Он так верил своему начальнику стражи, что не закрадывалось даже подозрения. В довершение бед злоязыкий Мандрагора, его личный дух, был нем как могила. Лопе де Агирре собрал своих военачальников и сказал им в великом гневе и раздражении:
— Если окажется правдой, что мой верный капитан и друг Педро де Мунгиа умер от грязных рук гнусного монаха, то, клянусь вам, за то расплатятся все монахи вселенной, ибо кровь и сотни монастырей не стоит крови одного солдата-мараньонца. Я найду тебя, Франсиско Монтесинос, монах-преступник, я отыщу тебя, где бы ты ни спрятался, живьем сдеру с тебя мерзкую шкуру и сделаю из нее барабан.
Тяжкая скорбь по поводу предполагаемой смерти Педро де Мунгиа сменилась адской яростью, когда проводник-негр Альфонсо де Ньебла, единственный из шестнадцати посланных не захотевший перейти на сторону короля Кастилии, бежал из Маракапаны и на каноэ добрался до крепости с роковыми вестями:
— Начальник стражи Педро де Мунгиа перешел на службу к его величеству, корабль отца-доминиканца плывет сюда, но не затем, чтобы сдаться вашему превосходительству, а чтобы дать жестокое сражение, у них огненные снаряды, пушки и двести аркебузов, Педро де Мунгиа, ставший пособником и наперсником монаха, плывет вместе с ними.
Начальник стражи Педро де Мунгиа перешел на службу к его величеству! Никогда еще не испытывал я такого жестокого удара, даже в те минуты, когда двести неправедных плетей раздирали мне спину на площади Потоси, даже когда полумертвым рухнул я в битве при Чукинге, даже когда суровые беды принудили меня убить такую красавицу донью Инес де Атьенса. Начальник стражи Педро де Мунгиа перешел на службу к его величеству, и измена эта означает, что теперь в руках у моих врагов все мои планы и намерения, и я уже не смогу внезапно атаковать Номбре-де Дьос, захватить провинцию Панама, пополнить наши ряды беглыми неграми, сколотить армию в три тысячи человек, завладеть галерами и пушками, напасть на Перу с большим и непобедимым флотом и под знаменем свободы одолеть короля Испании, все обратилось в дым и несбыточную мечту. Будь проклят ты, сукин сын Мандрагора, что не дал мне предвестья об измене, в день моей смерти ты унесешь мою душу в ад, но в этот час измены и вероломства я вышвыриваю тебя из моего тела, тупой Мандрагора, я тебя проклинаю и изрыгаю. Я пролью кровь, и она потечет по долинам острова Маргариты, кровь твоих развратных монахов и злонамеренных правителей, король Филипп, и не будет такой беды, что поколебала бы мой мятежный дух до самой моей смерти, пусть даже меня покинут и предадут все мои военачальники, мои мараньонцы, мои дети.
Первый раз в жизни видела дочка Эльвира, что он теряет рассудок, первый раз увидела она его таким старым, это был уже не твердый вождь мараньонцев, не Князь Свободы — дряхлый, безумный, глубоко несчастный солдат выкрикивал непонятное во дворе крепости. И тогда дочка Эльвира подошла к нему и сказала дотоле неслыханное: «Отец, поцелуйте меня».
Лопе де Агирре владел островом Маргариты сорок дней и за это время отдал приказ о двадцати пяти казнях, которые впоследствии осуждались и порицались учеными и писателями. В списке, составленном его недругами, смерти эти приведены в следующем порядке:
1. Смерть Диего де Балъкасара.
Перед тем как бросить якорь в водах Парагуаче, жестокий тиран отдал приказ казнить гарротой капитана Диего де Балькасара, и бесчеловечное приказание было исполнено двумя неграми по имени Франсиско и Хорхе, которые выполняли роль
— Чинопочитание и низкопоклонство Диего Балькасара перед монархами и судьями отвратительно, — говорит Лопе де Агирре. — В городе Сиудад-де-лос-Рейес он играл в карты с вице-королем Уртадо де Мендосой и сам раболепно похвалялся такой привилегией. Никогда не забуду, как нескладно поступил этот Диего де Балькасар, когда после смерти губернатора Урсуа его назначили главным судьей, а он во всеуслышание сказал: «Принимаю жезл во имя короля Филиппа, нашего государя, и никого иного». Я тогда еще хотел наказать его за оскорбление, но мерзавец ускользнул от правосудия, спрятался за спиною принца Фернандо и кричал при этом без стеснения: «Да здравствует король! Да здравствует король!» Здесь, у берегов Маргариты, настал его последний час, не потащим мы дальше за собою, к тому же против его воли, этого матерого холуя и поклонника королевской задницы.
2. Смерть Гонсало Гираля де Фуэнтеса.
