Он встал и, покачиваясь вместе с лодкой, надел шинель.
В корму прыгнула тётя Нина. Федор Иванович оттолкнул лодку. Заскрипели уключины.
Люба обняла Таню, и они, перешёптываясь, поднялись на баржу. Вскоре окна большой каюты перестали светиться, девочки легли спать.
Федор Иванович поправлял в костре головешки, смотрел за полётом искр. Он боялся, чтоб они не попали на баржу. Но ветерок дул в другую сторону, да и до баржи было далековато. Сегодня капитан нарушал инструкцию судоходства. На мачте нужно во время стоянки зажигать топ-фонарь, чтоб проходящие судна видели: место занято, будь осторожен. Федор Иванович, даже если бы его сейчас приговорили к самому тяжкому наказанию, огня бы не зажёг. Только он один знал, какой груз везла «Таёжница». Достаточно малейшей искры или резкого удара, и баржа разлетелась бы в щепки, потому что трюмы её были забиты ящиками с динамитом, аммоналом, толом, а в капитанской каюте был завернут в суконное одеяло промасленный мешок с коробками детонаторов. На свой страх и риск, из-за жалости, а вовсе не потому, что просил Гарновский, он там, в Большереченске, взял на борт Таню и Петьку. Взял, потому что почувствовал их безвыходное положение. Поверил он только тому, что ребята в больнице видели Гарновского, но, что начальник партии знал о секретном рейсе, этому капитан не поверил. Ещё в начале рейса, там, у Байкала, где в небольшой бухточке находится скрытый склад взрывчатых веществ, Федор Иванович расписался о неразглашении названия груза, рейс этот был специальным, неплановым, во избежание… мало ли чего.
— Федор Иванович, почему дед Казимир сказал: «Река меня манит, потому что тайну имеет»? — спросил Петька.
Старый капитан зачерпнул из ведра кружку душистого чая, отхлебнул, крякнул, ещё отхлебнул.
— Правильно он сказал, Петька. Ты думаешь, он… того? Нет, Петька, он умнейший человек. Много лет потратил, чтоб разгадать эту «самую тайну реки». Все деньги свои ухлопал, привозил сюда водолазов. А документов, сколько перерыл в архивах. Но тайна остаётся тайной.
Петька заёрзал на месте:
— Федор Иванович, а про тайну, если, конечно, можно, мне скажите.
Из распадка вдруг донёсся хриплый лай. Сидящие у костра насторожились. Хрип повторился совсем близко, послышался стук копыт о камни. И Петька, и Федор Иванович улыбнулись — горный козёл подзывал своих подруг.
— Скажу я тебе, Петька, но только между нами. Железная дорога, для которой сейчас ищут трассу, поперёк горла многим нашим недругам. Они не хотят, чтоб железная дорога опоясала Сибирь. Им, понятно, не выгодно, чтоб крепла наша страна. Они хотели бы видеть Сибирь-матушку замороженной и пустой, чтоб, в случае чего, легче было её к рукам прибрать. На чужой каравай ртов много. А цари-то наши в своё время ушами прохлопали. И получается, что мы сейчас второй раз народные деньги тратим.
— Почему второй раз?
— А потому, что теперешняя экспедиция вторая, а не первая, отправленная в эти места при царе тридцать лет назад, прошла всю трассу, собрала данные, но погибла, и документы пропали. А будь они сейчас, не пришлось бы нам тратить большие деньги на изыскания. Наши бы инженеры внесли в те документы поправки на современную технику, и можно было бы быстрей начать строить туннели, отсыпать насыпи, класть шпалы и рельсы.
Петька, подрагивая от нервного возбуждения, сел ближе к костру.
— Экспедиция царская от болезни погибла или замёрзла?
— Какие болезни! Шпион её загубил, а свидетель только Самоволин. Он видел, как документы в реку летели…
Со стороны реки послышался всплеск воды и скрип уключин.
— Самоволин сейчас живой?
— Слава богу, живой. Но я, Петенька, не об этом сейчас. Я хочу предупредить — там будьте осторожными. Никому ни слова. Не так работа засекречена, как цель экспедиции. А цель одна: мосты, туннели, трасса для будущей железнодорожной магистрали.
Токио. Авдееву
Попытайтесь выяснить, кто лично в лицо или по фотографиям знает резидента группы «Аква», Ещё раз проверьте: попадают ли данные экспедиции в японский разведсектор. Приложите усилия в выяснении словесного пароля «Аквы». От всего этого зависит дальнейший успех нашей запланированной операции.
Вершинин
— Эй, берег! — раздалось в темноте. — Прими чалку.
Федор Иванович встал:
— Вот и сам свидетель живой прибыл, Казимир Самоволин.
Лодку вытащили на берег. Самоволии отнёс весла в сарай, вернулся к костру:
— Шинель, Пётр, твоя добрая, ехал как король, сам закутался, и ноги босые спрятал, сижу в лодке и блаженствую.
