А они, согласно букве закона, могли
иметь и "приказчиков", и "мастеров", и "винокуров", разумеется, с их
многочисленными семьями. Поляковы, Златопольские, Высоцкие - в Москве;
Рубинштейны, Гинзбурги - в Петербурге; Бродские, Марголины. Добрые,
Гинсбурги, Ширманы, Зороховичи - в Киеве жили в особняках и дворцах, хотя
по паспортам и числились русскими подданными "иудейского
вероисповедания".
А на принадлежащих им предприятиях работали русские, нередко, в таких
невыносимо тяжелых условиях, которые вызывали недовольство и бунты
рабочих, жестоко подавлявшиеся русским правительством. Вся
дореволюционная Россия была взволнована и возмущена известием о кровавом
подавлении забастовки рабочих на Ленских золотых приисках в Сибири в 1912
году. Забастовка эта была вызвана бесчеловечной эксплуатацией рабочих и
требованием администрации приисков, чтобы рабочие снабжались в
приисковых продуктовых магазинах, в которых и качество, и цены продуктов
совершенно произвольно определялись администрацией. Частная торговля на
территории приисков не допускалась. Когда рабочие, доведенные до отчаяния,
отказались покупать в приисковых магазинах недоброкачественные продукты
по вздутой цене, а также получать часть заработка не наличными, а бонами
на продукты из тех же магазинов, администрация усмотрела в этом бунт.
Бунт был подавлен, причем было много убитых и раненых рабочих, оказавших
сопротивление войскам. Немало пострадало и чинов полиции и солдат при
усмирении бунта. В связи с этим по всей России прокатилась волна
демонстраций против действий правительства, в особенности, в высших
учебных заведениях, где "Ленские события" отмечались традиционно из года в
год митингами и забастовками. Но никогда и нигде не было сказано ни слова
осуждения одному из главных акционеров "Ленских приисков" - Гинсбургу,
который во время подавления бунта пребывал в своем особняке - дворце в
Петербурге (на Морской улице), и от которого зависело изменение условий,
вызвавших этот бунт.
Приведенный случаи далеко не единичный, когда русское правительство
оружием подавляло забастовки русских рабочих на еврейских предприятиях,
где распоряжались "приказчики" владельца "иудейского вероисповедания",
сами - тоже евреи.
Правительство стояло на страже законности и порядка, не входя в
рассмотрение вопроса, что вызвало беспорядки и от кого зависело создать
такие условия труда, чтобы для беспорядков не было причин.
Но и русское общественное мнение, и мировое, виновником всего всегда
считало только правительство и широко раздувало всякий случай, когда
органы власти были вынуждаемы обстановкой прибегнуть к оружию.
2. Прием в учебные заведения. Процентная норма.
Либеральный указ 1804 года о допущении евреев во все учебные заведения России
не только не вызвал энтузиазма среди евреев, но и натолкнулся на
ожесточенное противодействие всего русского еврейства.
Не без основания опасаясь, что светское образование может отвлечь евреев
от религии и предписаний Талмуда, раввины и еврейские общины-"кагалы"
строго осуждали самую мысль о возможности и допустимости для
правоверного еврея светского образования, считая это грехом, и всячески
противились поступлению евреев в светские учебные заведения.
Существовавшие еврейские школы "хедеры" с их учителями - "меламедами" -
начетчиками Талмуда - и школы высшей ступени - "эшиботы", по мнению
раввинов и "кагалов", были совершенно достаточны. Школы же светские,
даже с преподаванием на еврейском языке нарушали веками установившийся
быт замкнутого круга расово-религиозных общин-"кагалов", руководимых
раввинами, которые понимали, насколько может быть опасно для их
авторитета это новшество. Пока евреи жили строго изолированными от
окружающего мира своими общинами, основанными на единстве не только
религии, но и расы и крови, до тех пор раввины и общины могли быть
спокойны, что еврей останется верен религии и Талмуду и слово раввина будет
для него закон.
И в начале еврейство ответило на разрешение - призыв русского
правительства приобщиться к русской культуре не только молчанием, но и
пассивным сопротивлением. Учиться в светские школы евреи не шли.
И не только учиться в школах, но даже изучать язык того государства,
подданными которого они были, считалось занятием нечестивым и грехом.
Каждое новое слово иностранного языка, усвоенное евреем, неизбежно должно
было вытеснять одно еврейское слово, ибо Иегова определил точно количество
слов, которое должен и может знать еврей. - Так поучали приверженцы
старины в еврейских массах.
