— Милости прошу в мой дом, когда оправитесь от этих впечатлений, — пригласил её к себе Барон. — Собачек моих славных посмотрите, могу презентовать породистого щенка…
— Это только тогда, когда расширим жилплощадь, — произнёс Алексей.
— Расширишь, расширишь, — пообещал Красильников. — Мы теперь себе по особняку можем купить…
— Неужели ты думаешь, что я возьму себе хоть копейку из этих поганых денег? — покачал головой Алексей. — На них же кровь человеческая…
— А в качестве компенсации за семь лет, проведённых за решёткой? Тебя кто туда упрятал? Гнедой! Живоглот! Лычкин! Комар! Мойдодыр! Сидельников! А? — свирепым голосом спрашивал Красильников.
— Я получил свою компенсацию, — тихо ответил Алексей. — Мне хватит. А на хлеб мы с Инной себе заработаем…
— Экой ты принципиальный, — покачал головой Красильников. — Впрочем, дело твоё… А я, например, найду применение этим деньгам. Ребята, участвовавшие в операции, возьмут каждый, сколько захочет. А на остальные откроем наши предприятия… На пользу все пойдёт… Впрочем, ещё с братом посоветуюсь, он лучше сообразит, куда их девать…
— Только чтобы не в другой общак, — попросил Кондратьев. — Хотя бы ради наших погибших друзей… Я прошу тебя, тёзка…
— Да ладно, ладно, не нагнетай… У брата и без этого средств хватает… Разберёмся… А чтобы ты мог заработать себе и своей будущей жене на хлеб, предлагаю тебе работу. Я тебя приглашаю своим заместителем в охранное агентство. Это тебе не ветчиной торговать, тут ты ас, даже меня переплюнул…
— Не знаю, подумаю, — тихо произнёс Алексей. — Устал я от всего этого, честно говоря… Не хочу я больше никакой крутости, пальбы, разборок и толковищ… Тишины хочется…
— Так у меня крутые бабки вертятся, — недоумевал Красильников. — Клиенты, дай боже… Платят сумасшедшие гонорары… Особняк скоро себе купишь и без воровских денег…
Инна поглядела на Алексея и едва заметно отрицательно покачала головой.
— Нет, Алексей, спасибо за предложение, — отказался Кондратьев. — Разве что внештатным… Для особых поручений, — смягчил он свои слова. — Но заместителем, зависящим от «крыши», не пойду. Да и не нужен мне особняк, — вздохнул он. — Нам бы квартиру двухкомнатную, и все… Хлопот меньше…
— Как знаешь, — буркнул недовольный его отказом Красильников. — Не тороплю с ответом… А вот мне особняк нужен, я с десяти лет детдомовский… Намыкался по железным койкам в палатах, потом казармах, а потом и в тюремных бараках… Дом свой хочу. И сам хочу заработать, без братухиной помощи…
Алексей отвёз троицу на Рябиновую улицу, и они с Инной поехали домой.
— Боже мой, боже мой, — рыдала Инна, войдя в квартиру и прижимаясь к плечу Алексея. — Как все это страшно, как я боялась за нас…
— Не плачь, дорогая, — прошептал он и взял её на руки. — Теперь все будет хорошо. И у нас впереди целая жизнь…
Глава 19
Адвокату Цимбалу, которого пророчил Красильников для защиты Лычкина, защищать оказалось некого. Прибывшая на место происшествия оперативная группа нашла там только несколько трупов. Четверых в предбаннике, одного в первой комнате, а другого — во второй. Они поначалу ничего не поняли, а потом стали обыскивать покойников. В кармане у первого нашли паспорт на имя Глотова Николая Андреевича, того самого, кого, по сообщению анонима, убил Михаил Лычкин. Но второй труп оказался именно тем предполагаемым убийцей Михаилом Лычкиным. Он был убит двумя выстрелами — в сердце и контрольным в голову. Было заведено уголовное дело, которое, однако, велось вяло и вскоре заглохло совсем. Совершенно очевидной была бандитская разборка. Перед этим погиб главарь группировки Шервуд по кличке Гнедой и его телохранители, теперь же погибли бригадир его банды Живоглот и управляющий контролируемого Гнедым казино, Лычкин. Звонивший же явно был из их банды.
Допрашивались многие подозреваемые, близкие к кругу Живоглота и Гнедого, в том числе и младший брат Живоглота Игорь. Но никто ничего толком рассказать не мог. Игорь показал, что его похитили прямо из казино, а потом накачали чем-то и выкинули на трассе. А потом он, провалявшись неизвестно сколько, поймал машину и приехал на дачу, где находилась его мать. Она подтвердила на следствии неожиданное появление на даче младшего сына, избитого и ошалелого. Они с помпезностью богато похоронили Живоглота на Хованском кладбище и впоследствии поставили ему роскошный памятник из чёрного гранита. Михаила Лычкина похоронила мать, ужасно постаревшая за это время, уже не имеющая ни дачи, ни машины, ни молодого любовника Эдика, бросившего её, поскольку её средства иссякли, и потихоньку начинающая спиваться… Ларисы на похоронах не было: измученная угрожающими звонками братвы, поверившей в то, что Лычкин убил Живоглота, и требующей за это всего им нажитого имущества, она за день до похорон повесилась в шикарной квартире на Ленинградском проспекте. А следствие зашло в тупик…
А через несколько дней после происшедших событий Игорю Глотову позвонил Алексей Кондратьев.
— Здорово, Игорек, — сказал он. — Много говорить не стану, и вопрос не для протокола — Михаила… это ты?
— Я, — коротко ответил Игорь.
— За брата отомстил?
— Да, за брата и за себя. Это же я его привёл… А он… заложил всех… — Он издал какой-то нервный гортанный звук и добавил: — А то, что он Коляку застрелил, в это только дурак поверит… Куда ему?
Алексей промолчал.
— А ему так и лучше. Все равно бы его в СИЗО забили… — откашлявшись, сказал Игорь. — А так полусонный получил свою пулю за предательство, и кранты… Толком и не понял ничего…
— Тоже верно, — согласился Алексей. — Да, вижу, не в покойного братца ты пошёл, по совести все сделал, хоть и рисковал сильно, сам ведь в милицию-то звонил… Но успел… Извини за напоминание о братане твоём… А тачки мы забирать не стали, так что и «бээмвуха» братанова, и «Ауди», и его квартира, и дача теперь ваши с мамашей. Живите и радуйтесь, пока другие не отберут… Только обязательно отберут, это уж будьте уверены. И все же — судьбы лычкинской Ларисы я тебе не желаю — не в одних деньгах счастье…
И положил трубку. Он был рад, что так получилось, грядущая страшная судьба Михаила тяготила и его, и Инну. Они не говорили об этом, но это как-то подразумевалось. Он сообщил Инне о разговоре с Игорем, та ничего не ответила, только вздохнула. И больше об этом разговоров не было. Как и о покончившей с собой Ларисе. На её похороны Инна не пошла. Да мать особенно и не настаивала.
К этому времени Алексей уже знал от свидетельницы по его делу Виктории Щербак, что душил Мойдодыра Михаил Лычкин, фотографию которого он ей показал. Фотографию дала Инна. Щербак сразу опознала на ней того человека, которого видела утром около лежащего на земле человека и который потом сел в зеленую «Ниву» и уехал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101