А жена в это время несет сторожевую службу у наглухо закрытого портьерой окна.
— Господи, наконец-то вы объявились! — с облегчением воскликнул бизнесмен вместо обычного приветствия. — Получил очередную анонимку с угрозами. И — еще одна грязная статья в газете. Мы с женой решили, что жизнь важней депутатской неприкосновенности… Сейчас готовлю заявление в избирком…
— Подождите сдаваться. Сейчас под"едем…
Романов не просто любил управлять легковушкой, он умел это делать. Лихо обходил более осторожных водителей, умело вписывался в, казалось бы, неразрывный поток транспорта, припарковывался там, куда даже велосипед не втискивается.
На этот раз наслаждения от управления машиной не получалось. В сознании забитым по шляпку гвоздем сидит вычитанная в письме Сидякина-деда короткая фраза. «Зависть и сопутствующая ей ненависть — тот же наркотик, взбадривающий организм.». Для человека, написавшего такое, — главный принцип жизни, неопровержимое правило, закон.
Так почему бы не предположить, что бывший старшина из чувства непросыхающей зависти и ненависти не пошел на похищение внучки бывшего друга детства и юности, одновременно — врага? Правда, Семена Видова достать ему не удастся — тот погиб, но остается еще память вечного комбата, любовь, которую все еще испытывают к нему близкие люди.
Поглощенный раздумьями, Романов едва не столкнулся с невесть откуда вынырнувшей «ауди», уже под"езжая к дому, в котором живет Сидякин, не заметил вспыхнувший красный свет. Пришлось уплатить штраф и выслушать многословный выговор гаишника.
Дверь открыла служанка. За ее спиной в прихожей горбилось существо, похожее на гориллу. Правая рука в кармане, настороженный взгляд, плотно сжатые тонкие губы. Новый охранник.
Гостиная напоминает приемную похоронной фирмы. Ефим Маркович нервно расхаживает по комнате, опасливо поглядывает на закрытые плотными портьерами окна. Надежда Ларионовна сидит в кресле, прижав к мокрым глазам кружевной платочек. На журнальном столике по правую от нее руку лежат пробирки с валидолом и нитроглицерином.
Нехватает черного покрывала на зеркале и скорбящей музыки, льющейся из приемника.
— Вот, почитайте!
Перед сыщиками — лист бумаги с коряво написанными строчками и смятая, видимо, в приступе гнева, газета.
Что касается анонимки, можно не терять времени — обычные, набившие оскомину, угрозы, с упоминанием горячего утюга, паяльника и прочих палаческих принадлежностей. А вот статья в газете более интересна и познавательна. Одно название чего стоит! «Сексуальному маньяку не место в Думе!». Для большей доходчивости заголовок выделен красным фломастером. Интересно, кто постарался раз"украсить: жена или бдительная горилла?
Романов бегло познакомился с довольно грязным компроматом.
Жена одного видного бизнесмена, фамилия которого в интересах следствия не разглашается, по причине женской слабости поддалась уговорам мерзкого сооблазнителя. Некто Ефим Сидякин, кандидат в депутаты, снял квартиру для удовлетворения своей похоти. Дама, ее имя тоже не упоминается, согласилась на свидание, но только — на улице. Сексуальному маньяку это показалось недостаточным. Он организовал похищение бедной женщины. Сейчас правоохранительные органы ведут следствие. Редакция газеты держит его под своим контролем, ожидайте новых сенсационных вестей.
А избиратели должны задуматься: достоин ли растленный тип высокого звания народного избранника?
Не приведено ни олного достоверного факта, отсутствуют фотографии и показания свидетелей. Но они и не требуются, по мнению автора статьи, народ так привык верить печатному слову, что, прочитав грязную стряпню, обязательно задумается над последней броской фразой.
Романов почему-то был уверен, что к этой нечистоплотной технологией причастен Ванваныч. Бросил какому-то журналисту пару кусков баксов и тот охотно взялся за ядовитое перо. Видимо, готовилось более убедительное чтиво — со снимками голых любовников во всех позах, помешало непонятное похищение. Кстати, оно, это похищение, в конце концов, тоже использовано.
— Что вы думаете? — дрожащим голосом спросила Сидякина. — Неужели возможно такое?
— Явная фальшивка.
Фальшивка-то явная, но она ни на милиметр не приближает частных детективов к разгадке. Наоборот, отдаляет, ибо роль, отведенная бывшему старшине, блекнет, на подобии миража в пустыне. И все же проверить, покопаться не помешает.
