Знавшие Киссича физики, с которыми Ларри беседовал, считали, что Киссич внезапно заболел и отправился домой. По словам ночного дежурного в гостинице, Киссич жаловался на головокружение и боли в животе. Однако Ларри узнал, что Киссич вылетел в Париж, затем в Рим, а оттуда в Каир. В Каире Сторм потерял его след, несмотря на трехдневные розыски. Когда он позвонил в Вашингтон, запрашивая дальнейшие инструкции, Мурхэд приказал ему вернуться и продолжать расследование в Вашингтоне, Балтиморе и Принстоне. Сторм думает, что розыски Киссича в Каире поручены другому агенту, однако не уверен в этом.
Ларри описал случайную встречу с Поликом в Нассау-отеле, разговор с Мурхэдом и, наконец, рассказал о решении поделиться своей догадкой — а также сомнениями и подозрениями — не с Мурхэдом, а со мной. Сегодняшний день был для него особенно трудным. Он вернулся в Вашингтон вскоре после полудня, позвонил Мурхэду и пожаловался, что валится с ног от усталости. Его шеф требовал немедленного письменного отчета о расследовании в Принстоне, но Сторму удалось отговориться и перенести все на завтра.
Ларри встал с софы, потянулся и заходил по комнате. Он проговорил часа два подряд.
— Можно мне еще кофе? — попросил он. — А потом я вам кое-что покажу.
Я включил электроплитку на полную мощность, вскипятил воды и приготовил еще две чашки кофе. Было уже около полуночи. Ларри с наслаждением отхлебнул свежего кофе. Затем дотянулся до своего пиджака и достал из кармана два толстых листа бумаги. В развернутом виде они оказались северной и южной половинами большой карты Атлантического океана. Ларри разложил их на полу, соединив обе части. Разрез был чуть южнее двадцатой параллели — он проходил севернее нашей базы Гуантанамо на Кубе и шел дальше на восток через Сахару и середину Красного моря.
— Идите сюда, — показал он мне на пол рядом с собой, и мы оба поставили наши чашки с кофе на ковер. Двумя пятнами больше — какая разница!
— Так вот, — сказал Ларри. — Я исхожу из того, что сведения Мурхэда о передвижениях Любина верны. А так же из того, что Полик не солгал, будто он проследил Киссича до Кейптауна. А теперь смотрите. — Он указал на карту. — Красная линия — это Грир. Зеленая — Любин. Черная — Киссич.
Красная линия Грира вела от точки близ Вашингтона к Атлантик-Сити, далее в Нью-Йорк, а оттуда на юго-запад через Тринидад и выступ Бразилии прямо в Рио-де-Жанейро. От Рио в море отходила короткая пунктирная линия с вопросительным знаком в конце.
Зеленая линия Любина образовывала как бы половину большого квадрата. От Нью-Йорка через Атлантический океан она шла в Лондон, затем на юг в Мадрид, затем на юго-запад в Дакар на западной оконечности Африки и далее на юго-восток в Луанду, портовый город Анголы. Короткая пунктирная зеленая линия в океан так же заканчивалась вопросительным знаком.
Черная линия Киссича была сложнее. От Нью-Йорка она вела на северо-восток в Хельсинки, затем на юго-запад в Париж, затем на юго-восток в Рим, еще дальше на юго-восток в Каир и, наконец, на юг в Кейптаун, и здесь карандашный пунктир с вопросительным знаком уводил в океан.
— Грир сматывается в порт Рио-де-Жанейро и уходит в океан, — сказал Сторм. — Любин сматывается в порт Луанда и уходит в океан. Киссич сматывается в порт Кейптаун и тоже уходит в океан.
Я изо всех сил старался понять, от напряжения голову стягивало, как обручем. Я сидел на полу, скрестив ноги, и мне казалось, линии, начерченные Стормом, выпирают из карты как в стереокино.
Ларри поглядел на нижнюю часть карты, затем решительно отодвинул в сторону верхнюю.
— Если моя теория правильна, нам нужна только Южная Атлантика, — сказал он, задумчиво барабаня пальцами по карте. Я нагнулся и увидел примерно в середине обширного синего пространства надпись:
«Конские широты» близ тропика Рака и Козерога являются зоной слабых переменчивых ветров. В отличие от экваториальной полосы воздух здесь чист и свеж».
— Встреча на «конских широтах»? — спросил я.
Ларри присел на корточки и нахмурился, сосредоточенно глядя на меня.
