Видать, уж очень Кишлаку нужен был Рваный, раз Курганов так разболтался.
– Все, что я могу сделать, это дать распоряжение, чтобы гражданина Рванова попросили освободить территорию правительственных дач. Нечего ему там скрываться. И сделаю это не для Кишлака, а из соображений безопасности лиц, проживающих рядом.
– Когда?
– Об этом после. Сначала придется выслушать мою просьбу.
– Значит, все-таки нужен? – не без ехидства спросил Александр.
Манукалов снова приложил ладонь ко лбу, удостоверился, что шишки и опухоли нет, печально посмотрел на собеседника и принялся рассказывать историю Виктора Иратова. Александр не был готов к подобным признаниям. Слушал, с трудом переводя дыхание. Нервный тик овладел его квадратным подбородком, в глазах подозрительность сменялась бешенством. Ведь он столько лет провел в скорбных воспоминаниях о Викторе. Считал самым достойным из них. Временами завидовал его гордой смерти. Презирал Инессу за вынужденное замужество.
Александр Сергеевич старался говорить просто и убедительно. Главное доказательство – заявление Иратова с просьбой принять его на службу в КГБ лежало в кейсе. Ведь наивно было думать, что Курганов поверит на слово. Судя по тому, как он напряженно слушал хронологически точный рассказ бывшего следователя, можно было ожидать очень бурной реакции. Манукалов на всякий случай наблюдал за ним, чтобы не допустить повторного нападения на себя. И продолжал:
– Сам посуди, Иратов уже много лет живет в Люксембурге в собственном доме, Инесса мотается к нему на свидания, а сейчас они собираются прикарманить капиталы фонда «Острова России»…
– Выходит, и генералам КГБ наставляют рога?
– Что мои рога по сравнению с твоим вторым сроком?
– Ты прав, – глухо согласился Александр. Он помрачнел и ушел в себя. Услышанное давило на его психику.
– Странно, что Инесса тебе не рассказала, – решил подлить масла в разгорающийся огонь Александр Сергеевич.
– А Венька знает?
– Разумеется. И согласен с ним сотрудничать.
– Значит, не верит! – воскликнул Курганов и метнулся к Манукалову. – А я с какого перепуга должен тебе верить?!
Пришлось доставать ксерокопию заявления. Александр буквально вырвал его из рук. И медленно, точно по слогам, стал читать, бурча слова. Долго изучал подпись, вспоминал почерк и растерянно вернул назад.
– Подделка?
– Смеешься?
– Вы на Лубянке и не такое умеете…
– Умеем, но в данном случае не было необходимости. Написал добровольно и с благодарностью. Смотри, – Манукалов вытащил из кейса старые черно-белые фотографии, запечатлевшие прибытие Виктора в аэропорт Франкфурта-на-Майне. – Здесь он уже в новом обличье диссидента.
Курганов не просто разглядывал карточки, а ощупывал их, как будто слепой. Старался убедить себя, что перед ним монтаж, но не находил ни одной зацепки.
– Я убью его… – наконец произнес он. – Ты ведь этого хочешь?
– Да.
– Но сначала все выясню сам. И убей меня, если это провокация…
– Положим, твоих угроз мне бояться смешно, – поняв намек, отмахнулся Александр Сергеевич. – И вмешиваться между вами, поверь, не интересно. Я бы никогда не засветил такого крупного агента, принесшего стране, в отличие от тебя, немало пользы. Не стоишь ты того. Но наши интересы случайно совпали. Анатолий Петрович снабдит тебя документами, деньгами и первым же рейсом отправит в Люксембург.
– Витьку сделал агентом и меня хочешь? – с вызовом спросил Курганов.
Манукалов впервые за время их разговора почувствовал некоторое облегчение и позволил себе рассмеяться.
– Да в том-то и дело, что не могу убрать твоего бывшего дружка по нашей линии. Кто ж мне на это даст разрешение? Частный случай. И Анатолий Петрович не служит в органах. Просто оказывает мне кое-какие услуги личного характера. Так что за незапятнанность могу поручиться. Не нужен ты нам ни в каком качестве. Виктора убьешь по справедливости. А мне после этого лучше бы о тебе никогда больше не слышать. А то ведь и под вышку подведу, не дрогнув.
– Ну, я бы в тебя тоже разрядил обойму с удовольствием, – не остался в долгу Курганов.
– На том и порешим. Ты летишь в Люксембург?
– Меня же ищут по всей Европе.
– Будут искать, если через неделю я не услышу о гибели Иратова. Одного звонка в «Интерпол» достаточно, чтобы упечь тебя пожизненно за убийство турецкого профсоюзного лидера.
Курганову не хотелось вспоминать этот эпизод, и он примирительно выразился пословицей:
– Кто старое помянет – тому глаз вон. Говори – когда можно делать засаду на Рваного?
– Послезавтра утром он вынужден будет освободить занимаемую дачу, – коротко сообщил Манукалов.
