—Это человек кейсара по имени Михаил. Я допросил его и услышал, что кейсар распустил свое войско. Думаю, это очень важная весть…
— Мои люди говорят другое.
— Не знаю, что говорят твои люди, но войска Отто нет возле Датского Вала!
Сзади угрюмо засопел Трор. Я взял с собой только его, остальные отправились на «Акуле» в Лима-фьорд. . Черный хорохорился, но плохо понимал, о чем идет речь, поэтому выглядел простаком. Синезубый покосился на него и заколебался. Такой парень, как Черный, просто не смог бы соврать конунгу! А что если Отто-кейсар и впрямь решил отступиться? Конечно, в этом случае следовало ждать его послов, но всякое бывает…
— Развяжите пленного, — велел датчанин. Воины подняли одуревшего от страха венда с земли и разрубили веревки на его руках. Карие глаза пленника забегали по чужим лицам.
— Скажи, где стоит войско Отто-кейсара? — спросил Синезубый.
Я замер. Сейчас этот дурень откроет рот и заявит:
«Слова этого человека — ложь. Он просто хочет получить деньги и смотаться подобру-поздорову, а мой император стоит в Сле и собирается ударить с тыла, прямо в твой жирный зад, проклятый дан!» Однако то ли парню не хватило смелости, то ли, наоборот, он сообразил, как выгодна будет для сородичей его ложь, и не колеблясь кивнул:
— Все ушли… Войска больше нет…
— Это правда?! Не лги — ведь я все знаю! — Синезубый занес меч.
Парень сжался и совсем неожиданно заверещал:
— Не надо! Я сказал правду!
Конунг резко опустил меч. Расплескивая по земле дымящуюся кровь, голова венда покатилась к моим ногам. Его глаза все еще моргали. Синезубый вытер клинок о полу короткого плаща и хлопнул меня по плечу.
— Куда ты так спешишь? Останься. Подождем послов кейсара…
— Не могу, — ответил я. — Меня ждут. — И спустя два дня уже был в Лима-фьорде, в своем хирде, на борту «Акулы». При мне были деньги и дары Синезубого. Конунг данов щедро заплатил за помощь в битве. Жаль, что пришлось лгать ему… Зато Хакон не обманул и его корабли покачивались борт о борт с моим драккаром. Причиной столь редкой честности стал встречный ветер. Я узнал это, едва оказался на «Акуле». Хакон не изменил своим привычкам и вовсе не собирался ждать моего возвращения. Ярл дожидался лишь попутного ветра.
Рассказывает Дара
Как и обещал Тюрк, вскоре Болеслав стал подниматься на ноги. Вернее на одну ногу, потому что вторую ему заменяла я. Опираясь на мое плечо, воин прыгал по лагерю и ругал грека. Тюрк давно обещал подыскать мастера, который сделал бы воеводе деревянную ногу, но как раз в это время пришли известия из Йотланда, и грек забыл об обещанном. Известия стоили того. Император Оттон разгромил войска Синезубого. Даны бежали на остров со странным названием Марсей, и теперь между конунгом и императором шли переговоры. Оттон настаивал на крещении Синезубого и всех его людей, а конунг данов тянул время и послал гонцов в Лима-фьорд за кораблями ярла Хакона. Поговаривали, будто Хакон-ярл собирался уйти в Норвегию, но из-за сильного встречного ветра не смог этого сделать.
— Ярл подчинится Синезубому, — потирая ладони, говорил грек. — Он пойдет на Марсей.
— А нам-то что? — не разделяла я его радости. — Нам-то туда путь закрыт! Вскоре вернется Олав и заберет меня обратно в Кольел…
От близости врагов и своей полной беспомощности я не могла спать. А что если вместе с ярлом на Марсей придет Хаки? Ох, оказаться бы мне там!
— Не мучься, — думая, что я грущу об Олаве, успокаивал Болеслав. — Вернется твой конунг. Уж кого-кого, а тебя он не оставит. А коли не вернется — пойдешь со мной. У меня и свои земли есть, и свои дома. Будешь жить припеваючи…
Болеслав и не подозревал, что все его земли и дома я променяла бы на одну-единственную встречу с Хаки Волком!
Этой ночью мне не спалось. Я ворочалась с боку на бок и вздрагивала от малейшего шума, словно ждала чего-то. Оказалось — не зря… Под утро в шатер заглянул грек и, пытаясь кого-то отыскать, завертел головой.
— Эй! — шепотом окликнула я. Он пригляделся, а потом махнул рукой и скрылся за пологом. Куда он меня звал и зачем? Может, случилось что-то особенное, ведь недаром предчувствия не давали мне спать?
Я натянула безрукавку, подхватила меч и выскользнула из шатра. Снаружи было сыро и холодно. Лагерь еще спал, а тишина стояла такая, что казалось, шепнешь слово — и услышишь, как тихо откликается на него невидимый кромешник-ведогон. Дева Заря еще не взошла на небо, но, предчувствуя ее появление, ночные тени прятались под ветви деревьев, и блестящими искрами вспыхивала на подмерзшей земле утренняя роса.
