Его так просто не возьмешь…
— Кто может знать, как будут разворачиваться события… Ты не подумай чего, я просто философствую. Я подумал, а что, если в какой-то момент Кемпер получит приказ прекратить работы? Только представь себе на секунду. Получает Кемпер подобного рода приказ — и что тогда?
Поставив локти на руль, Доннер недоумевающе потер лицо.
— Погоди, ты что же, ты хочешь сказать, что Президент Соединенных Штатов работает на русских, так, что ли?!
Сигрем устало пожал плечами и сказал:
— Как я могу подобное говорить, с другой-то стороны, если я и сам окончательно во всем запутался? Настолько запутался, что уже и не пойму, чему можно верить, чему нет…
Глава 32
Павел Марганин, стройный и солидный в белом парадном кителе, вдохнул вечерний воздух, и направился ко входу иллюминированного ресторана «Бородино».
Назвав метрдотелю свою фамилию, Марганин был приглашен к столику, который обыкновенно резервировался для Превлова. Сидевший на своем «законном» месте, капитан читал газету. Когда приблизился Марганин, Превлов лишь на долю секунды поднял глаза и вновь обратился к недочитанной статье.
— Вы позволите мне рядом с вами?..
— Разумеется. Если ты будешь стоймя торчать возле меня, начну думать, что ты официант.
Марганин заказал себе водки и тактично замолчал, ожидая, когда заговорит старший по званию. Минуты через три, одолев наконец пространную статью в газете, капитан откинулся на стуле и закурил.
— Скажи, лейтенант, ты внимательно ознакомился с материалами подводной экспедиции по изучению Лорелеи?
— Нет, я лишь просмотрел по диагонали и сразу же передал все материалы вам.
— Вот и плохо, — надменно сказал капитан. — Ты вот представь. Современнейшая подводная лодка, снаряженная всевозможной электроникой по последнему слову техники, со скоростью пятнадцать узлов в час ползает по океанскому дну. И ползает не день, даже не недели, а почти два месяца, при этом ни разу не поднявшись на поверхность. Ты вникни, лейтенант! Если бы наши конструкторы создали лодку, пусть даже вдвое худшую, и то было бы хорошо.
— Знаете, я попытался прочитать отчет, но не сумел. Там жуткая скукотища…
— Еще бы, конечно, скукотища. Для тебя все одна сплошная скукотища. А вот если бы ты внимательно изучил все материалы на трезвую голову, то обратил бы внимание на резкое, внезапное и не вполне понятное изменение курса лодки в последние дни экспедиции.
— На это я как раз обратил внимание. Но тогда не видел, и теперь не вижу тут скрытого смысла. Захотели изменить курс — и запросто изменили. Что здесь необычного?
— Эх, Марганин, Марганин. Запомни, пожалуйста, что истинно интеллигентный человек склонен усматривать скрытый смысл решительно всюду. Подчас даже там, где и быть не может никакого скрытого смысла.
Поскучнев от полученного выговора, Марганин нервно взглянул на часы, затем перевел взгляд на дверь мужского туалета.
— Я более чем уверен, нам следует выяснить, что именно могло заинтересовать американскую подлодку у побережья Ньюфаундленда, — продолжил свою мысль Превлов. — После того странного случая на Новой Земле я намерен внимательно изучать и анализировать любую операцию, предпринимаемую по инициативе Национального агентства надводных и подводных коммуникаций. В равной мере это относится ко всему, чем это Агентство занималось в последнее время, скажем, за последние полгода. Я нюхом чую, что американцы готовят что-то, что доставит немалые хлопоты России-матушке. — Заметив проходившего между столиками официанта, Превлов сделал ему знак и показал на свой пустой бокал, после чего вздохнул и откинулся на спинку стула. — Никогда нельзя верить тому, что на поверхности. Это — сплошь и рядом. Суть одна, но выглядит так, что и не подумаешь… у нас такая работа, что всякая запятая, всякий обрывок с непонятными на первый взгляд каракулями могут заключать в себе секрет государственной важности. и зачастую получается так, что наиболее ценную информацию удается получить именно там, где не думал получить хоть что-нибудь. Пришел официант с коньяком для Превлова. Капитан взял рюмку, одним махом опрокинул себе в рот, но прежде, чем проглотить с видимым удовольствием побулькал коньяком во рту.
— Вы извините, я сейчас…
Превлов вопросительно взглянул на собеседника. Марганин кивнул в сторону туалета.
— Иди, кто держит.