Не успел испустить дух Диего де Балькасар, как жестокий тиран приказал казнить гарротой другого офицера по имени Гонсало Гираль де Фуэнтес, который в свое время был великим другом принца дона Фернандо и, невзирая на то, предостерег однажды Лопе де Агирре от готовящихся против него козней. Напоминание о той услуге не помогло, ему даже не дали исповедаться, веревка, затянутая на шее, оборвалась, добивали его кинжалами и выбросили в
— Действительно, — говорит Лопе де Агирре, — этот Гонсало Гираль был одним из тех, кто предупредил меня о заговоре принца дона Фернандо и его покойных военачальников против меня. Измена радует, изменник раздражает, гласит пословица. Услыхав приговор, Гонсало Гираль побелел и упрекнул меня в грехе неблагодарности. Дело в том, ответил я ему, что по глазам твоим видно, что продашь ты меня так же, как продал дона Фернандо. Что же касается веревки, клянусь вашей милости, оборвалась она потому, что Гираль де Фуэнтес сопротивлялся вместо того, чтобы смириться и умереть как подобает солдату.
3. Смерть Санчо Писарро.
В самый день прибытия в Парагуаче жестокий тиран послал одного солдата по имени Мартин Родригес с проводником индейцем гуайкери наземным путем в Банда-Норте, где стояла на якоре бригантина Мартина Переса де Саррондо. Солдат Мартин Родригес должен был передать краткое поручение: «Без промедления, ваша милость, выходите к нам, а по дороге предайте смерти капитана Санчо Писарро». Кровожадный начальник штаба Мартин Перес де Саррондо с превеликим удовольствием выполнил полученный приказ. Сойдя на берег, он с пятью людьми отошел подальше, и в лесочке они лишили жизни Санчо Писарро, заколов его кинжалами и пиками, как приказал им жестокий
— Проклятый Санчо Писарро, — говорит Лопе де Агирре, — не давал мне покоя с самого начала похода. Посудите сами, ваша милость, этот Санчо Писарро был любимым и уважаемым офицером у генерала Педро де Урсуа и у Хуана Алонсо де Ла Бандеры, оба доверяли ему самые рискованные задания, Санчо Писарро, лукавый трухильянец, умел скрывать свои намерения, Санчо Писарро, низкий хитрец, в критическую минуту мог без колебаний выпалить из аркебуза в грудь своему недругу, дай господи, чтобы этого недруга не звали Лопе де Агирре!, необходимо было схватить его за руку, не дать подобной беде приключиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
— Если окажется правдой, что мой верный капитан и друг Педро де Мунгиа умер от грязных рук гнусного монаха, то, клянусь вам, за то расплатятся все монахи вселенной, ибо кровь и сотни монастырей не стоит крови одного солдата-мараньонца. Я найду тебя, Франсиско Монтесинос, монах-преступник, я отыщу тебя, где бы ты ни спрятался, живьем сдеру с тебя мерзкую шкуру и сделаю из нее барабан.
Тяжкая скорбь по поводу предполагаемой смерти Педро де Мунгиа сменилась адской яростью, когда проводник-негр Альфонсо де Ньебла, единственный из шестнадцати посланных не захотевший перейти на сторону короля Кастилии, бежал из Маракапаны и на каноэ добрался до крепости с роковыми вестями:
— Начальник стражи Педро де Мунгиа перешел на службу к его величеству, корабль отца-доминиканца плывет сюда, но не затем, чтобы сдаться вашему превосходительству, а чтобы дать жестокое сражение, у них огненные снаряды, пушки и двести аркебузов, Педро де Мунгиа, ставший пособником и наперсником монаха, плывет вместе с ними.
Начальник стражи Педро де Мунгиа перешел на службу к его величеству! Никогда еще не испытывал я такого жестокого удара, даже в те минуты, когда двести неправедных плетей раздирали мне спину на площади Потоси, даже когда полумертвым рухнул я в битве при Чукинге, даже когда суровые беды принудили меня убить такую красавицу донью Инес де Атьенса. Начальник стражи Педро де Мунгиа перешел на службу к его величеству, и измена эта означает, что теперь в руках у моих врагов все мои планы и намерения, и я уже не смогу внезапно атаковать Номбре-де Дьос, захватить провинцию Панама, пополнить наши ряды беглыми неграми, сколотить армию в три тысячи человек, завладеть галерами и пушками, напасть на Перу с большим и непобедимым флотом и под знаменем свободы одолеть короля Испании, все обратилось в дым и несбыточную мечту. Будь проклят ты, сукин сын Мандрагора, что не дал мне предвестья об измене, в день моей смерти ты унесешь мою душу в ад, но в этот час измены и вероломства я вышвыриваю тебя из моего тела, тупой Мандрагора, я тебя проклинаю и изрыгаю. Я пролью кровь, и она потечет по долинам острова Маргариты, кровь твоих развратных монахов и злонамеренных правителей, король Филипп, и не будет такой беды, что поколебала бы мой мятежный дух до самой моей смерти, пусть даже меня покинут и предадут все мои военачальники, мои мараньонцы, мои дети.
