Это почетно. Странно, вот на меня никто не наезжает. Двери открыты настежь, никакой охраны… и не наезжают.
– Мы влезли на чужую территорию… – промямлил Веня, боясь, что Цунами расценит это как завуалированный упрек. Ведь магазин указал он.
– А как же иначе? Неужели ты думал, что все сидят и ждут тебя? Когда ты придешь и застолбишь место? Москва давно поделена, до сантиметра. Каждый угол полит кровью разборок. Когда я три года назад перебрался в Москву, у меня тоже ни метра не было. Пришлось отвоевывать. Теперь вот – сижу на Кузнецком. Захочу, весь этот дом куплю с потрохами. А о ресторане речь уже не идет…
– Мы все поняли, – уверенно произнес Веня, подводя черту. – Тогда последняя просьба – подскажи, как выйти на тех, кто на нас наехал. Пока не отомщу, не успокоюсь.
Курганов, услышав такое признание товарища, весь напрягся и почувствовал в себе безумную ненависть.
– Я тоже, – прохрипел он, дернув квадратным подбородком.
Цунами задумался и, как показалось им, чуть-чуть улыбнулся.
– Логично. Я бы не простил. Но помните китайскую пословицу – «Одна месть рождает две жертвы»? Те, кому вы собираетесь мстить, намного сильнее вас.
Курганов вовсю играл желваками, слышался скрип его зубов. Он перестал теряться перед Цунами. По всему было видно, что его достали до нутра. Никакие сомнения больше не мучили. Стало стыдно сидеть перед сильным, уверенным в себе человеком и расписываться в собственном ничтожестве.
Пожалуй, перекошенная физиономия Курганова убедила Цунами больше, чем слова Вениамина. Он ударил ладонью по столу:
– Что ж, это поступок мужчин. Я в подобных разборках не участвую. Мне это – не к лицу. Действуйте!
– Но как выйти на этих сволочей? – запальчиво спросил Веня.
Впервые за время разговора Цунами широко улыбнулся одними губами, давая понять, что можно расслабиться.
– Ну, это не проблема… Петр Петрович! – крикнул он. Директор немедленно возник у столика.
– Над чем колдуешь?
На два часа приглашены банкиры. Накрываем на десять персон.
– Слушай, узнай-ка, кто наехал на магазин возле «Форума». Директор пожал плечами.
– А чего тут узнавать? Ребята Али. По приказу самой хозяйки. Она недавно улетела играть в Монте-Карло.
Судя по всему, удивился и сам Цунами.
– Откуда известно? – спросил он.
– Так Али сам вчера заходил. Манты кушал.
– Ну, иди, занимайся банкирами. Если что, я наверху, – отправил он директора и с улыбкой объяснил: – Вот что значит – открытые двери, сами приходят и рассказывают.
– Так что? На нас баба наехала? – совсем закипел Курганов.
– Но какая баба… – мигнул ему Цунами. Задумался и вдруг отметил: – А что? Мне кажется, что вдвоем вы представляете кое-какую силу.
– Цунами, мы в долгу не останемся, выведи нас на нее! – Веня уперся руками в стол, словно только и ждал указания, в какую сторону броситься.
Цунами несколько раз коротко ударил рукой по столу, отбивая ему одному ведомый такт, поморщился от дыма Вениной сигары и по-деловому принялся объяснять.
– Зовут Инесса. Но это ни к чему. Уверен, по Европе она болтается под чужим именем. Искать ее надо либо в Монте-Карло, либо в Баден-Бадене. Сейчас поднимемся ко мне. Я свяжусь с одним турбюро. Там вам сделают паспорта и визы. Потом запомните адрес моего человека в Бонне. Он вас встретит и поможет. Только на этот раз никто из вас ни под каким видом не должен произносить мое имя. Понятно?
– А то, – глухо отозвался Курганов.
– Кстати, к коллекционеру больше наведываться нет смысла. Он скоропостижно умер от инфаркта. Но успел написать завещание на имя одной вдовы известного кинорежиссера. Вовремя вы забрали мои фалары, – сообщил, как бы между прочим, Цунами, после чего встал, показывая, что разговор исчерпан.
В Сан-Тропе шел дождь и палили из кремниевых ружей. Инесса кружила по старинным улочкам города в поисках парковки. Галина с присущей ей энергией указывала, куда ехать, хотя сама оказалась здесь впервые. В центре города рабочие устанавливали старинную карусель с размалеванными деревянными лошадками. Темно-зеленый «опель-вектра», взятый Галиной напрокат в Ницце, чуть не врезался в затормозивший «ситроен». Инесса выругалась и свернула на набережную. Там нашла местечко на платной стоянке и с трудом втиснулась в узкое пространство между машинами.
