монах поскользнулся в луже крови своих врагов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89