Она уже привыкла вести себя вызывающе и рискованно.
— Тебе все равно, как я появилась в Норвегии? — спросила я.
— Мне рассказывали что-то о Свейнхильд и о Хаки. Говорили, будто он послал за тобой человека через Мар-кир. Это, конечно, странно, потому что совсем недавно он сам вернулся из Свей.
Вернулся? Из Свей? Кто вернулся?!
Открыв рот, я уставилась на Тору, но она уже утратила интерес к разговору и направилась к хлеву со свиньями. Там за деревянной загородкой какой-то босоногий паренек отчаянно сражался с крупной, готовой вот-вот опороситься хавроньей и пытался отогнать ее в отдельный загон.
— Тора! — припустив за урманкой, закричала я. — Погоди!
— Ты пугаешь ее! — Не слыша моих воплей, Тора подскочила к пастуху. — Гони ее туда! Да не сюда, а туда!
Паренек метался меж круглых свинячьих боков, хлестал шуструю хавронью прутом и отчаянно ругался. Наконец Торе все это надоело. Не подбирая длинной юбки, она забралась в загон, оттолкнула пастушка и обеими руками уперлась в бок упрямого животного. Свинья хрюкнула и неохотно направилась на свое место.
— Когда вернулся Хаки?!-переминаясь за загородкой, спросила я.
—Тора подняла измазанное грязью, но по-прежнему удивительно красивое лицо:
— Несколько дней назад его видели в усадьбе Эйлы Долгоносика. Говорят, Волк очень злился, потому что потерял двух своих людей.
— Двух?! Хаки злился?!
Этого не могло быть! Я убила берсерка, и он не мог вернуться!
На миг меня охватил страх. Вспомнились слова рум-лянина: «Хевдинг — дитя богов». Может, это правда? А глаза берсерка — такие странные, глядящие куда-то за пределы этого мира? Я убила его, а он снова ожил… Нет, глупости! Мертвецам не дано вставать из могил! «Разве только чтоб отомстить», — тут же возразила память. В Приболотье верили в таких оживших мертвецов. Они искали своих убийц и, найдя, утаскивали в болото. Поэтому их и звали топляками. Но топляки не походили на людей. У них вырастали длинные руки-щупальца, а все тело раздувалось, как бочонок, и наполнялось ядом. Часто их было не отличить от огромных кореньев. А Тора говорит…
— Кто видел Хаки? — тихо переспросила я. Норвежка наконец затолкала свинью в загон. Возмущенно повизгивая, та плюхнулась на бок в вонючую жижу и обдала Тору брызгами. Урманка ругнулась, утерла лицо и заметила меня.
— А? Что? Ах, Хаки… Многие видели. Пока ты болела, я сама ездила к Долгоносику, но Волка там уже не застала. Он пошел к своим кораблям. Говорят, он был очень обеспокоен. С юга прибыли дурные известия.
— Какие? — чувствуя, как начинает кружиться голова, тупо спросила я.
— Не знаю. — Тора вышла из-за загородки и пожала плечами. — Опять набеги. А корабли Хаки стоят без хозяина. Вот он и спешил. А тебе никак худо? Вон какая белая стала. Не нужно было тебе вставать. Иди-ка в дом, отдохни. — Она подтолкнула меня к избе.
Не видя ничего вокруг, я поплелась к дому. «Хаки спешил, спешил, спешил», — стучало в голове. Но почему он жив?! Ведь я слышала стон умирающего!
Меня знобило. Взобравшись на лавку, я забилась в угол и с головой укрылась шкурами. Но в темноте тревожные мысли стали еще настойчивее. Что же случи-лось?! Как оказалось, что проклятый берсерк снова ожил? Кто он?! А может, Тора путает и никакого Хаки?.. Но она знает, о чем говорит… Пресветлая Перунница, помоги же мне, научи, объясни!
Я сдавила голову ладонями. Нельзя бояться и отчаиваться! Здесь мне никто не поможет, а значит, нужно успокоиться и разобраться самой. Как я убила его? Встала, подошла…
Перед глазами всплыло то туманное утро в лесу, склоненная голова в шерстяной шапочке и укутанная пледом спина берсерка. Шаг, еще один… Вот уже видна рукоять его кинжала… Неожиданно видение стерлось, а вместо него возникло искаженное яростью лицо преследовавшего меня румлянина. Сначала оно было насмешливо-холодным, а потом загорелось гневом, болью и… Что же еще было в том лице? Взгляд румлянина изменился, когда натолкнулся на кинжал в моей руке. Я вспомнила этот кинжал. Широкий, тяжелый, с толстой рукоятью…
И вдруг в голове что-то щелкнуло, перевернулось, и память перескочила на много дней назад. Бурный поток, веревка в руках Хаки и зажатый в его зубах нож. Узкий, . красивый, с резной костяной рукояткой. Длинное лезвие так сверкало на солнце, что было больно глазам…
Это был совсем не тот кинжал, что я вытащила из-за пояса укутанного пледом человека! А руки умирающего? Те, которые потянулись к горлу? Разве у Хаки были такие смуглые и толстые пальцы? Румлянин! Конечно, .это были руки румлянина! Вот почему его приятель так глядел на нож! Вот почему в его глазах был ужас! Он понял, что остался совсем один в чужой земле, а его друг или даже брат… Я убила не Хаки! Я ошиблась!!!