Я огляделась и увидела грека. Тюрк был одет в длинный серый плащ с капюшоном и крепкие дорожные поршни, словно собирался в дальний путь.
— Дара! — Похлопывая ладонями, он подошел ко мне и заглянул в лицо. — Хочешь на Марсей?
Еще бы! Глупый вопрос! Да и к чему он? Будто Тюрк сам не ведал моего заветного желания!
— Слушай. — Грек огляделся и понизил голос. — Я провезу тебя на остров. Мало того — помогу пробраться прямо в логово к Синезубому, но с одним условием.
— Да хоть с десятком!
—Не спеши. Подумай.
О чем думать?! Там, на Марсее, может быть Хакон-ярл а с ним мои заклятый враг, убийца матери! Да мне даже жизни не жаль, лишь бы добраться до него!
— А как же Али?
— Что «Али»?
— Завтра его корабли придут за тобой.
Я перебила Тюрка:
— Не беспокойся. Он не станет долго искать. Увидит, что меня нет, и уйдет к жене. Я его знаю.
— Да, но ты останешься совсем одна. Больше некому будет за тебя заступаться. Не придет ли такой миг, когда ты проклянешь свою нынешнюю поспешность и обвинишь в ней меня? Не поднимешь ли на друга свой меч?
— Нет!
— Тогда слушай. В бухте стоит корабль Оттона. На рассвете он заберет из лагеря ученых мужей, которые учат новой вере, и уйдет на Марсей. Я сказал епископу Проппо, что хорошо знаю нравы и речь данов, поэтому могу ему пригодиться. Он позволил мне ехать на остров.
Я знала епископа. Он заметно выделялся из толпы ученых болтунов Оттона. Проппо был уже немолод, однако, когда он говорил о своем боге, его лицо светилось, будто внутри сиял солнечный камень, а морщины разглаживались. Поговаривали, что Проппо избран богом, поэтому не ведает старения и смерти, но я не верила в эти байки. Ни один бог не может дать человеку бессмертия на земле. Там, за кромкой, в ином мире, — другое дело, но на земле — нет! Как-то раз я сама видела беднягу епископа за шатрами. Пугливо озираясь по сторонам, он долго и надрывно кашлял, а потом сплюнул на снег кровавый сгусток, затер его носком сапога, выпрямился и, напустив на себя обычный невозмутимо-добродушный вид, вышел из своего убежища. Я никому не сказала об увиденном, ведь это была не моя тайна… А нынче Проппо собрался на Марсей, и Тюрк тоже, но как грек провезет меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
— Мои люди говорят другое.
— Не знаю, что говорят твои люди, но войска Отто нет возле Датского Вала!
Сзади угрюмо засопел Трор. Я взял с собой только его, остальные отправились на «Акуле» в Лима-фьорд. . Черный хорохорился, но плохо понимал, о чем идет речь, поэтому выглядел простаком. Синезубый покосился на него и заколебался. Такой парень, как Черный, просто не смог бы соврать конунгу! А что если Отто-кейсар и впрямь решил отступиться? Конечно, в этом случае следовало ждать его послов, но всякое бывает…
— Развяжите пленного, — велел датчанин. Воины подняли одуревшего от страха венда с земли и разрубили веревки на его руках. Карие глаза пленника забегали по чужим лицам.
— Скажи, где стоит войско Отто-кейсара? — спросил Синезубый.
Я замер. Сейчас этот дурень откроет рот и заявит:
«Слова этого человека — ложь. Он просто хочет получить деньги и смотаться подобру-поздорову, а мой император стоит в Сле и собирается ударить с тыла, прямо в твой жирный зад, проклятый дан!» Однако то ли парню не хватило смелости, то ли, наоборот, он сообразил, как выгодна будет для сородичей его ложь, и не колеблясь кивнул:
— Все ушли… Войска больше нет…
— Это правда?! Не лги — ведь я все знаю! — Синезубый занес меч.
Парень сжался и совсем неожиданно заверещал:
— Не надо! Я сказал правду!
Конунг резко опустил меч. Расплескивая по земле дымящуюся кровь, голова венда покатилась к моим ногам. Его глаза все еще моргали. Синезубый вытер клинок о полу короткого плаща и хлопнул меня по плечу.
— Куда ты так спешишь? Останься. Подождем послов кейсара…
— Не могу, — ответил я. — Меня ждут. — И спустя два дня уже был в Лима-фьорде, в своем хирде, на борту «Акулы». При мне были деньги и дары Синезубого. Конунг данов щедро заплатил за помощь в битве. Жаль, что пришлось лгать ему… Зато Хакон не обманул и его корабли покачивались борт о борт с моим драккаром. Причиной столь редкой честности стал встречный ветер. Я узнал это, едва оказался на «Акуле». Хакон не изменил своим привычкам и вовсе не собирался ждать моего возвращения. Ярл дожидался лишь попутного ветра.