Древнееврейский язык, язык священного писания, знали только немногие,
специально его изучавшие. В быту же массы пользовались языком, который
теперь называется "идиш", а до начала 20 века назывался "жаргон".
Вот что пишет по этому вопросу, почитаемый всеми евреями, культурно-
просветительный деятель еврейства первой половины 19 столетия Исаак
Беер Левинсон, родившийся в 1788 году и скончавшийся в 1860 году, всю свою
жизнь боровшийся за приобщение еврейства к светскому образованию:
"жаргон не есть язык, а безобразная смесь изуродованных, исковерканных
библейских, русских, польских, немецких и др. слов; это удивительная смесь
разных наречий, по бедности и необработанности своей непригодная для
выражения тонких чувств и абстрактной серьезной мысли. К чему нам эта
тарабарщина? Говорите или на чистом немецком, или на русском языке".
Ссылками на Талмуд и на историю Левинсон доказывает, что евреи говорили
обыкновенно на языке того народа, среди которого они жили. Он приводит
целый ряд имен великих еврейских ученых, которые не только изучали
иностранные языки, но и писали на них свои сочинения. Философ Филон,
Иосиф Флавий, Саадий Гаон, Иегуда Галеви, Маймонид, Бахья-Ибн-Пекуда -
эти столпы еврейской богословской литературы писали свои произведения, как
философские, так и религиозные, на греческом, арабском, испанском и
итальянском языках, в зависимости от того, в какой стране они жили.
Приведенные выше мысли Левинсона были написаны в начале 19 столетия,
когда евреи только начали приобщаться к светскому образованию и культуре
отдельных европейских народов. Теперь, через полтора столетия,
перечисление евреев, писавших и пишущих свои произведения на языках тех
народов, среди которых они живут, заняло бы целые страницы. По-немецки
писали Гейне, Маркс, Лассаль, Вассерман, Шнитцлер, Эйнштейн,
Фейхтвангер и многие другие. Но это не значит, что они - немцы. Немало
евреев писало свои произведения и по-английски, начиная с Давида Рикардо и
кончая нынешним американским драматургом Артуром Миллером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
иметь и "приказчиков", и "мастеров", и "винокуров", разумеется, с их
многочисленными семьями. Поляковы, Златопольские, Высоцкие - в Москве;
Рубинштейны, Гинзбурги - в Петербурге; Бродские, Марголины. Добрые,
Гинсбурги, Ширманы, Зороховичи - в Киеве жили в особняках и дворцах, хотя
по паспортам и числились русскими подданными "иудейского
вероисповедания".
А на принадлежащих им предприятиях работали русские, нередко, в таких
невыносимо тяжелых условиях, которые вызывали недовольство и бунты
рабочих, жестоко подавлявшиеся русским правительством. Вся
дореволюционная Россия была взволнована и возмущена известием о кровавом
подавлении забастовки рабочих на Ленских золотых приисках в Сибири в 1912
году. Забастовка эта была вызвана бесчеловечной эксплуатацией рабочих и
требованием администрации приисков, чтобы рабочие снабжались в
приисковых продуктовых магазинах, в которых и качество, и цены продуктов
совершенно произвольно определялись администрацией. Частная торговля на
территории приисков не допускалась. Когда рабочие, доведенные до отчаяния,
отказались покупать в приисковых магазинах недоброкачественные продукты
по вздутой цене, а также получать часть заработка не наличными, а бонами
на продукты из тех же магазинов, администрация усмотрела в этом бунт.
Бунт был подавлен, причем было много убитых и раненых рабочих, оказавших
сопротивление войскам. Немало пострадало и чинов полиции и солдат при
усмирении бунта. В связи с этим по всей России прокатилась волна
демонстраций против действий правительства, в особенности, в высших
учебных заведениях, где "Ленские события" отмечались традиционно из года в
год митингами и забастовками. Но никогда и нигде не было сказано ни слова
осуждения одному из главных акционеров "Ленских приисков" - Гинсбургу,
который во время подавления бунта пребывал в своем особняке - дворце в
Петербурге (на Морской улице), и от которого зависело изменение условий,
вызвавших этот бунт.
Приведенный случаи далеко не единичный, когда русское правительство
оружием подавляло забастовки русских рабочих на еврейских предприятиях,
где распоряжались "приказчики" владельца "иудейского вероисповедания",
сами - тоже евреи.