— Что с тобой, Дара? — долетел издалека чей-то заботливый голос. Я подняла голову и сквозь слезы отчаяния с трудом различила над собой лицо Тормода. Оно корежилось, расплывалось, обретало знакомые черты… Голубые глаза удлинились и потемнели, губы чуть припухли и выдались вперед, а волосы становились все светлее и светлее…
— Хаки… — прошептала я и, надеясь избавиться от наваждения, слабо махнула рукой: — Исчезни! И он исчез…
Рассказывает Хаки
Мы опоздали. В маленькой, отделенной от моря двумя длинными зелеными мысами бухте одиноко покачивалась моя «Акула». Остальные корабли исчезли. Даже мой новый драккар.
Скол задумчиво предположил:
— Что-то случилось…
В последние дни все время что-то случалось. По Норвегии гуляли слухи о восстании в Трандхейме и бегстве Хакона. Кто-то поговаривал, будто ярл подался в Римуль, кто-то утверждал, что видел его недалеко от Мера, но где он скрывался на самом деле, не знал никто. Может, Эрленду стало известно, где прячется отец, и он двинул все корабли на выручку?
На «Акуле» нас заметили. Гранмар спрыгнул в воду и пошел к берегу. Седые усы старого вояки прилипли к щекам, а лицо было грустным и виноватым.
— Где Эрленд? — дождавшись, пока он выберется на берег, спросил я.
— Ушел, — выжимая мокрую рубаху, ответил старик. — Вчера явились посланцы Хакона. Они привезли Эрленду приказ отвести все корабли в Мер. Ярл пойдет туда лесом.
— Но к чему такая спешка? Гранмар озадаченно потер затылок:
— Рыбаки сказывают, будто видели неподалеку чужие драккары. Их хозяин — Али-конунг. Кое-кто разносит слухи, будто настоящее имя этого Али — Олав Трюг-гвассон и он явился за своими правами и отцовскими землями. Когда Эрленд услышал это, то поспешил убраться.
— Прихватив с собой мой новый корабль и моих людей? — хмыкнул я.
Гранмар покосился на Хальвдана и пожал плечами:
— Ты отдал «Волка» под команду Хальвдану, но Эрленд заявил, что шестьдесят воинов не станут ждать одного. Он хотел забрать и «Акулу», но ни один из нас не взялся за весла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
— Тебе все равно, как я появилась в Норвегии? — спросила я.
— Мне рассказывали что-то о Свейнхильд и о Хаки. Говорили, будто он послал за тобой человека через Мар-кир. Это, конечно, странно, потому что совсем недавно он сам вернулся из Свей.
Вернулся? Из Свей? Кто вернулся?!
Открыв рот, я уставилась на Тору, но она уже утратила интерес к разговору и направилась к хлеву со свиньями. Там за деревянной загородкой какой-то босоногий паренек отчаянно сражался с крупной, готовой вот-вот опороситься хавроньей и пытался отогнать ее в отдельный загон.
— Тора! — припустив за урманкой, закричала я. — Погоди!
— Ты пугаешь ее! — Не слыша моих воплей, Тора подскочила к пастуху. — Гони ее туда! Да не сюда, а туда!
Паренек метался меж круглых свинячьих боков, хлестал шуструю хавронью прутом и отчаянно ругался. Наконец Торе все это надоело. Не подбирая длинной юбки, она забралась в загон, оттолкнула пастушка и обеими руками уперлась в бок упрямого животного. Свинья хрюкнула и неохотно направилась на свое место.
— Когда вернулся Хаки?!-переминаясь за загородкой, спросила я.
—Тора подняла измазанное грязью, но по-прежнему удивительно красивое лицо:
— Несколько дней назад его видели в усадьбе Эйлы Долгоносика. Говорят, Волк очень злился, потому что потерял двух своих людей.
— Двух?! Хаки злился?!
Этого не могло быть! Я убила берсерка, и он не мог вернуться!
На миг меня охватил страх. Вспомнились слова рум-лянина: «Хевдинг — дитя богов». Может, это правда? А глаза берсерка — такие странные, глядящие куда-то за пределы этого мира? Я убила его, а он снова ожил… Нет, глупости! Мертвецам не дано вставать из могил! «Разве только чтоб отомстить», — тут же возразила память. В Приболотье верили в таких оживших мертвецов. Они искали своих убийц и, найдя, утаскивали в болото. Поэтому их и звали топляками. Но топляки не походили на людей. У них вырастали длинные руки-щупальца, а все тело раздувалось, как бочонок, и наполнялось ядом. Часто их было не отличить от огромных кореньев. А Тора говорит…
— Кто видел Хаки? — тихо переспросила я. Норвежка наконец затолкала свинью в загон. Возмущенно повизгивая, та плюхнулась на бок в вонючую жижу и обдала Тору брызгами. Урманка ругнулась, утерла лицо и заметила меня.