Рассказывает Дара
Как и обещал Тюрк, вскоре Болеслав стал подниматься на ноги. Вернее на одну ногу, потому что вторую ему заменяла я. Опираясь на мое плечо, воин прыгал по лагерю и ругал грека. Тюрк давно обещал подыскать мастера, который сделал бы воеводе деревянную ногу, но как раз в это время пришли известия из Йотланда, и грек забыл об обещанном. Известия стоили того. Император Оттон разгромил войска Синезубого. Даны бежали на остров со странным названием Марсей, и теперь между конунгом и императором шли переговоры. Оттон настаивал на крещении Синезубого и всех его людей, а конунг данов тянул время и послал гонцов в Лима-фьорд за кораблями ярла Хакона. Поговаривали, будто Хакон-ярл собирался уйти в Норвегию, но из-за сильного встречного ветра не смог этого сделать.
— Ярл подчинится Синезубому, — потирая ладони, говорил грек. — Он пойдет на Марсей.
— А нам-то что? — не разделяла я его радости. — Нам-то туда путь закрыт! Вскоре вернется Олав и заберет меня обратно в Кольел…
От близости врагов и своей полной беспомощности я не могла спать. А что если вместе с ярлом на Марсей придет Хаки? Ох, оказаться бы мне там!
— Не мучься, — думая, что я грущу об Олаве, успокаивал Болеслав. — Вернется твой конунг. Уж кого-кого, а тебя он не оставит. А коли не вернется — пойдешь со мной. У меня и свои земли есть, и свои дома. Будешь жить припеваючи…
Болеслав и не подозревал, что все его земли и дома я променяла бы на одну-единственную встречу с Хаки Волком!
Этой ночью мне не спалось. Я ворочалась с боку на бок и вздрагивала от малейшего шума, словно ждала чего-то. Оказалось — не зря… Под утро в шатер заглянул грек и, пытаясь кого-то отыскать, завертел головой.
— Эй! — шепотом окликнула я. Он пригляделся, а потом махнул рукой и скрылся за пологом. Куда он меня звал и зачем? Может, случилось что-то особенное, ведь недаром предчувствия не давали мне спать?
Я натянула безрукавку, подхватила меч и выскользнула из шатра. Снаружи было сыро и холодно. Лагерь еще спал, а тишина стояла такая, что казалось, шепнешь слово — и услышишь, как тихо откликается на него невидимый кромешник-ведогон. Дева Заря еще не взошла на небо, но, предчувствуя ее появление, ночные тени прятались под ветви деревьев, и блестящими искрами вспыхивала на подмерзшей земле утренняя роса.
Я огляделась и увидела грека. Тюрк был одет в длинный серый плащ с капюшоном и крепкие дорожные поршни, словно собирался в дальний путь.
— Дара! — Похлопывая ладонями, он подошел ко мне и заглянул в лицо. — Хочешь на Марсей?
Еще бы! Глупый вопрос! Да и к чему он? Будто Тюрк сам не ведал моего заветного желания!
— Слушай. — Грек огляделся и понизил голос. — Я провезу тебя на остров. Мало того — помогу пробраться прямо в логово к Синезубому, но с одним условием.
— Да хоть с десятком!
—Не спеши. Подумай.
О чем думать?! Там, на Марсее, может быть Хакон-ярл а с ним мои заклятый враг, убийца матери! Да мне даже жизни не жаль, лишь бы добраться до него!
— А как же Али?
— Что «Али»?
— Завтра его корабли придут за тобой.
Я перебила Тюрка:
— Не беспокойся. Он не станет долго искать. Увидит, что меня нет, и уйдет к жене. Я его знаю.
— Да, но ты останешься совсем одна. Больше некому будет за тебя заступаться. Не придет ли такой миг, когда ты проклянешь свою нынешнюю поспешность и обвинишь в ней меня? Не поднимешь ли на друга свой меч?
— Нет!
— Тогда слушай. В бухте стоит корабль Оттона. На рассвете он заберет из лагеря ученых мужей, которые учат новой вере, и уйдет на Марсей. Я сказал епископу Проппо, что хорошо знаю нравы и речь данов, поэтому могу ему пригодиться. Он позволил мне ехать на остров.
Я знала епископа. Он заметно выделялся из толпы ученых болтунов Оттона. Проппо был уже немолод, однако, когда он говорил о своем боге, его лицо светилось, будто внутри сиял солнечный камень, а морщины разглаживались. Поговаривали, что Проппо избран богом, поэтому не ведает старения и смерти, но я не верила в эти байки. Ни один бог не может дать человеку бессмертия на земле. Там, за кромкой, в ином мире, — другое дело, но на земле — нет! Как-то раз я сама видела беднягу епископа за шатрами. Пугливо озираясь по сторонам, он долго и надрывно кашлял, а потом сплюнул на снег кровавый сгусток, затер его носком сапога, выпрямился и, напустив на себя обычный невозмутимо-добродушный вид, вышел из своего убежища. Я никому не сказала об увиденном, ведь это была не моя тайна… А нынче Проппо собрался на Марсей, и Тюрк тоже, но как грек провезет меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146