Правительство стояло на страже законности и порядка, не входя в
рассмотрение вопроса, что вызвало беспорядки и от кого зависело создать
такие условия труда, чтобы для беспорядков не было причин.
Но и русское общественное мнение, и мировое, виновником всего всегда
считало только правительство и широко раздувало всякий случай, когда
органы власти были вынуждаемы обстановкой прибегнуть к оружию.
2. Прием в учебные заведения. Процентная норма.
Либеральный указ 1804 года о допущении евреев во все учебные заведения России
не только не вызвал энтузиазма среди евреев, но и натолкнулся на
ожесточенное противодействие всего русского еврейства.
Не без основания опасаясь, что светское образование может отвлечь евреев
от религии и предписаний Талмуда, раввины и еврейские общины-"кагалы"
строго осуждали самую мысль о возможности и допустимости для
правоверного еврея светского образования, считая это грехом, и всячески
противились поступлению евреев в светские учебные заведения.
Существовавшие еврейские школы "хедеры" с их учителями - "меламедами" -
начетчиками Талмуда - и школы высшей ступени - "эшиботы", по мнению
раввинов и "кагалов", были совершенно достаточны. Школы же светские,
даже с преподаванием на еврейском языке нарушали веками установившийся
быт замкнутого круга расово-религиозных общин-"кагалов", руководимых
раввинами, которые понимали, насколько может быть опасно для их
авторитета это новшество. Пока евреи жили строго изолированными от
окружающего мира своими общинами, основанными на единстве не только
религии, но и расы и крови, до тех пор раввины и общины могли быть
спокойны, что еврей останется верен религии и Талмуду и слово раввина будет
для него закон.
И в начале еврейство ответило на разрешение - призыв русского
правительства приобщиться к русской культуре не только молчанием, но и
пассивным сопротивлением. Учиться в светские школы евреи не шли.
И не только учиться в школах, но даже изучать язык того государства,
подданными которого они были, считалось занятием нечестивым и грехом.
Каждое новое слово иностранного языка, усвоенное евреем, неизбежно должно
было вытеснять одно еврейское слово, ибо Иегова определил точно количество
слов, которое должен и может знать еврей. - Так поучали приверженцы
старины в еврейских массах.
Древнееврейский язык, язык священного писания, знали только немногие,
специально его изучавшие. В быту же массы пользовались языком, который
теперь называется "идиш", а до начала 20 века назывался "жаргон".
Вот что пишет по этому вопросу, почитаемый всеми евреями, культурно-
просветительный деятель еврейства первой половины 19 столетия Исаак
Беер Левинсон, родившийся в 1788 году и скончавшийся в 1860 году, всю свою
жизнь боровшийся за приобщение еврейства к светскому образованию:
"жаргон не есть язык, а безобразная смесь изуродованных, исковерканных
библейских, русских, польских, немецких и др. слов; это удивительная смесь
разных наречий, по бедности и необработанности своей непригодная для
выражения тонких чувств и абстрактной серьезной мысли. К чему нам эта
тарабарщина? Говорите или на чистом немецком, или на русском языке".
Ссылками на Талмуд и на историю Левинсон доказывает, что евреи говорили
обыкновенно на языке того народа, среди которого они жили. Он приводит
целый ряд имен великих еврейских ученых, которые не только изучали
иностранные языки, но и писали на них свои сочинения. Философ Филон,
Иосиф Флавий, Саадий Гаон, Иегуда Галеви, Маймонид, Бахья-Ибн-Пекуда -
эти столпы еврейской богословской литературы писали свои произведения, как
философские, так и религиозные, на греческом, арабском, испанском и
итальянском языках, в зависимости от того, в какой стране они жили.
Приведенные выше мысли Левинсона были написаны в начале 19 столетия,
когда евреи только начали приобщаться к светскому образованию и культуре
отдельных европейских народов. Теперь, через полтора столетия,
перечисление евреев, писавших и пишущих свои произведения на языках тех
народов, среди которых они живут, заняло бы целые страницы. По-немецки
писали Гейне, Маркс, Лассаль, Вассерман, Шнитцлер, Эйнштейн,
Фейхтвангер и многие другие. Но это не значит, что они - немцы. Немало
евреев писало свои произведения и по-английски, начиная с Давида Рикардо и
кончая нынешним американским драматургом Артуром Миллером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95