Дон Педро де Урсуа обладает даром слова и убеждения, он так расписывает города из золота и замки из серебра, так достоверно излагает фантазии, что купцы из Сиудад-де-лос-Рейес начинают верить ему и обещать тысячи эскудо, негодяи! когда же наступил решающий момент, ни один из них не выполнил данного мне слова, тот, что обещал десять тысяч, не дает и тысячи, тот, что обещал пять, отказывается принять меня, а дают деньги лишь те отчаянные головы, что заодно вручают мне свою веру и свои мечты о сверкающем Эльдорадо, те, что ставят в этой игре на кон и свое состояние и свою жизнь; Педро Алонсо Галеас вносит три тысячи песо, Гонсало де Суньига отдает две тысячи и трех лошадей, две тысячи вручили мне Педрариас де Альместо и Хуан де Вальядарес, Хуан Васкес Сагун продает все свое имущество, Инес де Атьенса продает по дешевке за семь тысяч песо свой дом, чтобы отправиться вместе со мной; несмотря на это, у Хуана де Агирре концы с концами не сходятся, да и как им сойтись, не хватает денег, чтобы купить скот и заплатить солдатам, чтобы приобрести бочки с порохом и свинцовые слитки, чтобы запастись вином; эй, сатана, меняю душу на пригоршню мерзких песо для дела, которое сохранит мне доброе имя и жизнь!
В это самое время приключился случай со священником Портильо, который каждый толковал на свой лад; священнику и викарию Мойабамбы удалось скопить шесть тысяч песо ценою голода и лишений, а также благодаря тому, что заставлял работать индейцев, не давая им за труды ни денег, ни чего-либо другого; этого священнослужителя по имени Портильо соблазняла мысль отплыть на бригантинах дона Педро де Урсуа, его не столько прельщало епископство в Омагуас, обещанное губернатором, сколько манил и лишал сна запах золота; «Народ сей сделал великий грех: сделал себе золотого бога», написано в книге «Исхода», но священник Портильо не разделял угрызений Моисея, пошли мне, Господи, не спасение души, но заднюю ножку золотого тельца из Ветхого завета!; священник для начала вручил полторы тысячи песо дону Педро де Урсуа, а остального отдать не смог, сердце кровью обливалось, как у всякого скряги, когда наставал момент развязать свою суму, дон Педро де Урсуа (а вернее, мулат Педро Миранда, большой пройдоха, а может, молодой Фернандо де Гусман, который слыл хитроумным андалузцем) измыслил уловку, как вырвать у священника остальные четыре с половиной тысячи; они разыграли комедию, будто в полночь священника зовут к умирающему, священник, как был в ночной рубашке, мчится отпускать грехи, тот, что прикинулся умирающим, и трое его сотоварищей приставляют к груди священника аркебуз с дымящимся фитилем, а к почкам два наточенных кинжала, и тот подписывает все бумаги, какие они велят, затем они сажают его на серого в яблоках коня и везут за собой, как есть голозадого, старый викарий хнычет на коленях перед доном Педро де Урсуа: Тело мое больное и дряхлое, нет во мне сил ни плавать, ни сражаться, не гожусь я и грехи отпускать, ибо у меня самого их предостаточно, скупость, что мерзкая язва, похоть моя произвела на свет детей-метисов, раз ночью в ризнице снасильничал индианочку, не заслуживаю я быть епископом в Омагуас, и ни в каком другом месте на земле; дон Педро де Урсуа не внял его самоуничижению, взял его с собой.
Сержант Лопе де Агирре не стал участвовать в том фарсе, кощунственную затею он полагает недостойной воинов и христиан; я скажу тебе прямо, что думаю, Лоренсо Сальдуендо: если священник отказывается дать четыре с половиной тысячи, нужные нам позарез, так убейте его честно и возьмите эти песо с холодного трупа, это куда благороднее, нежели вырывать силком, да так, что его слабые ребра трещат, он умрет от позора, едва мы отправимся в плаванье; что на самом деле и случилось.
Гораздо больше досады, нежели забавная история с отцом Портильо, Инес, жизнь моя, причинили события, повлекшие за собой смерть Педро Рамиро, рехидора Санта-Крус-де-Капоковара, и еще двоих: капитана Диего де Фриаса, которого мне в свое время весьма рекомендовал вице-король, и капитана Франсиско Диаса де Альвеса, бывшего моим товарищем по оружию еще в Новом Королевстве и приходившегося мне дальним родственником. (Дон Педро де Урсуа пишет длинные письма донье Инес де Атьенса, которая все еще находится в Трухильо и сгорает от желания скорее приехать к нему.) Случилось так, Инес, душа моя, что я отправил Фриаса и Диаса де Альвеса командирами отрядов в местность, где живут индейцы племени таволорос, за юккой и животными, годящимися в пищу, каковых в наших местах не так много, а проводником сними я послал лейтенанта Педро Рамиро, который знал сельву как свои пять пальцев и умел отлично распорядиться людьми. Не подозревал я, Инес, сердце мое, что как у Фриаса, так и у Диаса де Альвеса душу точила зависть к Педро Рамиро, который пользовался моим особым доверием, в силу чего и был назначен рехидором Санта-Крус-де-Капоковара, и я имел в мыслях назначить его начальником штаба нашей флотилии в походе на Омагуас. Движимые этой завистью, обожаемая моя Инес, Фриас и Диас де Альвес сговорились бросить начатое дело, уйти от Педро Рамиро с его людьми и возвратиться в лагерь, вынашивая дурные намерения. Намерения же их были столь дурны, Инес, печаль моя, что, повстречав на своем пути двух солдат, шедших в противоположном направлении, они убедили их в том, что Педро Рамиро якобы восстал против короля и против меня, и позвали их с собою, чтобы схватить Педро Рамиро и казнить. Педро Рамиро они нашли на берегу реки, где он, имея в распоряжении всего одно каноэ, по трое переправлял своих людей, они предусмотрительно спрятались в кустах и дождались момента, когда лейтенант остался на этом берегу с одним лишь своим слугою-негром, всегда при нем находившимся. Тогда, Инес, желанная моя, они схватили его, связали ему руки, заткнули кляпом рот, а потом отрубили ему голову, заставив совершить это злодейство черного раба, принадлежавшего Фриасу. Затем они перешли реку и лживо заверили людей Педро Рамиро, что убили их лейтенанта и рехидора по моему распоряжению в наказание за ужасную измену, которую он якобы совершил. Однако судьбе было угодно, чтобы черному рабу лейтенанта Педро Рамиро удалось бежать и, скрывшись в зарослях, наблюдать, как предавали позорной смерти его господина, после чего он помчался что было духу в Санта-Крус-де-Капоковар, где и поведал мне всю правду об этом деле. Таким образом я узнал о свершенном беззаконии, и когда Фриас и Диас де Альвес написали мне медоточивые письма, в которых лицемерно уверяли, будто Педро Рамиро восстал против моей власти и теперь содержится у них под арестом, а они просят моего позволения казнить его гарротой, я притворился, что поверил им, и вежливо попросил их вернуться в лагерь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75