..
"Павлово христианство, - продолжает Амфитеатров, - Вошло в мир, чтобы
выработать союзы, теорию и этику буржуазного строя, а иудейство, со всеми
его потомственными 'подразделениями в религиях и философии, осталось
жить и терзаться в мире, чтобы сохранить ему, социализм".
После всех этих и подобных писаний Амфитеатрова в одном обществе еврей
В. С. Мандель, задолго до 1917 года и до появления в печати известного
памфлета Амфитеатрова "Господа Обмановы", за что он был выслан из
России, сказал: "Как бы то ни было, и господину Амфитеатрову и прочим
своим апологетам еврейство должно было бы ответить цитатой из русского
писателя, известной даже таким русским евреям-националистам, которые
высказываются за недопущение выступлений на своих собраниях с речами на
русском языке: "Услужливый дурак опаснее врага"...
Профессор Петербургского университета Константин Арабажин, блестящий
оратор и докладчик, слыл человеком "передовым", его статьи охотно
печатались в журналах и газетах, на его лекциях аудитория была переполнена,
его выступления на литературных собраниях - были событием в
литературном мире... С его мнением и оценкой литературных произведений
все считались, признавая его эрудицию и знание русской литературы.
По обычаю того времени, новые литературные произведения обсуждались на
открытых литературных собраниях. Обсуждалось на одном из собраний и
литературное произведение Семена Юшкевича, третьеклассного
беллетриста-еврея, писавшего по-русски и в своих произведениях
изображавшего жизнь и быт местечкового еврейства.
Выступил и проф. Арабажин, отметивший слабые, по его мнению, стороны
произведения С. Юшкевича...
Присутствовавший на собрании автор, немедленно реагировал словами: "Чего
Вы суете свой нос в то, чего не знаете и не понимаете!"...
Арабажин, человек горячий, не остался в долгу и тут же кратко ответил: "А
зачем вы лезете в русскую литературу, которой не знаете и не понимаете?"...
Слова эти относились только к Юшкевичу и были ответом на его замечание.
Но... слово "вы" было воспринято, как относящееся не только к Семену
Юшкевичу, а ко всему еврейству, ко всем евреям, пишущим свои произведения
на русском языке.
И звезда Арабажина не только потускнела, но и вообще закатилась... Его
перестали печатать "передовые и прогрессивные" органы печати; перестали
приглашать на литературные собрания и диспуты; его лекции потеряли для
студенчества свою притягательную силу...
Он был зачислен в "ретрограды", "черносотенцы", "жидоеды"...
Впоследствии, в эпоху Гражданской Войны, проф. Арабажин приняла ней
активное участие, тесно сотрудничая с "Северо-Западным Правительством"
ген. Юденича.
Нечто подобное произошло и с популярнейшим в свое время в России
писателем М. Арцыбашевым после его выступления в печати по "еврейскому
вопросу" уже в эмиграции, в Варшаве.
О случае с проф. Арабажиным мне довелось слышать от нескольких лиц, на
этом собрании присутствовавших. А во время съезда русских писателей и
журналистов в Югославии то же самое в разговоре со мной подтвердили
писатели Евгений Чириков и Борис Лазаревский - участники этого съезда.
Через несколько десятков лет то же самое довелось мне услышать и от Гр.
Як. Аронсона - меньшевика-"бундовца", живущего в Нью-Йорке и
сотрудничающего в ряде газет и журналов, печатающихся на русском языке,
равно, как и еврейской периодической печати на еврейском языке.
Это влияние еврейства на все стороны культурной жизни России отчетливо
ощущалось всеми, кроме тех, кто не хотел видеть и слышать, а тем более об
этом говорить, из боязни прослыть "отсталым", "черносотенцем", со всеми
отсюда
вытекающими последствиями. Были, конечно, и прекраснодушные идеалисты-
мечтатели, которые традиционно становились на сторону тех, кто кричал о
своих мучениях, не вдаваясь в рассуждение, насколько оправданы эти крики и
не желая "выслушать и другую сторону"... Коли плачут и стенают - значит
страдают... Надо помочь и от мучений спасти... А тех, на кого жалуются
плачущие и стенающие (власть и правительства), надо осудить...