На барже в курятнике закричал петух. Дед Казимир вздрогнул:
— Вот лихоманка, никак не привыкну, орёт оглашённый, как Гитлер с балкона.
Петушиный крик чётко отразили скалы. Луна, словно ожидавшая сигнала, выглянула из-за скалы. Стало светло. Жёлтые дорожки заструились по реке.
Дед Казимир пожал руку Петьке, Федору Ивановичу:
— Идите на покой, а я пойду почитаю. Книгу мне шкипер с «Баргузина» дал, прочитать надо, завтра обратно пойдёт, заберёт. А книга нужная для меня, «Гидравлика и подводные исследования рек и озёр».
Федор Иванович обнял Казимира и по-дружески спросил:
— Надеешься найти?
— Надеюсь, Федор. Эксперимент недавно провёл и расчёты сделал. Теперь бы мне только водолаза, и я бы бочку нашёл. По моим расчётам её на 10-15 километров отнести могло от баржи, не дальше. — Он вдруг повернулся: — Прощайте, не забывайте меня, — и пошёл в глубь распадка к своему домику. Длинная шинель немного волоклась по земле, полы цеплялись за сухие веточки багульника.
Федор Иванович взял ведро, спустился к реке, зачерпнул воды. Петька собрал посуду в сумку. Потом они тщательно залили костёр и пошли на баржу.
— Какую бочку он собирается искать в реке? — спросил Петька.
— Бочку с документами. Её шпион сбросил. Тебе надо было самого Казимира расспросить. Он, бедняга, до сих пор боится, что бочку шпионы перехватят и завладеют документами.
— А зачем теперешним шпионам старинные документы?
— Как зачем? Во-первых, знать, где у нас будут мосты, туннели и всякие другие инженерные сооружения, которые можно потом взорвать. Во-вторых, украденные документы они наверняка предложат нам выкупить за миллионы рублей золотом. Такое уже было.
Стараясь не шуметь, капитан и младший матрос Жмыхин спустились в каюту. Внизу у трапа Федор Иванович нащупал пробковый узкий матрац, уложил Петьку, накрыл телогрейкой, прошёл за ящик с посудой и лёг сам.
Петька долго лежал с открытыми глазами. В квадратном окне каюты плавно покачивалось небо. Петька вспомнил мягкую улыбку врача Лариной, добрые слова бойца Уватова, всплыли в памяти лица друзей — Тимки Булахова и Шурки Подметкина.
Сон не приходил. Заснуть мешало непонятное волнение. Петька стал считать: один, два, три, четыре… Счёт перевалил уже за триста, а волнение не проходило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
В корму прыгнула тётя Нина. Федор Иванович оттолкнул лодку. Заскрипели уключины.
Люба обняла Таню, и они, перешёптываясь, поднялись на баржу. Вскоре окна большой каюты перестали светиться, девочки легли спать.
Федор Иванович поправлял в костре головешки, смотрел за полётом искр. Он боялся, чтоб они не попали на баржу. Но ветерок дул в другую сторону, да и до баржи было далековато. Сегодня капитан нарушал инструкцию судоходства. На мачте нужно во время стоянки зажигать топ-фонарь, чтоб проходящие судна видели: место занято, будь осторожен. Федор Иванович, даже если бы его сейчас приговорили к самому тяжкому наказанию, огня бы не зажёг. Только он один знал, какой груз везла «Таёжница». Достаточно малейшей искры или резкого удара, и баржа разлетелась бы в щепки, потому что трюмы её были забиты ящиками с динамитом, аммоналом, толом, а в капитанской каюте был завернут в суконное одеяло промасленный мешок с коробками детонаторов. На свой страх и риск, из-за жалости, а вовсе не потому, что просил Гарновский, он там, в Большереченске, взял на борт Таню и Петьку. Взял, потому что почувствовал их безвыходное положение. Поверил он только тому, что ребята в больнице видели Гарновского, но, что начальник партии знал о секретном рейсе, этому капитан не поверил. Ещё в начале рейса, там, у Байкала, где в небольшой бухточке находится скрытый склад взрывчатых веществ, Федор Иванович расписался о неразглашении названия груза, рейс этот был специальным, неплановым, во избежание… мало ли чего.
— Федор Иванович, почему дед Казимир сказал: «Река меня манит, потому что тайну имеет»? — спросил Петька.
Старый капитан зачерпнул из ведра кружку душистого чая, отхлебнул, крякнул, ещё отхлебнул.
— Правильно он сказал, Петька. Ты думаешь, он… того? Нет, Петька, он умнейший человек. Много лет потратил, чтоб разгадать эту «самую тайну реки». Все деньги свои ухлопал, привозил сюда водолазов. А документов, сколько перерыл в архивах. Но тайна остаётся тайной.
Петька заёрзал на месте:
— Федор Иванович, а про тайну, если, конечно, можно, мне скажите.
Из распадка вдруг донёсся хриплый лай. Сидящие у костра насторожились. Хрип повторился совсем близко, послышался стук копыт о камни. И Петька, и Федор Иванович улыбнулись — горный козёл подзывал своих подруг.