Первый раз в жизни видела дочка Эльвира, что он теряет рассудок, первый раз увидела она его таким старым, это был уже не твердый вождь мараньонцев, не Князь Свободы — дряхлый, безумный, глубоко несчастный солдат выкрикивал непонятное во дворе крепости. И тогда дочка Эльвира подошла к нему и сказала дотоле неслыханное: «Отец, поцелуйте меня».
Лопе де Агирре владел островом Маргариты сорок дней и за это время отдал приказ о двадцати пяти казнях, которые впоследствии осуждались и порицались учеными и писателями. В списке, составленном его недругами, смерти эти приведены в следующем порядке:
1. Смерть Диего де Балъкасара.
Перед тем как бросить якорь в водах Парагуаче, жестокий тиран отдал приказ казнить гарротой капитана Диего де Балькасара, и бесчеловечное приказание было исполнено двумя неграми по имени Франсиско и Хорхе, которые выполняли роль
— Чинопочитание и низкопоклонство Диего Балькасара перед монархами и судьями отвратительно, — говорит Лопе де Агирре. — В городе Сиудад-де-лос-Рейес он играл в карты с вице-королем Уртадо де Мендосой и сам раболепно похвалялся такой привилегией. Никогда не забуду, как нескладно поступил этот Диего де Балькасар, когда после смерти губернатора Урсуа его назначили главным судьей, а он во всеуслышание сказал: «Принимаю жезл во имя короля Филиппа, нашего государя, и никого иного». Я тогда еще хотел наказать его за оскорбление, но мерзавец ускользнул от правосудия, спрятался за спиною принца Фернандо и кричал при этом без стеснения: «Да здравствует король! Да здравствует король!» Здесь, у берегов Маргариты, настал его последний час, не потащим мы дальше за собою, к тому же против его воли, этого матерого холуя и поклонника королевской задницы.
2. Смерть Гонсало Гираля де Фуэнтеса.
Не успел испустить дух Диего де Балькасар, как жестокий тиран приказал казнить гарротой другого офицера по имени Гонсало Гираль де Фуэнтес, который в свое время был великим другом принца дона Фернандо и, невзирая на то, предостерег однажды Лопе де Агирре от готовящихся против него козней. Напоминание о той услуге не помогло, ему даже не дали исповедаться, веревка, затянутая на шее, оборвалась, добивали его кинжалами и выбросили в
— Действительно, — говорит Лопе де Агирре, — этот Гонсало Гираль был одним из тех, кто предупредил меня о заговоре принца дона Фернандо и его покойных военачальников против меня. Измена радует, изменник раздражает, гласит пословица. Услыхав приговор, Гонсало Гираль побелел и упрекнул меня в грехе неблагодарности. Дело в том, ответил я ему, что по глазам твоим видно, что продашь ты меня так же, как продал дона Фернандо. Что же касается веревки, клянусь вашей милости, оборвалась она потому, что Гираль де Фуэнтес сопротивлялся вместо того, чтобы смириться и умереть как подобает солдату.
3. Смерть Санчо Писарро.
В самый день прибытия в Парагуаче жестокий тиран послал одного солдата по имени Мартин Родригес с проводником индейцем гуайкери наземным путем в Банда-Норте, где стояла на якоре бригантина Мартина Переса де Саррондо. Солдат Мартин Родригес должен был передать краткое поручение: «Без промедления, ваша милость, выходите к нам, а по дороге предайте смерти капитана Санчо Писарро». Кровожадный начальник штаба Мартин Перес де Саррондо с превеликим удовольствием выполнил полученный приказ. Сойдя на берег, он с пятью людьми отошел подальше, и в лесочке они лишили жизни Санчо Писарро, заколов его кинжалами и пиками, как приказал им жестокий
— Проклятый Санчо Писарро, — говорит Лопе де Агирре, — не давал мне покоя с самого начала похода. Посудите сами, ваша милость, этот Санчо Писарро был любимым и уважаемым офицером у генерала Педро де Урсуа и у Хуана Алонсо де Ла Бандеры, оба доверяли ему самые рискованные задания, Санчо Писарро, лукавый трухильянец, умел скрывать свои намерения, Санчо Писарро, низкий хитрец, в критическую минуту мог без колебаний выпалить из аркебуза в грудь своему недругу, дай господи, чтобы этого недруга не звали Лопе де Агирре!, необходимо было схватить его за руку, не дать подобной беде приключиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75