Свинопас, а затем и его сотоварищ выпускают крестьянку. Она отпирает двери своей горницы и снова ложится на постель. Муж, не найдя никого во дворе, возвращается в дом и, предполагая, что слышанный им шум исходит из каморки, идет тихонько туда, чтобы проверить, спит ли пастух. Оба приятеля, державшие еще в руках розги, решили, что это новое привидение, и, схватив его за руки, принялись стегать самым основательным образом, отчего он пришел в ярость и, высвободив руки, закатил каждому из них кулаком по несколько здоровенных ударов. Они вообразили, что такой опасный партнер может быть только духом, а не смертным человеком; поэтому они попытались избежать с ним встречи и спрятались за постель, где бы этих простаков непременно обнаружили, если б им действительно пришлось иметь дело с духом.
— Где вы? — спросил крестьянин Франсиона.
— Ах, господи! — отвечал тот со своего ложа. — Уходите поскорее: здесь духи, которые не перестают меня мучить.
Поверив пастуху, хозяин незамедлительно удалился и крепко-накрепко заложил дверь на засов; затем он улегся подле своей жены, которая притворилась спящей и якобы ничего не слыхала. Он рассказал, как его пороли духи, испарившиеся в мгновение ока. Жена была довольна тем, что и он получил свою долю, и это послужило ей некоторого рода утешением. Крестьянин очень жалел своего пастуха, подвергавшегося истязанию злых демонов, и на другой день особливо расспрашивал его, какие мучения тот претерпел. Франсион наплел их целую кучу, чем почти вызвал слезы у всего семейства. Что же касается его возлюбленной, то она сомневалась, секли ли ее духи или живые существа по его наущению. В конце концов она отнесла все на счет его коварства, ибо заметила, что он изменил свое доброе отношение к ней, которое проявлял перед тем, обещая ее осчастливить. Он не переставал проповедовать ей целомудрие и правила чести и увещевал строже, нежели до сих пор, хранить верность мужу. Пришлось ей следовать его предписаниям, хотя она не испытывала недостатка в желании их нарушить. С той поры, а также ввиду общераспространенного мнения о пастухах, разнеслась молва, что Франсион — кудесник и находится в общении с демонами. Крестьяне много раз заставали его в то время, как он громко говорил сам с собой, сочиняя стихи, а так как изрекал он разные поэтические слова, в коих они не смыслили ни бельмеса, то мужики вообразили, будто беседует он с каким-нибудь невидимым духом. Он редко разговаривал с этими неотесанными людьми, да и то только тогда, когда хотел посмеяться; а потому эту нелюдимость связывали с его пагубным ремеслом. У него замечали многие такие познания, которые были необычны в деревне. Однажды, услыхав, как священники беседуют о каких-то высших материях, он высказал откровенно свое мнение; это крайне всех изумило и навело на мысль, что его учителем был сам дьявол. С помощью натуральной магии он проделывал много фокусов и чудодейственно исцелял всяких больных, что трудно было объяснить иначе, как колдовством. Помимо того, считали, что он владеет искусством предсказывать будущее и угадывать все на свете. Как-то, будучи в компании деревенских девок и пентюхов и проделав несколько пустяковых фокус-покусов для поддержания своего авторитета, он сказал:
— Бьюсь об заклад, что угадаю среди вас ту, которая уже лишилась девственности.
Нашлась такая, которая на это ответила:
— Вам незачем прибегать к своему искусству; что бы вы ни говорили, а здесь нет ни одной, которая бы потеряла свою честь.
При этих словах крестьянка слегка изменилась в лице, что не ускользнуло от Франсиона, а кроме того, поспешность, с которой она стала его убеждать, чтоб он не разыскивал оплошавшей девицы, заставила его заподозрить ее самое. Поэтому он сказал, что осуществит свое намерение, но во избежание скандала не огласит перед всеми имени той, которая утратила свое девство, а сообщит его одному приятелю, находившемуся тут же. Подойдя к этому человеку, Франсион шепнул ему на ухо:
— Благодаря своему искусству я обнаружил, которая из этих девиц согрешила блудодеянием: это та, что говорила со мной последней.
— Не думаю, — отвечал приятель.
— Только она и тот, кто согрешил с ней, в состоянии вас в этом убедить, — продолжал Франсион, — но можете мне верить не меньше, чем им.
Остальная компания не знала, что он ему сказал, пока не прошла неделя и девушка не вышла замуж за деревенского садовника. Лежа в постели, новобрачная почувствовала сперва легкие рези, а когда они дошли до своего апогея, то она родила прелестного малютку. Приятель, знавший про предсказание Франсиона, огласил его как чудо, и с этого момента авторитет нашего кавалера окончательно упрочился. Нетрудно поверить, что все столь же восхищались его познаниями, сколь и его шутками над приключением молодоженов. Но дело оказалось менее дурным, нежели предполагали: муж признался, что ребенок был от него и что эта девица не желала вступать в брак без предварительного испытания, дабы, увидав сперва образчик товара, могла она судить, хорош ли он, а в случае, если бы таковой ей не понравился, то свободно от него отказаться, отделавшись одним задатком. К этим рассуждениям добавляли, что она давно уже вошла в возраст, требующий любви, и что девушка — то же дерево, которое нужно трясти еще прежде, чем созреют плоды. А потому Франсион, отчасти догадавшись, как обстояло дело, разгуливал с утра, напевая следующий куплет на водевильный мотив:
Румянец свеженькой гвоздики
На новобрачной юном лике
Зажегся, трепетен и ал.
Теперь никак не скрыть плутовке.
Что муж ее, садовник ловкий,
Ее и раньше поливал.
Нашлись такие, которые, шутя, говорили, что, верно, новобрачная отличная работница, раз она в первый же день сработала ребенка; но те, кто рассуждал серьезно, удивлялись, как мало она разбухла и почему они прежде этого не заметили; произошло же это потому, что она прибегла к некоторым ухищрениям, чтоб скрыть свое состояние.
На другой день один из самых крупных деревенских толстосумов, считавший, что нет ничего такого, чего бы Франсион не знал, послал за ним, чтоб выяснить, кто из его слуг присвоил полсвиньи, солившейся в кадке, ибо, по его мнению, ее мог украсть только кто-нибудь из своих, но не посторонний. Франсиону не удалось бы сохранить своей репутации, если б ему и тут не помогла хитрая выдумка: он вынул из кармана самую обыкновенную свечу и заявил, что при ее изготовлении примешал к воску специи особого свойства, благодаря которым мог задуть ее пламя только вор, похитивший разыскиваемую вещь.
— Пусть всякий из вас войдет по очереди вон в ту горницу, где я буду сидеть один, — добавил Франсион, обращаясь к слугам, — там произойдет испытание.
После этого он незамедлительно вошел в означенное помещение, и первый последовавший за ним, будучи неповинен, безбоязненно подул изо всех сил, ибо надеялся себя обелить и вполне доверял словам Франсиона;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163