Таня от жалости к Шурке заплакала. Тогда Петька остановился и сказал опять чужим голосом:
— Нести надо, если не может идти.
Шурку перевернули на спину. За одну руку взял его Тимка, за другую Таня. Петька взял Шуркины ноги, как берут ручки санитарных носилок, прижал ноги к своим бокам и скомандовал:
— Пошли!
Сначала Шурка показался лёгким. Но через сотню шагов он стал как будто свинцовым. Чтобы не уронить, положили его на горячую от солнца землю и сами, обливаясь потом, падали рядом. Из выгоревшей травы Тимка вылущивал семена, ел сам и давал есть Тане и Петьке. И целую горсть высыпал Шурке в рот. Потряс Шурку:
— Глотай, Шурка, глотай, они пользительные.
Шурка пришёл в себя и тихо попросил:
— Я, наверно, сам пойду.
Его поставили на землю. Он зашатался, но устоял. Петька с Тимкой взяли его под руки и, качаясь, теперь уж втроём, пошли. Таня шла сзади и несла лук со стрелами и котелок.
Ребята набрели на обожжённый солнцем курган. Обошли его. И положили Шурку на рыжую шуршащую траву…
Тимка заметил в небе парящего коршуна.
— Сейчас попробую его обмануть.
Он взял лук, самую тонкую стрелу и пополз к тому месту, над которым кружил коршун. Петьке крикнул:
— Беги к маленькому кургану, там ищи гнездо.
Петька помчался искать гнездо коршуна.
— Шурка, где у тебя болит? — спросила Таня.
— Голова болит и не дышится.
— Раньше так было?
— Не-е.
— Ничего, Шурка, отлежишься. Сейчас Тимка коршуна подобьёт. Ты будешь его есть?
— Я научен все есть. Ещё в первом классе дед выгнал меня из дому. Целый месяц я в лесу жил, Цветы ел, черемшу ел. Я и лягушек ел. И малявок живьём глотал, Шурка улыбнулся. Потом учительница меня разыскала в зимовьюшке, домой привела. А деда в милицию возили в Слюдянку.
— Коршун парил в небе, совсем не махая крыльями. Он делал круги все меньше и меньше. Таня заметила, что с каждым кругом он спускается ниже. Тимка с луком наготове сидел на корточках и походил на небольшой камень. Коршун засады не замечал. Он сделал последний круг и, сложив крылья, ринулся вниз. Таня с Шуркой услышали свист ветра в его перьях.
Мягкий удар. Тонкий писк суслика, и коршун, тяжело взмахивая крыльями, отделился от земли, цепко зажав добычу. Приняв Тимку за камень, хотел сесть на него. Тимка в упор выстрелил из лука. Тонкая стрела вошла, как показалось, в бок хищнику. Но он не бросил добычи. Метнулся в сторону и полетел низко над землёй. Торчащая стрела дёргалась при каждом взмахе крыльев. Тимка кинулся за коршуном, бросая в него камнями. Коршун чаще замахал крыльями, торопясь к маленькому кургану. Как кошка, вылетел Петька из засады. От испуга коршун сделал резкий вираж, выпустил тяжёлую добычу и взвился в небо.
Первым к зверьку подбежал Тимка. Это был монгольский суслик — тарбаган. Тонкая стрела пробила его насквозь. Зверёк был тяжёлый. Петька с Тимкой по очереди несли его к кургану. Тимка улыбнулся Тане.
— Целил в птицу, а попал в зверя, это к лучшему, сейчас мяса нажарим.
Волоком Петька оттащил зверька в сторону и начал его разделывать. Тимка занялся костром. Притащил с верхушки кургана плоский камень, засыпал его сухой травой, взял зажигалку. Но сколько ни чиркал Тимка, огонёк не вспыхивал. Позвали Петьку. Он вытер руки о землю, осмотрел зажигалку и, ни слова не говоря, размахнувшись, кинул её за курган. Посмотрел сердито на Шурку и ушёл разделывать тарбагана.
