— Берегитесь, сэр! — крикнул Додсон, который хотя и был самым рослым в этой компании, но предусмотрительно спрятался за спину Фогга и, сильно побледнев, объяснялся через его голову. — Пусть он осмелится оскорбить вас действием, мистер Фогг! Не отвечайте тем же.
— Нет, нет, не отвечу! — сказал Фогг, снова попятившись, к явному облегчению своего компаньона, который воспользовался этим маневром, чтобы постепенно отступить в соседнюю комнату.
— Вы… вы, — продолжал мистер Пиквик прерванную речь, — вы — достойная пара подлых гнусных кляузников и грабителей!
— Ну, как? — вмешался Перкер. — Теперь все сказано?
— В эти слова вложено все! — отвечал мистер Пиквик. — Они подлые и гнусные кляузники и грабители!
— Ну, вот! — примирительным тоном произнес Перкер. — Уважаемые сэры, он сказал все, что хотел сказать. Прошу вас, уйдите. Лаутен, дверь открыта?
Мистер Лаутен, хихикавший поодаль, дал утвердительный ответ.
— Отлично… всего хорошего… прошу вас, уважаемые сэры… Мистер Лаутен, дверь! — крикнул маленький поверенный, поспешно выпроваживая Додсона и Фогга из конторы. — Пожалуйте сюда, уважаемые сэры… прошу вас, не задерживайтесь… Ах, боже мой!.. Мистер Лаутен… дверь, сэр… что же вы зеваете?
— Сэр, если есть в Англии правосудие, — сказал Додсон, надевая шляпу и поворачиваясь к мистеру Пиквику, — вы за это поплатитесь!
— Вы — пара подлых…
— Помните, сэр, вы за это дорого заплатите, — сказал Фогг.
— …гнусных кляузников и грабителей! — продолжал мистер Пиквик, не обращая ни малейшего внимания на угрозы.
— Грабители! — крикнул мистер Пиквик, выбегая на площадку, когда законоведы уже спускались с лестницы.
— Грабители! — вопил мистер Пиквик, вырываясь из рук Лаутена и Перкера и высовываясь из окна на площадке лестницы.
Когда мистер Пиквик отвернулся от окна, лицо у него было улыбающееся и безмятежное. Спокойно вернувшись в контору, он объявил, что избавился от тяжкого бремени, угнетавшего его душу, и теперь чувствует себя довольным и счастливым.
Перкер не сказал ни слова, пока не опустошил своей табакерки и не послал Лаутена наполнить ее, а вслед за этим у него начался приступ смеха, длившийся пять минут, после чего он объявил, что, пожалуй, ему следовало бы рассердиться, но сейчас он еще не может отнестись к делу серьезно — позднее он непременно рассердится.
— А теперь, — сказал мистер Пиквик, — я хочу свести счеты с вами.
— Так же, как вы их только что сводили? — осведомился Перкер, снова расхохотавшись.
— Не совсем, — возразил мистер Пиквик, извлекая бумажник и дружески пожимая руку маленькому законоведу. — Я имею в виду только денежные счеты. За ваше доброе ко мне отношение я не могу вам заплатить, да и желания не имею, потому что предпочитаю оставаться вашим должником.
После такого предисловия двое друзей погрузились в весьма сложные расчеты, которые были тщательно просмотрены Перкером; и мистер Пиквик расплатился немедленно, заверяя его в своем уважении и дружбе.
Не успели они кончить свои расчеты, как раздался отчаянный стук в дверь. Это был не обычный двойной удар, а непрерывная серия оглушительных ударов, словно дверной молоток приобрел способность perpetuum mobile или человек, стучавший в дверь, забыл прервать это занятие.
— Черт возьми! Что это такое? — вздрогнув, воскликнул Перкер.
— Кажется, стучат в дверь, — отозвался мистер Пиквик, словно можно было сомневаться в этом.
Молоток дал более энергический ответ, чем любые слова, ибо забарабанил с удивительной силой и грохотом, ни на секунду не останавливаясь.
— Боже мой! — воскликнул Перкер, позвонив в колокольчик. — Мы переполошим весь Инн. Лаутен, да разве вы не слышите?
— Сию минуту я открою дверь, сэр, — откликнулся клерк.
Молоток как будто услышал этот ответ и заявил, что решительно отказывается ждать так долго. Он поднял невообразимый грохот.
— Это ужасно! — сказал мистер Пиквик, затыкая уши.
— Поторопитесь, мистер Лаутен! — крикнул Перкер. — Он прошибет филенку!
Мистер Лаутен, мывший руки в темном чулане, бросился к двери, повернул ручку и узрел существо, которое будет описано в следующей главе.
Глава LIV,
содержащая некоторые подробности о стуке в дверь и другие события; среди них интересное разоблачение, касающееся мистера Снодграсса и молодой леди, отнюдь нельзя назвать неуместным в этом повествовании
Существо, представшее взорам пораженного клерка, был парень — очень жирный парень в ливрее, который с закрытыми глазами стоял на циновке и как будто спал. Такого жирного парня клерк никогда не видывал даже в странствующих балаганах. Это обстоятельство, а также полное спокойствие и безмятежность парня, столь не вязавшиеся с представлением о человеке, поднявшем такой шум, произвели ошеломляющее впечатление на клерка.
— Что случилось? — осведомился он.
Удивительный парень не ответил ни слова, только клюнул носом, и клерку почудилось, будто он похрапывает.
— Откуда вы взялись? — полюбопытствовал клерк.
Парень безмолвствовал. Он тяжело дышал, но не подавал других признаков жизни.
Клерк трижды повторил вопрос и, не получив ответа, хотел было захлопнуть дверь, как вдруг парень открыл глаза, несколько раз моргнул, один раз чихнул и поднял руку, словно собираясь снова взяться за молоток. Заметив, что дверь открыта, он с изумлением огляделся и, наконец, уставился на мистера Лаутена.
— Какого черта вы так стучите? — сердито спросил клерк.
— Как? — медленно, сонным голосом промолвил парень.
— Как сорок извозчиков! — пояснил клерк.
— Хозяин приказал мне стучать, пока не откроют дверь. Он боялся, что я засну, — сообщил парень.
— А зачем вас сюда прислали? — полюбопытствовал клерк.
— Он внизу, — сказал парень.
— Кто?
— Хозяин. Он хочет знать, дома ли вы.
Тут мистер Лаутен сообразил, что можно посмотреть в окно. Увидев открытую коляску, а в ней — дородного пожилого джентльмена, нетерпеливо поглядывавшего вверх, он решил поманить его, после чего пожилой джентльмен тотчас же вышел из коляски.
— Это ваш хозяин там, в коляске? — спросил Лаутен.
Парень кивнул головой.
Дальнейшие расспросы были прерваны появлением старого Уордля, который, взбежав по лестнице и поздоровавшись с Лаутеном, прошел прямо к мистеру Перкеру.
— Пиквик! — воскликнул старый джентльмен. Вашу руку, приятель! Ведь я только третьего дня узнал, что вы позволили засадить себя в тюрьму! Как вы это допустили, Перкер?
— Я ничего не мог поделать, сэр, — отвечал Перкер, улыбаясь и беря понюшку табаку. — Вы знаете, как он упрям.
— Еще бы не знать! — подхватил пожилой джентльмен. — А все-таки я очень рад его видеть. Ну теперь-то уж я не спущу с него глаз.
С этими словами Уордль еще раз пожал руку мистеру Пиквику и, проделав то же самое с рукой Перкера, бросился в кресло:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263