— Скажу я тебе, Петька, но только между нами. Железная дорога, для которой сейчас ищут трассу, поперёк горла многим нашим недругам. Они не хотят, чтоб железная дорога опоясала Сибирь. Им, понятно, не выгодно, чтоб крепла наша страна. Они хотели бы видеть Сибирь-матушку замороженной и пустой, чтоб, в случае чего, легче было её к рукам прибрать. На чужой каравай ртов много. А цари-то наши в своё время ушами прохлопали. И получается, что мы сейчас второй раз народные деньги тратим.
— Почему второй раз?
— А потому, что теперешняя экспедиция вторая, а не первая, отправленная в эти места при царе тридцать лет назад, прошла всю трассу, собрала данные, но погибла, и документы пропали. А будь они сейчас, не пришлось бы нам тратить большие деньги на изыскания. Наши бы инженеры внесли в те документы поправки на современную технику, и можно было бы быстрей начать строить туннели, отсыпать насыпи, класть шпалы и рельсы.
Петька, подрагивая от нервного возбуждения, сел ближе к костру.
— Экспедиция царская от болезни погибла или замёрзла?
— Какие болезни! Шпион её загубил, а свидетель только Самоволин. Он видел, как документы в реку летели…
Со стороны реки послышался всплеск воды и скрип уключин.
— Самоволин сейчас живой?
— Слава богу, живой. Но я, Петенька, не об этом сейчас. Я хочу предупредить — там будьте осторожными. Никому ни слова. Не так работа засекречена, как цель экспедиции. А цель одна: мосты, туннели, трасса для будущей железнодорожной магистрали.
Токио. Авдееву
Попытайтесь выяснить, кто лично в лицо или по фотографиям знает резидента группы «Аква», Ещё раз проверьте: попадают ли данные экспедиции в японский разведсектор. Приложите усилия в выяснении словесного пароля «Аквы». От всего этого зависит дальнейший успех нашей запланированной операции.
Вершинин
— Эй, берег! — раздалось в темноте. — Прими чалку.
Федор Иванович встал:
— Вот и сам свидетель живой прибыл, Казимир Самоволин.
Лодку вытащили на берег. Самоволии отнёс весла в сарай, вернулся к костру:
— Шинель, Пётр, твоя добрая, ехал как король, сам закутался, и ноги босые спрятал, сижу в лодке и блаженствую.
На барже в курятнике закричал петух. Дед Казимир вздрогнул:
— Вот лихоманка, никак не привыкну, орёт оглашённый, как Гитлер с балкона.
Петушиный крик чётко отразили скалы. Луна, словно ожидавшая сигнала, выглянула из-за скалы. Стало светло. Жёлтые дорожки заструились по реке.
Дед Казимир пожал руку Петьке, Федору Ивановичу:
— Идите на покой, а я пойду почитаю. Книгу мне шкипер с «Баргузина» дал, прочитать надо, завтра обратно пойдёт, заберёт. А книга нужная для меня, «Гидравлика и подводные исследования рек и озёр».
Федор Иванович обнял Казимира и по-дружески спросил:
— Надеешься найти?
— Надеюсь, Федор. Эксперимент недавно провёл и расчёты сделал. Теперь бы мне только водолаза, и я бы бочку нашёл. По моим расчётам её на 10-15 километров отнести могло от баржи, не дальше. — Он вдруг повернулся: — Прощайте, не забывайте меня, — и пошёл в глубь распадка к своему домику. Длинная шинель немного волоклась по земле, полы цеплялись за сухие веточки багульника.
Федор Иванович взял ведро, спустился к реке, зачерпнул воды. Петька собрал посуду в сумку. Потом они тщательно залили костёр и пошли на баржу.
— Какую бочку он собирается искать в реке? — спросил Петька.
— Бочку с документами. Её шпион сбросил. Тебе надо было самого Казимира расспросить. Он, бедняга, до сих пор боится, что бочку шпионы перехватят и завладеют документами.
— А зачем теперешним шпионам старинные документы?
— Как зачем? Во-первых, знать, где у нас будут мосты, туннели и всякие другие инженерные сооружения, которые можно потом взорвать. Во-вторых, украденные документы они наверняка предложат нам выкупить за миллионы рублей золотом. Такое уже было.
Стараясь не шуметь, капитан и младший матрос Жмыхин спустились в каюту. Внизу у трапа Федор Иванович нащупал пробковый узкий матрац, уложил Петьку, накрыл телогрейкой, прошёл за ящик с посудой и лёг сам.
Петька долго лежал с открытыми глазами. В квадратном окне каюты плавно покачивалось небо. Петька вспомнил мягкую улыбку врача Лариной, добрые слова бойца Уватова, всплыли в памяти лица друзей — Тимки Булахова и Шурки Подметкина.
Сон не приходил. Заснуть мешало непонятное волнение. Петька стал считать: один, два, три, четыре… Счёт перевалил уже за триста, а волнение не проходило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53