— К сожаления, я сейчас лишен возможности помочь вам, — максимально официальным тоном продолжал Романов. — Но меня заменит сотрудник фирмы, опытный детектив, Петр Дружинин, — почтительный жест в сторону ракрывшего рот компаньона. — Он ни на шаг не отстанет от вас. Полная гарантия безопасности. Учитывая уважение, которое мы к вам испытываем, охрана бесплатная.
— Никаких бесплатных охран — все будет оплачено… А что делать с газетной статьей? — оживился Ефим Маркович. — Написать опровержение?
— Ни в коем случае! Делайте вид — не читали. Все… Но я не закончил.
В порядке ответной услуги вы сведете меня со своим дедом.
Получив гарантию безопасности, Сидякин был готов свести частного детектива не только с дедом, но и с самим Господом-Богом. Его не удивила странная просьба сыщика, рыночный бизнес разучил его вообще чему-нибудь удивляться.
— Через пару дней устроит? Мы с женой собираемся навестить деда в его недавно отремонтированном особняке. Заодно бы познакомили.
— Вполне устроит.
Возвращался Романов один — несчастный кандидат в депутаты ни за что не соглашался расставаться с новым телохранителем. Даже за рукав ухватил, самолично, не призывая служанку, налил Петьке фужер дорогого вина.
Провожая шефа в прихожую, Дружинин негромко спросил.
— Надолго?
В ответ — недоуменное пожатие плечами. Роман, действительно, не знал на сколько растянется задуманное знакомство с таинственным завистником, что удастся выжать из него. На всякий случай не мешает продумать каждое слово, для чего проштудировать еще несколько пачек писем из дедова архива.
— Постараюсь ускорить, — неопределенно пообещал он.
Добравшись домой, Романов сбросил в прихожей куртку, минуя гостиную, пошел на кухню. Сейчас вскроет старомодный баул и усядется за работу. Все же не удержался, заглянул в большую комнату. Дашка сидела на диване с книжкой на коленях. До того увеклась чтением, что не заметила прихода приемного отца.
На кухне баула не оказалось. Он стоя рядом со столом в гостиной, прислонившись выцветшим боком к ножке. На столе — распечатанная пачка, аккуртно развернуто недочитанное письмо. Сюда же перекочевала хрустальная пепельница, сигареты с зажигалкой, бокал для пива.
— Что за фокусы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
— Господи, наконец-то вы объявились! — с облегчением воскликнул бизнесмен вместо обычного приветствия. — Получил очередную анонимку с угрозами. И — еще одна грязная статья в газете. Мы с женой решили, что жизнь важней депутатской неприкосновенности… Сейчас готовлю заявление в избирком…
— Подождите сдаваться. Сейчас под"едем…
Романов не просто любил управлять легковушкой, он умел это делать. Лихо обходил более осторожных водителей, умело вписывался в, казалось бы, неразрывный поток транспорта, припарковывался там, куда даже велосипед не втискивается.
На этот раз наслаждения от управления машиной не получалось. В сознании забитым по шляпку гвоздем сидит вычитанная в письме Сидякина-деда короткая фраза. «Зависть и сопутствующая ей ненависть — тот же наркотик, взбадривающий организм.». Для человека, написавшего такое, — главный принцип жизни, неопровержимое правило, закон.
Так почему бы не предположить, что бывший старшина из чувства непросыхающей зависти и ненависти не пошел на похищение внучки бывшего друга детства и юности, одновременно — врага? Правда, Семена Видова достать ему не удастся — тот погиб, но остается еще память вечного комбата, любовь, которую все еще испытывают к нему близкие люди.
Поглощенный раздумьями, Романов едва не столкнулся с невесть откуда вынырнувшей «ауди», уже под"езжая к дому, в котором живет Сидякин, не заметил вспыхнувший красный свет. Пришлось уплатить штраф и выслушать многословный выговор гаишника.
Дверь открыла служанка. За ее спиной в прихожей горбилось существо, похожее на гориллу. Правая рука в кармане, настороженный взгляд, плотно сжатые тонкие губы. Новый охранник.
Гостиная напоминает приемную похоронной фирмы. Ефим Маркович нервно расхаживает по комнате, опасливо поглядывает на закрытые плотными портьерами окна. Надежда Ларионовна сидит в кресле, прижав к мокрым глазам кружевной платочек. На журнальном столике по правую от нее руку лежат пробирки с валидолом и нитроглицерином.
Нехватает черного покрывала на зеркале и скорбящей музыки, льющейся из приемника.
— Вот, почитайте!