– Хоть по какой дороге-то?
– Туда ведет одна дорога, – уклонился Александр Сергеевич.
– Ладно, найдем…
– Надеюсь, без тебя обойдутся. Анатолий Петрович ни на шаг не отпустит. С Кишлаком свяжешься по телефону.
Курганов усмехнулся. Интересно, как бы он жил на свете, если бы боялся всяких Анатолиев Петровичей?
– А вы подслушаете и «наедете» на Кишлака?
– Неужели ты думаешь, трудно догадаться, в какой воинской части он сейчас парится в бане? – удивился Манукалов. – Или, может, вертолет приземлился на Луне? Что ж вы нас так недооцениваете? Мы с таким усердием вас «пасем», знаем о каждом вашем передвижении, и никакого с вашей стороны уважения. Нет мне резона брать твоего Кишлака. К чему рисковать жизнью отличных парней, когда очень скоро его убьет такая же мразь, как и он сам. Можешь передать ему.
На том разговор и закончился. Манукалов ушел первым. Александр остался.
– Ты, старик, на меня зла не держи, – вроде бы извинился Анатолий Петрович. – По тебе ясно – тоже не подарок. А служба, она ко всяким методам обязывает.
– Так ты у него служишь?
– Нет. Я из ментов. Поднапортил себе малость, чуть было не загремел. Спасибо, Александр Сергеевич помог. Я за него хоть в огонь. Ты учти и не дергайся.
Дергаться Александру совсем не хотелось. Слишком страшную правду взвалил на его плечи бывший следователь. Курганов снова погрузился в мысли о Викторе и, не контролируя себя, попросил у мужиков, сидящих на кухне, дать чего-нибудь выпить.
– Вот это по-нашему, – уважительно заметил Анатолий Петрович.
Кишлак лежал на верхней полке и постанывал, отхлестанный здоровенным сержантом, виртуозно орудовавшим березовыми вениками. Сухой, насыщенный мятой пар вызывал озноб и мелкие судороги. Горячий воздух обжигал ноздри и кружил голову. Кишлак сполз вниз и, повиснув на сержанте, был вынесен им в прохладу «помывочной» и брошен в маленький бассейн с холодной водой. От резкой смены температур Кишлак истошно закричал, почувствовав живительное очищение всего организма от накопившейся усталости и апатии. Он выбрался из воды и, фыркая, побежал в раздевалку, где его ждал накрытый стол с запотевшей водкой и Скрипач, старающийся не раздеваться даже в бане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
– Все, что я могу сделать, это дать распоряжение, чтобы гражданина Рванова попросили освободить территорию правительственных дач. Нечего ему там скрываться. И сделаю это не для Кишлака, а из соображений безопасности лиц, проживающих рядом.
– Когда?
– Об этом после. Сначала придется выслушать мою просьбу.
– Значит, все-таки нужен? – не без ехидства спросил Александр.
Манукалов снова приложил ладонь ко лбу, удостоверился, что шишки и опухоли нет, печально посмотрел на собеседника и принялся рассказывать историю Виктора Иратова. Александр не был готов к подобным признаниям. Слушал, с трудом переводя дыхание. Нервный тик овладел его квадратным подбородком, в глазах подозрительность сменялась бешенством. Ведь он столько лет провел в скорбных воспоминаниях о Викторе. Считал самым достойным из них. Временами завидовал его гордой смерти. Презирал Инессу за вынужденное замужество.
Александр Сергеевич старался говорить просто и убедительно. Главное доказательство – заявление Иратова с просьбой принять его на службу в КГБ лежало в кейсе. Ведь наивно было думать, что Курганов поверит на слово. Судя по тому, как он напряженно слушал хронологически точный рассказ бывшего следователя, можно было ожидать очень бурной реакции. Манукалов на всякий случай наблюдал за ним, чтобы не допустить повторного нападения на себя. И продолжал:
– Сам посуди, Иратов уже много лет живет в Люксембурге в собственном доме, Инесса мотается к нему на свидания, а сейчас они собираются прикарманить капиталы фонда «Острова России»…
– Выходит, и генералам КГБ наставляют рога?
– Что мои рога по сравнению с твоим вторым сроком?
– Ты прав, – глухо согласился Александр. Он помрачнел и ушел в себя. Услышанное давило на его психику.
– Странно, что Инесса тебе не рассказала, – решил подлить масла в разгорающийся огонь Александр Сергеевич.
– А Венька знает?
– Разумеется. И согласен с ним сотрудничать.
– Значит, не верит! – воскликнул Курганов и метнулся к Манукалову. – А я с какого перепуга должен тебе верить?!
Пришлось доставать ксерокопию заявления. Александр буквально вырвал его из рук. И медленно, точно по слогам, стал читать, бурча слова. Долго изучал подпись, вспоминал почерк и растерянно вернул назад.
– Подделка?
– Смеешься?