В бухте стояли настолько величественные и роскошные яхты, что, казалось, город существует при них. На палубе одной из белоснежных красавиц двое парней в драных джинсах и линялых свитерах завтракали под желто-голубым тентом. Официанты в парадной морской форме с галунами им прислуживали. Рядом, на трехмачтовой яхте с английским флагом, дама в элегантном дорожном костюме, отороченном мехом, с удовольствием позировала многочисленным туристам, непрестанно фотографировавшим все подряд.
Галина с завистью разглядывала яхты и восхищенно отметила:
– Зупер! Тут, по-моему, нет ни одной яхты меньше миллиона долларов.
– Ничего, мы – девушки молодые, наши корабли еще причалят к набережной Круазетт! – с веселой уверенностью воскликнула Инесса.
Они шли по набережной, толкаясь среди туристов и вздрагивая от грохота. Сначала казалось, что это непрекращающиеся раскаты грома, но, почувствовав запах пороха, дамы поняли, что где-то рядом стреляют.
И оказались правы. Они попали в самую гущу ежегодного праздника святого Тропе. В центре набережной, у памятника адмиралу, граждане города, вырядившись в мушкетерскую форму и образовав каре, стреляли из музейных ружей. Зажав уши руками, Инесса и Галина пробирались вперед под навесами многочисленных кафе к самому дальнему краю набережной, заканчивающейся круглой башней, возле которой на втором этаже старинного дома находился рыбный ресторан. Там их ждал агент по торговле недвижимостью, месье Саша Либерман. Он был представителем давней волны эмиграции, с которой его отца, профессора Киевского университета, вместе с другими учеными мужами выдворили из революционной России.
Инесса его сразу узнала. Он стоял у деревянной лестницы, ведущей в ресторан. Маленький, толстый, в вязаном джемпере, беспокойно поглядывая на прохожих и водя по сторонам своим огромным носом, словно боевой корабль главным орудием.
– Саша, мы здесь, – крикнула Инесса и помахала над головой раскрытым зонтом.
Он заулыбался и, несмотря на полноту, шустро подскочил к дамам, ласково пожал им руки и жестом, полным достоинства, пригласил подняться наверх.
Народу в ресторане было немного, потому что основная масса туристов превратилась в зевак, окруживших одетых в сине-красно-белую форму военных моряков девятнадцатого века – жителей Сан-Тропе. Саша направился к столику у широкого окна, из которого хорошо была видна набережная и все происходящее на ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
– Мы влезли на чужую территорию… – промямлил Веня, боясь, что Цунами расценит это как завуалированный упрек. Ведь магазин указал он.
– А как же иначе? Неужели ты думал, что все сидят и ждут тебя? Когда ты придешь и застолбишь место? Москва давно поделена, до сантиметра. Каждый угол полит кровью разборок. Когда я три года назад перебрался в Москву, у меня тоже ни метра не было. Пришлось отвоевывать. Теперь вот – сижу на Кузнецком. Захочу, весь этот дом куплю с потрохами. А о ресторане речь уже не идет…
– Мы все поняли, – уверенно произнес Веня, подводя черту. – Тогда последняя просьба – подскажи, как выйти на тех, кто на нас наехал. Пока не отомщу, не успокоюсь.
Курганов, услышав такое признание товарища, весь напрягся и почувствовал в себе безумную ненависть.
– Я тоже, – прохрипел он, дернув квадратным подбородком.
Цунами задумался и, как показалось им, чуть-чуть улыбнулся.
– Логично. Я бы не простил. Но помните китайскую пословицу – «Одна месть рождает две жертвы»? Те, кому вы собираетесь мстить, намного сильнее вас.
Курганов вовсю играл желваками, слышался скрип его зубов. Он перестал теряться перед Цунами. По всему было видно, что его достали до нутра. Никакие сомнения больше не мучили. Стало стыдно сидеть перед сильным, уверенным в себе человеком и расписываться в собственном ничтожестве.
Пожалуй, перекошенная физиономия Курганова убедила Цунами больше, чем слова Вениамина. Он ударил ладонью по столу:
– Что ж, это поступок мужчин. Я в подобных разборках не участвую. Мне это – не к лицу. Действуйте!
– Но как выйти на этих сволочей? – запальчиво спросил Веня.
Впервые за время разговора Цунами широко улыбнулся одними губами, давая понять, что можно расслабиться.
– Ну, это не проблема… Петр Петрович! – крикнул он. Директор немедленно возник у столика.
– Над чем колдуешь?
На два часа приглашены банкиры. Накрываем на десять персон.
– Слушай, узнай-ка, кто наехал на магазин возле «Форума». Директор пожал плечами.
– А чего тут узнавать? Ребята Али. По приказу самой хозяйки. Она недавно улетела играть в Монте-Карло.