Марганин вошел в туалет. Здесь были высокие потолки, а само помещение напоминало конфигурацией знак «тильду». Войдя в кабинку, он встал напротив унитаза. В эту минуту он был в туалете не один. Под боковым щитом Марганин мог видеть, что в соседней кабинке кто-то есть; ему был виден ботинок и край брючины. Марганин дождался, когда в соседней кабинке спустили воду. Тогда он подошел к умывальникам и принялся мыть руки. В зеркало ему было видно, как тот же мужчина, который недавно подсел на бульваре, толстый и круглолицый, вышел из кабинки, на ходу застегивая брюки. Мужчина приблизился вплотную.
— Извини, моряк, — добродушно пробасил толстяк. — Вот, у тебя вывалилось, — с этими словами он протянул небольшой конверт.
Марганин без раздумий взял у него конверт и положил в карман.
— Спасибо. Так ведь и потерял бы…
Когда Марганин потянулся к полотенцу, толстяк, занявший его место возле умывальника, игривым тоном сказал:
— Там такая информация… — он сделал акцент на слове «такая». — Поосмотрительнее с этим…
— Уж как-нибудь соображу…
Глава 33
На рабочем столе Сигрема лежало письмо. Включив настольную лампу, он передвинулся вместе со стулом, поудобнее облокотился и начал читать.
"Дорогой Джен,
я очень люблю тебя. Пожалуй, подобное начало покажется тебе банальным, но это так и есть. Я люблю тебя всеми силами души, как это было принято прежде говорить.
В последние месяцы, видя твое стрессовое состояние, я искренне пыталась сделать что в моих силах, чтобы облегчить твою жизнь. Мне очень хотелось, чтобы моя любовь, моя забота были тебе нужны. Мне было очень тяжело, однако я делала все что было в моих силах, надеясь разве только на некоторую взаимность. Знаешь, Джен, во многих отношениях я женщина сильная. Но моих сил недостаточно, чтобы противостоять твоему безразличию, невниманию и вообще — твоему наплевательскому ко мне отношению. Немногие женщины выдержат то, что довелось выдержать мне.
Вспоминаю сейчас нашу молодость, наши первые годы жизни. Тогда каждый из нас значил друг для друга куда больше, чем все профессиональные проблемы, вместе взятые. Нам было значительно проще и легче тогда друг с другом. Мы обучали студентов в университете, мы много смеялись, находя для этого поводы, а занимались любовью так, словно каждый раз мог оказаться последним. Я не исключаю, что в тот самый день, когда я впервые сказала тебе о своем нежелании иметь детей, между нами образовалась первая серьезная брешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
— Кто может знать, как будут разворачиваться события… Ты не подумай чего, я просто философствую. Я подумал, а что, если в какой-то момент Кемпер получит приказ прекратить работы? Только представь себе на секунду. Получает Кемпер подобного рода приказ — и что тогда?
Поставив локти на руль, Доннер недоумевающе потер лицо.
— Погоди, ты что же, ты хочешь сказать, что Президент Соединенных Штатов работает на русских, так, что ли?!
Сигрем устало пожал плечами и сказал:
— Как я могу подобное говорить, с другой-то стороны, если я и сам окончательно во всем запутался? Настолько запутался, что уже и не пойму, чему можно верить, чему нет…
Глава 32
Павел Марганин, стройный и солидный в белом парадном кителе, вдохнул вечерний воздух, и направился ко входу иллюминированного ресторана «Бородино».
Назвав метрдотелю свою фамилию, Марганин был приглашен к столику, который обыкновенно резервировался для Превлова. Сидевший на своем «законном» месте, капитан читал газету. Когда приблизился Марганин, Превлов лишь на долю секунды поднял глаза и вновь обратился к недочитанной статье.
— Вы позволите мне рядом с вами?..
— Разумеется. Если ты будешь стоймя торчать возле меня, начну думать, что ты официант.
Марганин заказал себе водки и тактично замолчал, ожидая, когда заговорит старший по званию. Минуты через три, одолев наконец пространную статью в газете, капитан откинулся на стуле и закурил.
— Скажи, лейтенант, ты внимательно ознакомился с материалами подводной экспедиции по изучению Лорелеи?
— Нет, я лишь просмотрел по диагонали и сразу же передал все материалы вам.
— Вот и плохо, — надменно сказал капитан. — Ты вот представь. Современнейшая подводная лодка, снаряженная всевозможной электроникой по последнему слову техники, со скоростью пятнадцать узлов в час ползает по океанскому дну. И ползает не день, даже не недели, а почти два месяца, при этом ни разу не поднявшись на поверхность. Ты вникни, лейтенант! Если бы наши конструкторы создали лодку, пусть даже вдвое худшую, и то было бы хорошо.
— Знаете, я попытался прочитать отчет, но не сумел. Там жуткая скукотища…
— Еще бы, конечно, скукотища. Для тебя все одна сплошная скукотища. А вот если бы ты внимательно изучил все материалы на трезвую голову, то обратил бы внимание на резкое, внезапное и не вполне понятное изменение курса лодки в последние дни экспедиции.