Огонь добыл Тимка. Он несколько минут подряд ударял камни друг о друга. Но искры, как назло, не летели в сторону сухой кучки. Тогда Тимка измял в ладонях пучок лёгких былинок и труху ровным слоем рассыпал по краю плиты.
С первого же удара по кромке плиты показался дымок. Тимка сверху бросил несколько былинок. Они вспыхнули, огонёк набросился на кучу, затрещал. Таня собирала траву и кидала в огонь. Плоский камень раскалился быстро. Тимка сдул с него пепел и крикнул Петьке:
— Тащи мясо, сковородка готова.
Жареное мясо тарбагана понравилось Тане. Оно было мягкое и не так пахло жиром, как у сурка. С аппетитом ел Шурка. Он отрывал горячие кусочки руками и глотал, как волчонок, не прожёвывая. Глаза у Шурки повеселели.
— Петька, почему ты такой сердитый, — спросила Таня, — и ешь совсем мало?
— Я думаю, куда нам сейчас идти. Через Жаргино возвращаться к Байкалу далеко. И можно попасться Вислоухому с Костоедовым. Они начнут преследовать, а от нагана далеко не уйдёшь. — У него, и винтовка есть, — вставилТимка говорил, а из изюбрятины. Я сразу учуял, мясо-то жёсткое было и тёмное. А изюбра без винтаря, считай, не добудешь.
Шурка проглотил кусок и сказал быстро:
— Через Жаргино не пойдём. В засаду вляпаемся запросто. Камушком Петька начертил на земле какой-то план, подумал и стёр его. По стрелке от компаса определил, где находится юг, и начертил другой план. И опять его стёр.
Над ребятами снова появился коршун, сделал несколько кругов и неровно улетел в сторону, как будто его снесло ветром.
Петька предложил двигаться по степи прямо на юг. Может быть, попадётся тропа, по которой монголы гоняют скот, или какая-нибудь военная дорога.
От сытного обеда у Шурки прошла слабость. И он, как всегда в таких случаях, разговорился:
— Я не против идти на юг, ночёвки тёплые будут, а нам без одёжи это в самый раз. А военная дорога обязательно попадётся. Военных на востоке много, я слышал, солдаты в вагоне говорили. Наши тоже не дураки. Оружия там, поди, видимо-невидимо. И пушки, наверно, есть и всё такое. На случай, если проклятые япошки сунутся, — Шурка размечтался, — остановим мы танк и попросимся — так, мол, и так. Возьми, дяденька. И возьмёт. Нас любой возьмёт. А там, на поезд — и в Иркутск. И сообщим куда надо, что сволочи Костоедов и Вислоухий в Жаргино скрываются. Берите их пока не поздно. Нас, конечно, вооружат и сюда на самолёте доставят. Уж я тут с Вислоухим рассчитаюсь. И старикашке Костоедову пенделей насую.
Шурке не возражали. Он этому очень удивился, поднял голову, потом встал на колени, посмотрел. Таня спала. Петька, уткнувшись носом в ладони, спал Тимка лежал на боку и тоже не двигался. Шурка зевнул и лёг. Заснул он быстро.
Почти сразу же поднялся Тимка. Затоптал костёр, заложил камнями пепел. Взял лук, поднялся на курган и посмотрел по сторонам. И сколько Тимка ни вглядывался, шла степь, дикая, выгоревшая от солнца. По горизонту виднелись курганы. Отсюда, издалека, они походили на упавшие в траву ржавые шлемы древних кочевников.
Ребята проснулись бодрыми. Доели остатки тарбаганьего мяса и весело пошли по степи. Шурка то и дело стрелял по тарбаганам. Но каждый раз стрела пролетала мимо, а толстый зверёк с жирными складками на боках исчезал в норе. Шурка оправдывался и говорил, что стрелы кривые и поэтому он не попадает.
День проходил. Солнце медленно уплывало за горизонт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47