— Может быть, да, а может, и нет. — Он принял более удобное положение. — Что мы знаем, Джин? Три человека: юрист, математик и физик, все люди выдающиеся, а один из них друг президента, — неожиданно исчезают один за другим в течение нескольких дней. Все трое запутанными путями, явно пытаясь замести следы, добираются до портов Южной Атлантики. Все трое уплывают, как они надеются, тайно, на маленьких судах, разумеется, мореходных, но не на больших кораблях. Ни у одного из этих суденышек нет ни определенного маршрута, ни расписания. Каждый из троих вступает на борт своего судна уже через несколько часов после прибытия на побережье. Это говорит о предварительной договоренности и о чертовски сложном, продуманном заранее плане.
Ларри отхлебнул кофе из чашки и выжидательно посмотрел на меня.
— Кто же разработал этот план? — спросил он. — Совершенно ясно, что не Грир и не Любин, потому что они никогда не покидали надолго пределов страны. Киссич, правда, часто бывал за рубежом, но, по нашим сведениям, лишь в тех городах, где проходили научные конференции, если не считать последнего случая, когда он уехал из Хельсинки. При этом ни одна из конференций не проводилась ни в Бразилии, ни в Анголе, ни в ЮАР. Они могли, конечно, списаться с нужными людьми, но мы не обнаружили следов подобной переписки. К тому же предварительно договориться по почте с владельцами маленьких частных судов, приписанных к портам разных стран, практически немыслимо.
Он помолчал.
— Нет, я думаю, что этим занимался кто-то еще, некий посредник зафрахтовал для них эти суда, наметил сложные маршруты и точное расписание. Но кто?
— «Кто», — это лишь одна сторона дела, — заметил я. — Главное — для чего?
— Правильно, — Ларри кивнул. — Кто и для чего?.. Но одно совершенно ясно. Тот, кто подготовил все это, имел возможность передвигаться чертовски быстро, без всяких ограничений и почти по всему миру, — он указал рукой на карту. — Сначала я думал, что это сам президент Роудбуш. Грир — его лучший друг, и Грир долго беседовал с ним за два дня до того, как исчезнуть. Но какой смысл Роудбушу тайно посылать трех человек в отдаленные порты, а затем отправлять их куда-то на трех корытах? Ради того, чтобы они встретились? Какого дьявола, он может устраивать у себя в Белом доме сверхсекретные совещания хоть каждую ночь! Может, это океанографическая или еще какая-нибудь там научная экспедиция? Если так, то зачем столько таинственности и зачем им юрист?
Здесь Ларри принялся перебирать все возможные предположения о целях Роудбуша. Он отверг все версии, рассудив, что каждая из них была бы слишком рискованной перед самыми президентскими выборами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Ларри описал случайную встречу с Поликом в Нассау-отеле, разговор с Мурхэдом и, наконец, рассказал о решении поделиться своей догадкой — а также сомнениями и подозрениями — не с Мурхэдом, а со мной. Сегодняшний день был для него особенно трудным. Он вернулся в Вашингтон вскоре после полудня, позвонил Мурхэду и пожаловался, что валится с ног от усталости. Его шеф требовал немедленного письменного отчета о расследовании в Принстоне, но Сторму удалось отговориться и перенести все на завтра.
Ларри встал с софы, потянулся и заходил по комнате. Он проговорил часа два подряд.
— Можно мне еще кофе? — попросил он. — А потом я вам кое-что покажу.
Я включил электроплитку на полную мощность, вскипятил воды и приготовил еще две чашки кофе. Было уже около полуночи. Ларри с наслаждением отхлебнул свежего кофе. Затем дотянулся до своего пиджака и достал из кармана два толстых листа бумаги. В развернутом виде они оказались северной и южной половинами большой карты Атлантического океана. Ларри разложил их на полу, соединив обе части. Разрез был чуть южнее двадцатой параллели — он проходил севернее нашей базы Гуантанамо на Кубе и шел дальше на восток через Сахару и середину Красного моря.
— Идите сюда, — показал он мне на пол рядом с собой, и мы оба поставили наши чашки с кофе на ковер. Двумя пятнами больше — какая разница!
— Так вот, — сказал Ларри. — Я исхожу из того, что сведения Мурхэда о передвижениях Любина верны. А так же из того, что Полик не солгал, будто он проследил Киссича до Кейптауна. А теперь смотрите. — Он указал на карту. — Красная линия — это Грир. Зеленая — Любин. Черная — Киссич.
Красная линия Грира вела от точки близ Вашингтона к Атлантик-Сити, далее в Нью-Йорк, а оттуда на юго-запад через Тринидад и выступ Бразилии прямо в Рио-де-Жанейро. От Рио в море отходила короткая пунктирная линия с вопросительным знаком в конце.