Перед сыщиками — лист бумаги с коряво написанными строчками и смятая, видимо, в приступе гнева, газета.
Что касается анонимки, можно не терять времени — обычные, набившие оскомину, угрозы, с упоминанием горячего утюга, паяльника и прочих палаческих принадлежностей. А вот статья в газете более интересна и познавательна. Одно название чего стоит! «Сексуальному маньяку не место в Думе!». Для большей доходчивости заголовок выделен красным фломастером. Интересно, кто постарался раз"украсить: жена или бдительная горилла?
Романов бегло познакомился с довольно грязным компроматом.
Жена одного видного бизнесмена, фамилия которого в интересах следствия не разглашается, по причине женской слабости поддалась уговорам мерзкого сооблазнителя. Некто Ефим Сидякин, кандидат в депутаты, снял квартиру для удовлетворения своей похоти. Дама, ее имя тоже не упоминается, согласилась на свидание, но только — на улице. Сексуальному маньяку это показалось недостаточным. Он организовал похищение бедной женщины. Сейчас правоохранительные органы ведут следствие. Редакция газеты держит его под своим контролем, ожидайте новых сенсационных вестей.
А избиратели должны задуматься: достоин ли растленный тип высокого звания народного избранника?
Не приведено ни олного достоверного факта, отсутствуют фотографии и показания свидетелей. Но они и не требуются, по мнению автора статьи, народ так привык верить печатному слову, что, прочитав грязную стряпню, обязательно задумается над последней броской фразой.
Романов почему-то был уверен, что к этой нечистоплотной технологией причастен Ванваныч. Бросил какому-то журналисту пару кусков баксов и тот охотно взялся за ядовитое перо. Видимо, готовилось более убедительное чтиво — со снимками голых любовников во всех позах, помешало непонятное похищение. Кстати, оно, это похищение, в конце концов, тоже использовано.
— Что вы думаете? — дрожащим голосом спросила Сидякина. — Неужели возможно такое?
— Явная фальшивка.
Фальшивка-то явная, но она ни на милиметр не приближает частных детективов к разгадке. Наоборот, отдаляет, ибо роль, отведенная бывшему старшине, блекнет, на подобии миража в пустыне. И все же проверить, покопаться не помешает.
— К сожаления, я сейчас лишен возможности помочь вам, — максимально официальным тоном продолжал Романов. — Но меня заменит сотрудник фирмы, опытный детектив, Петр Дружинин, — почтительный жест в сторону ракрывшего рот компаньона. — Он ни на шаг не отстанет от вас. Полная гарантия безопасности. Учитывая уважение, которое мы к вам испытываем, охрана бесплатная.
— Никаких бесплатных охран — все будет оплачено… А что делать с газетной статьей? — оживился Ефим Маркович. — Написать опровержение?
— Ни в коем случае! Делайте вид — не читали. Все… Но я не закончил.
В порядке ответной услуги вы сведете меня со своим дедом.
Получив гарантию безопасности, Сидякин был готов свести частного детектива не только с дедом, но и с самим Господом-Богом. Его не удивила странная просьба сыщика, рыночный бизнес разучил его вообще чему-нибудь удивляться.
— Через пару дней устроит? Мы с женой собираемся навестить деда в его недавно отремонтированном особняке. Заодно бы познакомили.
— Вполне устроит.
Возвращался Романов один — несчастный кандидат в депутаты ни за что не соглашался расставаться с новым телохранителем. Даже за рукав ухватил, самолично, не призывая служанку, налил Петьке фужер дорогого вина.
Провожая шефа в прихожую, Дружинин негромко спросил.
— Надолго?
В ответ — недоуменное пожатие плечами. Роман, действительно, не знал на сколько растянется задуманное знакомство с таинственным завистником, что удастся выжать из него. На всякий случай не мешает продумать каждое слово, для чего проштудировать еще несколько пачек писем из дедова архива.
— Постараюсь ускорить, — неопределенно пообещал он.
Добравшись домой, Романов сбросил в прихожей куртку, минуя гостиную, пошел на кухню. Сейчас вскроет старомодный баул и усядется за работу. Все же не удержался, заглянул в большую комнату. Дашка сидела на диване с книжкой на коленях. До того увеклась чтением, что не заметила прихода приемного отца.
На кухне баула не оказалось. Он стоя рядом со столом в гостиной, прислонившись выцветшим боком к ножке. На столе — распечатанная пачка, аккуртно развернуто недочитанное письмо. Сюда же перекочевала хрустальная пепельница, сигареты с зажигалкой, бокал для пива.
— Что за фокусы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126