Сами евреи вообще не допускают и мысли, что они когда-нибудь и в чем-нибудь
могут быть неправы. Вот, что пишет по этому вопросу И. М. Бикерман в
своей статье-очерке "Россия и русское еврейство" (сборник 1, "Россия и
евреи", Берлин, 1924 год):
"Еврей на все отвечает привычным жестом и привычными словами:
известное дело - мы во всем виноваты. Где бы ни стряслась беда, будут искать
и найдут еврея. Девять десятых того, что пишется в еврейских повременных
изданиях по поводу евреев и России, составляет только пересказ этой
стереотипной фразы. Так как всегда и везде мы, евреи, конечно виноваты быть
не можем, то еврей делает отсюда весьма лестный для нас и, на первый
взгляд, весьма удобный вывод, что мы всегда и во всем правы. Нет, хуже: он
просто отказывается подвергнуть собственному суду свое поведение, отдать
самому себе отчет в том, что он делает и чего не делает, но, может быть,
должен был бы делать. И так как с разных сторон к нам предъявляются
претензии, сыплются на нас упреки и обвинения, то виноваты наши
обвинители, виноват мир, виноваты все прочие, только не мы"...
В другом месте того же сборника мы находим еще и следующую фразу: "Еврей
не признает суда истории. Он сам судит историю"...
И не только историю, можно добавить, но и выносит свое суждение о
культуре, быте и жизни других народов, не допуская даже мысли, что кто-
либо, не принадлежащий к еврейскому племени, вообще может иметь и свое
суждение о евреях, их культуре, литературе, быте, расово-племенных
особенностях.
А в то же время сами всячески стремились принять участие во всех секторах
общественной, политической и культурной жизни России,
Сначала, в 60 и 70-х годах прошлого столетия, робко и неуверенно и притом
сами проникнутые ассимиляционными настроениями, искренне стремясь
слиться с русскими. Эти два десятилетия характерны отсутствием каких-
либо ограничительных мероприятий со стороны русского правительства, что
у многих евреев, получивших образование в русских учебных заведениях,
вызывало даже некоторый энтузиазм и желание "стать русскими".
Полной ассимиляции препятствовало только различие религий, что в те
времена значило немало.
Политических партий еврейских тогда вообще не существовало. А ко
вступлению евреев в политические группировки общероссийские не
встречалось никаких препятствий ни со стороны русской общественности,
ни со стороны самих образованных евреев, считавших это нормальным и
естественным.
И в 70-х годах мы уже встречаем евреев в рядах общероссийских политических
группировок не только в качестве рядовых членов, но и на руководящих ролях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
"Павлово христианство, - продолжает Амфитеатров, - Вошло в мир, чтобы
выработать союзы, теорию и этику буржуазного строя, а иудейство, со всеми
его потомственными 'подразделениями в религиях и философии, осталось
жить и терзаться в мире, чтобы сохранить ему, социализм".
После всех этих и подобных писаний Амфитеатрова в одном обществе еврей
В. С. Мандель, задолго до 1917 года и до появления в печати известного
памфлета Амфитеатрова "Господа Обмановы", за что он был выслан из
России, сказал: "Как бы то ни было, и господину Амфитеатрову и прочим
своим апологетам еврейство должно было бы ответить цитатой из русского
писателя, известной даже таким русским евреям-националистам, которые
высказываются за недопущение выступлений на своих собраниях с речами на
русском языке: "Услужливый дурак опаснее врага"...
Профессор Петербургского университета Константин Арабажин, блестящий
оратор и докладчик, слыл человеком "передовым", его статьи охотно
печатались в журналах и газетах, на его лекциях аудитория была переполнена,
его выступления на литературных собраниях - были событием в
литературном мире... С его мнением и оценкой литературных произведений
все считались, признавая его эрудицию и знание русской литературы.
По обычаю того времени, новые литературные произведения обсуждались на
открытых литературных собраниях. Обсуждалось на одном из собраний и
литературное произведение Семена Юшкевича, третьеклассного
беллетриста-еврея, писавшего по-русски и в своих произведениях
изображавшего жизнь и быт местечкового еврейства.
Выступил и проф. Арабажин, отметивший слабые, по его мнению, стороны
произведения С. Юшкевича...
Присутствовавший на собрании автор, немедленно реагировал словами: "Чего
Вы суете свой нос в то, чего не знаете и не понимаете!"...
Арабажин, человек горячий, не остался в долгу и тут же кратко ответил: "А
зачем вы лезете в русскую литературу, которой не знаете и не понимаете?"...
Слова эти относились только к Юшкевичу и были ответом на его замечание.
Но... слово "вы" было воспринято, как относящееся не только к Семену
Юшкевичу, а ко всему еврейству, ко всем евреям, пишущим свои произведения
на русском языке.