— На это я как раз обратил внимание. Но тогда не видел, и теперь не вижу тут скрытого смысла. Захотели изменить курс — и запросто изменили. Что здесь необычного?
— Эх, Марганин, Марганин. Запомни, пожалуйста, что истинно интеллигентный человек склонен усматривать скрытый смысл решительно всюду. Подчас даже там, где и быть не может никакого скрытого смысла.
Поскучнев от полученного выговора, Марганин нервно взглянул на часы, затем перевел взгляд на дверь мужского туалета.
— Я более чем уверен, нам следует выяснить, что именно могло заинтересовать американскую подлодку у побережья Ньюфаундленда, — продолжил свою мысль Превлов. — После того странного случая на Новой Земле я намерен внимательно изучать и анализировать любую операцию, предпринимаемую по инициативе Национального агентства надводных и подводных коммуникаций. В равной мере это относится ко всему, чем это Агентство занималось в последнее время, скажем, за последние полгода. Я нюхом чую, что американцы готовят что-то, что доставит немалые хлопоты России-матушке. — Заметив проходившего между столиками официанта, Превлов сделал ему знак и показал на свой пустой бокал, после чего вздохнул и откинулся на спинку стула. — Никогда нельзя верить тому, что на поверхности. Это — сплошь и рядом. Суть одна, но выглядит так, что и не подумаешь… у нас такая работа, что всякая запятая, всякий обрывок с непонятными на первый взгляд каракулями могут заключать в себе секрет государственной важности. и зачастую получается так, что наиболее ценную информацию удается получить именно там, где не думал получить хоть что-нибудь. Пришел официант с коньяком для Превлова. Капитан взял рюмку, одним махом опрокинул себе в рот, но прежде, чем проглотить с видимым удовольствием побулькал коньяком во рту.
— Вы извините, я сейчас…
Превлов вопросительно взглянул на собеседника. Марганин кивнул в сторону туалета.
— Иди, кто держит.
Марганин вошел в туалет. Здесь были высокие потолки, а само помещение напоминало конфигурацией знак «тильду». Войдя в кабинку, он встал напротив унитаза. В эту минуту он был в туалете не один. Под боковым щитом Марганин мог видеть, что в соседней кабинке кто-то есть; ему был виден ботинок и край брючины. Марганин дождался, когда в соседней кабинке спустили воду. Тогда он подошел к умывальникам и принялся мыть руки. В зеркало ему было видно, как тот же мужчина, который недавно подсел на бульваре, толстый и круглолицый, вышел из кабинки, на ходу застегивая брюки. Мужчина приблизился вплотную.
— Извини, моряк, — добродушно пробасил толстяк. — Вот, у тебя вывалилось, — с этими словами он протянул небольшой конверт.
Марганин без раздумий взял у него конверт и положил в карман.
— Спасибо. Так ведь и потерял бы…
Когда Марганин потянулся к полотенцу, толстяк, занявший его место возле умывальника, игривым тоном сказал:
— Там такая информация… — он сделал акцент на слове «такая». — Поосмотрительнее с этим…
— Уж как-нибудь соображу…
Глава 33
На рабочем столе Сигрема лежало письмо. Включив настольную лампу, он передвинулся вместе со стулом, поудобнее облокотился и начал читать.
"Дорогой Джен,
я очень люблю тебя. Пожалуй, подобное начало покажется тебе банальным, но это так и есть. Я люблю тебя всеми силами души, как это было принято прежде говорить.
В последние месяцы, видя твое стрессовое состояние, я искренне пыталась сделать что в моих силах, чтобы облегчить твою жизнь. Мне очень хотелось, чтобы моя любовь, моя забота были тебе нужны. Мне было очень тяжело, однако я делала все что было в моих силах, надеясь разве только на некоторую взаимность. Знаешь, Джен, во многих отношениях я женщина сильная. Но моих сил недостаточно, чтобы противостоять твоему безразличию, невниманию и вообще — твоему наплевательскому ко мне отношению. Немногие женщины выдержат то, что довелось выдержать мне.
Вспоминаю сейчас нашу молодость, наши первые годы жизни. Тогда каждый из нас значил друг для друга куда больше, чем все профессиональные проблемы, вместе взятые. Нам было значительно проще и легче тогда друг с другом. Мы обучали студентов в университете, мы много смеялись, находя для этого поводы, а занимались любовью так, словно каждый раз мог оказаться последним. Я не исключаю, что в тот самый день, когда я впервые сказала тебе о своем нежелании иметь детей, между нами образовалась первая серьезная брешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125