Судя по всему, удивился и сам Цунами.
– Откуда известно? – спросил он.
– Так Али сам вчера заходил. Манты кушал.
– Ну, иди, занимайся банкирами. Если что, я наверху, – отправил он директора и с улыбкой объяснил: – Вот что значит – открытые двери, сами приходят и рассказывают.
– Так что? На нас баба наехала? – совсем закипел Курганов.
– Но какая баба… – мигнул ему Цунами. Задумался и вдруг отметил: – А что? Мне кажется, что вдвоем вы представляете кое-какую силу.
– Цунами, мы в долгу не останемся, выведи нас на нее! – Веня уперся руками в стол, словно только и ждал указания, в какую сторону броситься.
Цунами несколько раз коротко ударил рукой по столу, отбивая ему одному ведомый такт, поморщился от дыма Вениной сигары и по-деловому принялся объяснять.
– Зовут Инесса. Но это ни к чему. Уверен, по Европе она болтается под чужим именем. Искать ее надо либо в Монте-Карло, либо в Баден-Бадене. Сейчас поднимемся ко мне. Я свяжусь с одним турбюро. Там вам сделают паспорта и визы. Потом запомните адрес моего человека в Бонне. Он вас встретит и поможет. Только на этот раз никто из вас ни под каким видом не должен произносить мое имя. Понятно?
– А то, – глухо отозвался Курганов.
– Кстати, к коллекционеру больше наведываться нет смысла. Он скоропостижно умер от инфаркта. Но успел написать завещание на имя одной вдовы известного кинорежиссера. Вовремя вы забрали мои фалары, – сообщил, как бы между прочим, Цунами, после чего встал, показывая, что разговор исчерпан.
В Сан-Тропе шел дождь и палили из кремниевых ружей. Инесса кружила по старинным улочкам города в поисках парковки. Галина с присущей ей энергией указывала, куда ехать, хотя сама оказалась здесь впервые. В центре города рабочие устанавливали старинную карусель с размалеванными деревянными лошадками. Темно-зеленый «опель-вектра», взятый Галиной напрокат в Ницце, чуть не врезался в затормозивший «ситроен». Инесса выругалась и свернула на набережную. Там нашла местечко на платной стоянке и с трудом втиснулась в узкое пространство между машинами.
В бухте стояли настолько величественные и роскошные яхты, что, казалось, город существует при них. На палубе одной из белоснежных красавиц двое парней в драных джинсах и линялых свитерах завтракали под желто-голубым тентом. Официанты в парадной морской форме с галунами им прислуживали. Рядом, на трехмачтовой яхте с английским флагом, дама в элегантном дорожном костюме, отороченном мехом, с удовольствием позировала многочисленным туристам, непрестанно фотографировавшим все подряд.
Галина с завистью разглядывала яхты и восхищенно отметила:
– Зупер! Тут, по-моему, нет ни одной яхты меньше миллиона долларов.
– Ничего, мы – девушки молодые, наши корабли еще причалят к набережной Круазетт! – с веселой уверенностью воскликнула Инесса.
Они шли по набережной, толкаясь среди туристов и вздрагивая от грохота. Сначала казалось, что это непрекращающиеся раскаты грома, но, почувствовав запах пороха, дамы поняли, что где-то рядом стреляют.
И оказались правы. Они попали в самую гущу ежегодного праздника святого Тропе. В центре набережной, у памятника адмиралу, граждане города, вырядившись в мушкетерскую форму и образовав каре, стреляли из музейных ружей. Зажав уши руками, Инесса и Галина пробирались вперед под навесами многочисленных кафе к самому дальнему краю набережной, заканчивающейся круглой башней, возле которой на втором этаже старинного дома находился рыбный ресторан. Там их ждал агент по торговле недвижимостью, месье Саша Либерман. Он был представителем давней волны эмиграции, с которой его отца, профессора Киевского университета, вместе с другими учеными мужами выдворили из революционной России.
Инесса его сразу узнала. Он стоял у деревянной лестницы, ведущей в ресторан. Маленький, толстый, в вязаном джемпере, беспокойно поглядывая на прохожих и водя по сторонам своим огромным носом, словно боевой корабль главным орудием.
– Саша, мы здесь, – крикнула Инесса и помахала над головой раскрытым зонтом.
Он заулыбался и, несмотря на полноту, шустро подскочил к дамам, ласково пожал им руки и жестом, полным достоинства, пригласил подняться наверх.
Народу в ресторане было немного, потому что основная масса туристов превратилась в зевак, окруживших одетых в сине-красно-белую форму военных моряков девятнадцатого века – жителей Сан-Тропе. Саша направился к столику у широкого окна, из которого хорошо была видна набережная и все происходящее на ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136