И звезда Арабажина не только потускнела, но и вообще закатилась... Его
перестали печатать "передовые и прогрессивные" органы печати; перестали
приглашать на литературные собрания и диспуты; его лекции потеряли для
студенчества свою притягательную силу...
Он был зачислен в "ретрограды", "черносотенцы", "жидоеды"...
Впоследствии, в эпоху Гражданской Войны, проф. Арабажин приняла ней
активное участие, тесно сотрудничая с "Северо-Западным Правительством"
ген. Юденича.
Нечто подобное произошло и с популярнейшим в свое время в России
писателем М. Арцыбашевым после его выступления в печати по "еврейскому
вопросу" уже в эмиграции, в Варшаве.
О случае с проф. Арабажиным мне довелось слышать от нескольких лиц, на
этом собрании присутствовавших. А во время съезда русских писателей и
журналистов в Югославии то же самое в разговоре со мной подтвердили
писатели Евгений Чириков и Борис Лазаревский - участники этого съезда.
Через несколько десятков лет то же самое довелось мне услышать и от Гр.
Як. Аронсона - меньшевика-"бундовца", живущего в Нью-Йорке и
сотрудничающего в ряде газет и журналов, печатающихся на русском языке,
равно, как и еврейской периодической печати на еврейском языке.
Это влияние еврейства на все стороны культурной жизни России отчетливо
ощущалось всеми, кроме тех, кто не хотел видеть и слышать, а тем более об
этом говорить, из боязни прослыть "отсталым", "черносотенцем", со всеми
отсюда
вытекающими последствиями. Были, конечно, и прекраснодушные идеалисты-
мечтатели, которые традиционно становились на сторону тех, кто кричал о
своих мучениях, не вдаваясь в рассуждение, насколько оправданы эти крики и
не желая "выслушать и другую сторону"... Коли плачут и стенают - значит
страдают... Надо помочь и от мучений спасти... А тех, на кого жалуются
плачущие и стенающие (власть и правительства), надо осудить...
Сами евреи вообще не допускают и мысли, что они когда-нибудь и в чем-нибудь
могут быть неправы. Вот, что пишет по этому вопросу И. М. Бикерман в
своей статье-очерке "Россия и русское еврейство" (сборник 1, "Россия и
евреи", Берлин, 1924 год):
"Еврей на все отвечает привычным жестом и привычными словами:
известное дело - мы во всем виноваты. Где бы ни стряслась беда, будут искать
и найдут еврея. Девять десятых того, что пишется в еврейских повременных
изданиях по поводу евреев и России, составляет только пересказ этой
стереотипной фразы. Так как всегда и везде мы, евреи, конечно виноваты быть
не можем, то еврей делает отсюда весьма лестный для нас и, на первый
взгляд, весьма удобный вывод, что мы всегда и во всем правы. Нет, хуже: он
просто отказывается подвергнуть собственному суду свое поведение, отдать
самому себе отчет в том, что он делает и чего не делает, но, может быть,
должен был бы делать. И так как с разных сторон к нам предъявляются
претензии, сыплются на нас упреки и обвинения, то виноваты наши
обвинители, виноват мир, виноваты все прочие, только не мы"...
В другом месте того же сборника мы находим еще и следующую фразу: "Еврей
не признает суда истории. Он сам судит историю"...
И не только историю, можно добавить, но и выносит свое суждение о
культуре, быте и жизни других народов, не допуская даже мысли, что кто-
либо, не принадлежащий к еврейскому племени, вообще может иметь и свое
суждение о евреях, их культуре, литературе, быте, расово-племенных
особенностях.
А в то же время сами всячески стремились принять участие во всех секторах
общественной, политической и культурной жизни России,
Сначала, в 60 и 70-х годах прошлого столетия, робко и неуверенно и притом
сами проникнутые ассимиляционными настроениями, искренне стремясь
слиться с русскими. Эти два десятилетия характерны отсутствием каких-
либо ограничительных мероприятий со стороны русского правительства, что
у многих евреев, получивших образование в русских учебных заведениях,
вызывало даже некоторый энтузиазм и желание "стать русскими".
Полной ассимиляции препятствовало только различие религий, что в те
времена значило немало.
Политических партий еврейских тогда вообще не существовало. А ко
вступлению евреев в политические группировки общероссийские не
встречалось никаких препятствий ни со стороны русской общественности,
ни со стороны самих образованных евреев, считавших это нормальным и
естественным.
И в 70-х годах мы уже встречаем евреев в рядах общероссийских политических
группировок не только в качестве рядовых членов, но и на руководящих ролях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95