– Вы на Лубянке и не такое умеете…
– Умеем, но в данном случае не было необходимости. Написал добровольно и с благодарностью. Смотри, – Манукалов вытащил из кейса старые черно-белые фотографии, запечатлевшие прибытие Виктора в аэропорт Франкфурта-на-Майне. – Здесь он уже в новом обличье диссидента.
Курганов не просто разглядывал карточки, а ощупывал их, как будто слепой. Старался убедить себя, что перед ним монтаж, но не находил ни одной зацепки.
– Я убью его… – наконец произнес он. – Ты ведь этого хочешь?
– Да.
– Но сначала все выясню сам. И убей меня, если это провокация…
– Положим, твоих угроз мне бояться смешно, – поняв намек, отмахнулся Александр Сергеевич. – И вмешиваться между вами, поверь, не интересно. Я бы никогда не засветил такого крупного агента, принесшего стране, в отличие от тебя, немало пользы. Не стоишь ты того. Но наши интересы случайно совпали. Анатолий Петрович снабдит тебя документами, деньгами и первым же рейсом отправит в Люксембург.
– Витьку сделал агентом и меня хочешь? – с вызовом спросил Курганов.
Манукалов впервые за время их разговора почувствовал некоторое облегчение и позволил себе рассмеяться.
– Да в том-то и дело, что не могу убрать твоего бывшего дружка по нашей линии. Кто ж мне на это даст разрешение? Частный случай. И Анатолий Петрович не служит в органах. Просто оказывает мне кое-какие услуги личного характера. Так что за незапятнанность могу поручиться. Не нужен ты нам ни в каком качестве. Виктора убьешь по справедливости. А мне после этого лучше бы о тебе никогда больше не слышать. А то ведь и под вышку подведу, не дрогнув.
– Ну, я бы в тебя тоже разрядил обойму с удовольствием, – не остался в долгу Курганов.
– На том и порешим. Ты летишь в Люксембург?
– Меня же ищут по всей Европе.
– Будут искать, если через неделю я не услышу о гибели Иратова. Одного звонка в «Интерпол» достаточно, чтобы упечь тебя пожизненно за убийство турецкого профсоюзного лидера.
Курганову не хотелось вспоминать этот эпизод, и он примирительно выразился пословицей:
– Кто старое помянет – тому глаз вон. Говори – когда можно делать засаду на Рваного?
– Послезавтра утром он вынужден будет освободить занимаемую дачу, – коротко сообщил Манукалов.
– Хоть по какой дороге-то?
– Туда ведет одна дорога, – уклонился Александр Сергеевич.
– Ладно, найдем…
– Надеюсь, без тебя обойдутся. Анатолий Петрович ни на шаг не отпустит. С Кишлаком свяжешься по телефону.
Курганов усмехнулся. Интересно, как бы он жил на свете, если бы боялся всяких Анатолиев Петровичей?
– А вы подслушаете и «наедете» на Кишлака?
– Неужели ты думаешь, трудно догадаться, в какой воинской части он сейчас парится в бане? – удивился Манукалов. – Или, может, вертолет приземлился на Луне? Что ж вы нас так недооцениваете? Мы с таким усердием вас «пасем», знаем о каждом вашем передвижении, и никакого с вашей стороны уважения. Нет мне резона брать твоего Кишлака. К чему рисковать жизнью отличных парней, когда очень скоро его убьет такая же мразь, как и он сам. Можешь передать ему.
На том разговор и закончился. Манукалов ушел первым. Александр остался.
– Ты, старик, на меня зла не держи, – вроде бы извинился Анатолий Петрович. – По тебе ясно – тоже не подарок. А служба, она ко всяким методам обязывает.
– Так ты у него служишь?
– Нет. Я из ментов. Поднапортил себе малость, чуть было не загремел. Спасибо, Александр Сергеевич помог. Я за него хоть в огонь. Ты учти и не дергайся.
Дергаться Александру совсем не хотелось. Слишком страшную правду взвалил на его плечи бывший следователь. Курганов снова погрузился в мысли о Викторе и, не контролируя себя, попросил у мужиков, сидящих на кухне, дать чего-нибудь выпить.
– Вот это по-нашему, – уважительно заметил Анатолий Петрович.
Кишлак лежал на верхней полке и постанывал, отхлестанный здоровенным сержантом, виртуозно орудовавшим березовыми вениками. Сухой, насыщенный мятой пар вызывал озноб и мелкие судороги. Горячий воздух обжигал ноздри и кружил голову. Кишлак сполз вниз и, повиснув на сержанте, был вынесен им в прохладу «помывочной» и брошен в маленький бассейн с холодной водой. От резкой смены температур Кишлак истошно закричал, почувствовав живительное очищение всего организма от накопившейся усталости и апатии. Он выбрался из воды и, фыркая, побежал в раздевалку, где его ждал накрытый стол с запотевшей водкой и Скрипач, старающийся не раздеваться даже в бане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136