Зеленая линия Любина образовывала как бы половину большого квадрата. От Нью-Йорка через Атлантический океан она шла в Лондон, затем на юг в Мадрид, затем на юго-запад в Дакар на западной оконечности Африки и далее на юго-восток в Луанду, портовый город Анголы. Короткая пунктирная зеленая линия в океан так же заканчивалась вопросительным знаком.
Черная линия Киссича была сложнее. От Нью-Йорка она вела на северо-восток в Хельсинки, затем на юго-запад в Париж, затем на юго-восток в Рим, еще дальше на юго-восток в Каир и, наконец, на юг в Кейптаун, и здесь карандашный пунктир с вопросительным знаком уводил в океан.
— Грир сматывается в порт Рио-де-Жанейро и уходит в океан, — сказал Сторм. — Любин сматывается в порт Луанда и уходит в океан. Киссич сматывается в порт Кейптаун и тоже уходит в океан.
Я изо всех сил старался понять, от напряжения голову стягивало, как обручем. Я сидел на полу, скрестив ноги, и мне казалось, линии, начерченные Стормом, выпирают из карты как в стереокино.
Ларри поглядел на нижнюю часть карты, затем решительно отодвинул в сторону верхнюю.
— Если моя теория правильна, нам нужна только Южная Атлантика, — сказал он, задумчиво барабаня пальцами по карте. Я нагнулся и увидел примерно в середине обширного синего пространства надпись:
«Конские широты» близ тропика Рака и Козерога являются зоной слабых переменчивых ветров. В отличие от экваториальной полосы воздух здесь чист и свеж».
— Встреча на «конских широтах»? — спросил я.
Ларри присел на корточки и нахмурился, сосредоточенно глядя на меня.
— Может быть, да, а может, и нет. — Он принял более удобное положение. — Что мы знаем, Джин? Три человека: юрист, математик и физик, все люди выдающиеся, а один из них друг президента, — неожиданно исчезают один за другим в течение нескольких дней. Все трое запутанными путями, явно пытаясь замести следы, добираются до портов Южной Атлантики. Все трое уплывают, как они надеются, тайно, на маленьких судах, разумеется, мореходных, но не на больших кораблях. Ни у одного из этих суденышек нет ни определенного маршрута, ни расписания. Каждый из троих вступает на борт своего судна уже через несколько часов после прибытия на побережье. Это говорит о предварительной договоренности и о чертовски сложном, продуманном заранее плане.
Ларри отхлебнул кофе из чашки и выжидательно посмотрел на меня.
— Кто же разработал этот план? — спросил он. — Совершенно ясно, что не Грир и не Любин, потому что они никогда не покидали надолго пределов страны. Киссич, правда, часто бывал за рубежом, но, по нашим сведениям, лишь в тех городах, где проходили научные конференции, если не считать последнего случая, когда он уехал из Хельсинки. При этом ни одна из конференций не проводилась ни в Бразилии, ни в Анголе, ни в ЮАР. Они могли, конечно, списаться с нужными людьми, но мы не обнаружили следов подобной переписки. К тому же предварительно договориться по почте с владельцами маленьких частных судов, приписанных к портам разных стран, практически немыслимо.
Он помолчал.
— Нет, я думаю, что этим занимался кто-то еще, некий посредник зафрахтовал для них эти суда, наметил сложные маршруты и точное расписание. Но кто?
— «Кто», — это лишь одна сторона дела, — заметил я. — Главное — для чего?
— Правильно, — Ларри кивнул. — Кто и для чего?.. Но одно совершенно ясно. Тот, кто подготовил все это, имел возможность передвигаться чертовски быстро, без всяких ограничений и почти по всему миру, — он указал рукой на карту. — Сначала я думал, что это сам президент Роудбуш. Грир — его лучший друг, и Грир долго беседовал с ним за два дня до того, как исчезнуть. Но какой смысл Роудбушу тайно посылать трех человек в отдаленные порты, а затем отправлять их куда-то на трех корытах? Ради того, чтобы они встретились? Какого дьявола, он может устраивать у себя в Белом доме сверхсекретные совещания хоть каждую ночь! Может, это океанографическая или еще какая-нибудь там научная экспедиция? Если так, то зачем столько таинственности и зачем им юрист?
Здесь Ларри принялся перебирать все возможные предположения о целях Роудбуша. Он отверг все версии, рассудив, что каждая из них была бы слишком рискованной перед самыми президентскими выборами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117