— А? Что? Ах, Хаки… Многие видели. Пока ты болела, я сама ездила к Долгоносику, но Волка там уже не застала. Он пошел к своим кораблям. Говорят, он был очень обеспокоен. С юга прибыли дурные известия.
— Какие? — чувствуя, как начинает кружиться голова, тупо спросила я.
— Не знаю. — Тора вышла из-за загородки и пожала плечами. — Опять набеги. А корабли Хаки стоят без хозяина. Вот он и спешил. А тебе никак худо? Вон какая белая стала. Не нужно было тебе вставать. Иди-ка в дом, отдохни. — Она подтолкнула меня к избе.
Не видя ничего вокруг, я поплелась к дому. «Хаки спешил, спешил, спешил», — стучало в голове. Но почему он жив?! Ведь я слышала стон умирающего!
Меня знобило. Взобравшись на лавку, я забилась в угол и с головой укрылась шкурами. Но в темноте тревожные мысли стали еще настойчивее. Что же случи-лось?! Как оказалось, что проклятый берсерк снова ожил? Кто он?! А может, Тора путает и никакого Хаки?.. Но она знает, о чем говорит… Пресветлая Перунница, помоги же мне, научи, объясни!
Я сдавила голову ладонями. Нельзя бояться и отчаиваться! Здесь мне никто не поможет, а значит, нужно успокоиться и разобраться самой. Как я убила его? Встала, подошла…
Перед глазами всплыло то туманное утро в лесу, склоненная голова в шерстяной шапочке и укутанная пледом спина берсерка. Шаг, еще один… Вот уже видна рукоять его кинжала… Неожиданно видение стерлось, а вместо него возникло искаженное яростью лицо преследовавшего меня румлянина. Сначала оно было насмешливо-холодным, а потом загорелось гневом, болью и… Что же еще было в том лице? Взгляд румлянина изменился, когда натолкнулся на кинжал в моей руке. Я вспомнила этот кинжал. Широкий, тяжелый, с толстой рукоятью…
И вдруг в голове что-то щелкнуло, перевернулось, и память перескочила на много дней назад. Бурный поток, веревка в руках Хаки и зажатый в его зубах нож. Узкий, . красивый, с резной костяной рукояткой. Длинное лезвие так сверкало на солнце, что было больно глазам…
Это был совсем не тот кинжал, что я вытащила из-за пояса укутанного пледом человека! А руки умирающего? Те, которые потянулись к горлу? Разве у Хаки были такие смуглые и толстые пальцы? Румлянин! Конечно, .это были руки румлянина! Вот почему его приятель так глядел на нож! Вот почему в его глазах был ужас! Он понял, что остался совсем один в чужой земле, а его друг или даже брат… Я убила не Хаки! Я ошиблась!!!
— Что с тобой, Дара? — долетел издалека чей-то заботливый голос. Я подняла голову и сквозь слезы отчаяния с трудом различила над собой лицо Тормода. Оно корежилось, расплывалось, обретало знакомые черты… Голубые глаза удлинились и потемнели, губы чуть припухли и выдались вперед, а волосы становились все светлее и светлее…
— Хаки… — прошептала я и, надеясь избавиться от наваждения, слабо махнула рукой: — Исчезни! И он исчез…
Рассказывает Хаки
Мы опоздали. В маленькой, отделенной от моря двумя длинными зелеными мысами бухте одиноко покачивалась моя «Акула». Остальные корабли исчезли. Даже мой новый драккар.
Скол задумчиво предположил:
— Что-то случилось…
В последние дни все время что-то случалось. По Норвегии гуляли слухи о восстании в Трандхейме и бегстве Хакона. Кто-то поговаривал, будто ярл подался в Римуль, кто-то утверждал, что видел его недалеко от Мера, но где он скрывался на самом деле, не знал никто. Может, Эрленду стало известно, где прячется отец, и он двинул все корабли на выручку?
На «Акуле» нас заметили. Гранмар спрыгнул в воду и пошел к берегу. Седые усы старого вояки прилипли к щекам, а лицо было грустным и виноватым.
— Где Эрленд? — дождавшись, пока он выберется на берег, спросил я.
— Ушел, — выжимая мокрую рубаху, ответил старик. — Вчера явились посланцы Хакона. Они привезли Эрленду приказ отвести все корабли в Мер. Ярл пойдет туда лесом.
— Но к чему такая спешка? Гранмар озадаченно потер затылок:
— Рыбаки сказывают, будто видели неподалеку чужие драккары. Их хозяин — Али-конунг. Кое-кто разносит слухи, будто настоящее имя этого Али — Олав Трюг-гвассон и он явился за своими правами и отцовскими землями. Когда Эрленд услышал это, то поспешил убраться.
— Прихватив с собой мой новый корабль и моих людей? — хмыкнул я.
Гранмар покосился на Хальвдана и пожал плечами:
— Ты отдал «Волка» под команду Хальвдану, но Эрленд заявил, что шестьдесят воинов не станут ждать одного. Он хотел забрать и «Акулу», но ни один из нас не взялся за весла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146