На этом мой грандиозный план не то чтобы обрывался, а принимал достаточно смутные очертания. Поскольку предугадать реакцию Покемона было очень трудно, оставалось уповать на удачу. Может, это и глупо с моей стороны, даже наверняка глупо, но, помяните мое слово, тот, кто все рассчитывает, никогда не станет настоящим героем. Самое большее — бухгалтером. Уж поверьте, это истинная правда. Как правда и то, что девяносто девять целых и девять десятых процента сознательных граждан предпочтут унылую участь живого бухгалтера феерической — посмертно признанного героя.
Нет, но какие мысли в голову лезут, хоть бери и записывай! Жаль, что некогда. А сейчас нужно куда-нибудь засунуть пистолет, чтобы таксист ничего такого не заподозрил. Лучше всего — во внутренний карман ветровки. А, черт, выпирает, тем более что там уже лежит мобильник Лонга. Проще всего снять ветровку и непринужденно перебросить ее через руку, тогда пистолет легко маскируется в складках. Отлично! Ну все, вперед. Вернее, назад, к оставленному на проселочной дороге такси.
Я уже выбралась из камышовых зарослей и даже успела вытряхнуть из босоножек песок, когда совсем рядом кто-то звонко сказал:
— Стой, стрелять буду!
Вы не поверите, но я молниеносно вцепилась в замотанный в ветровку пистолет, как будто всю жизнь только тем и занималась, что отражала внезапные нападения невидимых противников. Прямо агентка ноль-ноль-семь. Стою и жду, что последует за грозным окриком, минуту жду, вторую, третью… Впрочем, на часы я не смотрела — как вы понимаете, не до того мне было, — но времени прошло порядочно. По крайней мере вполне достаточно, чтобы меня укокошить. Естественно, я этого меньше всего желала, но сколько же можно стоять в полной безвестности?
Короче, я не выдержала и слегка повернула голову, предварительно предупредив того, кто прятался за камышами:
— Стою я, стою, только скажите мне, наконец, что вам надо?
Никакого ответа не последовало, так же как и репрессивных мер.
Я постояла еще немного и осторожно ступила в сторону. Тишина, и никакого намека на преследование. Ну все, приехали, мысленно поздравила я себя, глюки начались. Скоро стану заговариваться, как От-то. И щедро брызгаться слюной. А может, это какая-нибудь болотная нечистая сила со мной забавляется? Ага, водяной, не иначе. Сейчас возьмет и утянет на илистое дно. Кстати, интересно, а русалки в кокошниках тут, часом, не водятся? Вон и перелесок тут подходящий, точь-в-точь как в рекламе «Сусанинского патриотического».
Как раз из-за перелеска до меня и долетел новый звук, который я не вдруг идентифицировала. Сначала испугалась по привычке, а уж потом сообразила: да это же автомобильный клаксон. Пан таксист сигналит мне с грунтовки: быстрей, мол, умаялся ждать. И это за мои почти что кровные пятьсот рублей, добытые из кармана поверженного сковородкой Лонга. Ну не гад ли? Гад, конечно, кто же еще. Я прибавила шагу, и тут сзади снова-здорово:
— Руки вверх!
Глава 34
Я замерла и медленно обернулась: никого! Да что же это такое в конце концов! И главное дело — для галлюцинаций голос уж слишком ясный, я бы даже сказала, по-пионерски задорный, ну ничегошеньки зловещего. И доносится откуда-то со стороны заброшенного лесничества.
— Сдавайся, подлый трус! — снова зазвенело за камышами.
Ну это уж точно не ко мне. Какой же я трус, скорее уж трусиха. И вообще довольно-таки некорректная формулировочка… Пойти, что ли, посмотреть, кто там, в заброшенном лесничестве? Да вроде мне не с руки, и хапуга-таксист на дороге изнемогает от нетерпения. Но любопытство, в свое время, как известно, сгубившее кошку, в очередной раз взяло верх над остатками (точнее было бы сказать, останками) моего здравого смысла. Я вернулась к озеру, рухнула в камыши и на пузе подползла к полуразрушенной деревянной хибаре.
А оттуда как нарочно больше ни единого возгласа. Только кузнечики в окрестностях стрекочут. Я уже собиралась плюнуть на конспирацию и подняться, но тут из дощатого домика послышалась какая-то возня, после чего уже совсем другой голос — низкий и хриплый — с удовлетворением констатировал:
— Ну все, ты в плену.
Я чуть в песок не зарылась от страха, а тут еще, как назло, чихнуть захотелось — нет сил терпеть. Проклиная все на свете, я задержала дыхание и стала растирать себе переносицу, чуть не до дыр протерла, а из избушки тем временем новые звуки долетели. Телефонные трели.
— Слушаю, — отозвался хриплый голос. — Да, все в порядке. Жарко только. И это… Пару минут назад на грунтовке какая-то тачка сигналила… Откуда я знаю, какая, мне отсюда за камышами не видать. Могу пойти посмотреть… Пацан? А что пацан? Он у меня тут надежно упакован. Гы-гы… Вы бы лучше жрачки побольше притаранили. И пива… Нет, только не «Сусанинского», меня от него и так всю ночь несло… Когда?.. Через час? А пораньше нельзя? Че тут ехать, пять километров всего… Ну ладно, пойду гляну, какой козел тут рассигналился…
Я задом, как рак, попятилась в камыши. Причем с зажмуренными глазами. Как будто невидимая опасность меньше, чем видимая. И дыхание затаила, чтобы песка не нахвататься, и так уже на зубах скрипит.
Совсем рядом зашуршали камыши — это прошел хрипатый. Меня он, слава богу, не заметил, а я подняла голову и посмотрела ему вслед. Ничего выдающегося — невысокий коренастый тип в хлопчатобумажных шортах до колен, футболке и сандалиях на босу ногу. Походка вихляющаяся, что называется — от бедра.
Вскоре он скрылся из виду, а я в три прыжка подскочила к избушке и заглянула в окно. Уж очень меня заинтриговало, чей это звонкий голосок я слышала прежде и о каком пацане говорил по телефону хрипатый?
Комната — если можно так назвать захламленную внутренность избушки — была пуста. Только у противоположной глухой стены лежал какой-то тряпичный куль, а чуть поодаль — кусок картона и несколько пустых бутылок. Да-да, вы правы, из-под «Сусанинского патриотического». И никого, ни одной живой души. Странно, даже очень странно. А может, этот шустрый пацан сейчас притаился за моей спиной и вот-вот заорет в ухо свое коронное: «Руки вверх!» Что тогда со мной будет, а? Стопроцентный летальный исход. И зачем я вообще поперлась к лесничеству, мне что, приключений мало?
Сколько же драгоценного времени я потратила на эти бесплодные размышления, просто немерено, и потратила бы еще больше, если бы тряпичный куль не зашевелился. Я так и рухнула с подоконника прямо в грязь и хлам. В результате приземление оказалось не очень удачным и уж совсем не мягким. Я здорово зашибла левое колено, однако нашла в себе силы, чтобы, мужественно превозмогая боль, по-пластунски доползти до противоположной стены.
Из тряпичного куля на меня глянули живые и дерзкие карие глазенки:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76