Под шум этого самого прибоя на диком пляже, спрятанном за волноломами порта, Хотаба как-то усадили играть с пареньком постарше. У паренька были ласковые глаза, пышные усы и мощная загорелая шея. Дерзкий Хотаб несколько раз срывал банк. Паренек потребовал возможности отыграться. И отыгрался. К тому моменту, когда Хотаб почувствовал незнакомый кислый привкус во рту и ватную слабость во всем теле, он был должен годовую зарплату мамы и папы.
– Развели тебя, дружок, – шепнул ему кто-то. – Этот паренек вообще-то с зоны откинулся, так что теперь держись, вляпался ты…
С неподходящей компанией связался в тот день Хотаб. Пока он оттирал сопли и слезы, ему быстренько объяснили, что бывает с теми, кто вовремя не отдает долги. Это называлось пикало. Обычная отточенная велосипедная спица. В толпе – незаметно, ты даже не вскрикнешь, просто перехватит дыхание. Дырочка очень маленькая, и пока разберутся, что к чему, ищи-свищи! Соплей и слез стало больше. Но его пожалели– пацаненок совсем. Ладно, не ной, простим тебе долг. Нужно просто спалить будку армяшки-сапожника, что на площади, знаешь? Но сжечь напрочь, со всем инвентарем, чтоб и следа не осталось. Тоже человек вовремя платить не хочет… Хотаб работу выполнил. Ночью он тихонько выскользнул из постели и взял во дворе бутыль – четверть с керосином. Южные ночи действительно до густоты черные, хоть глаз выколи. Его никто не видел – ни когда он вылил больше чем полбутылки керосина на будку армяшки-сапожника, ни когда он пустил по земле керосиновую струйку метров на тридцать, а потом чиркнул спичкой… Он уже бежал домой, когда будка вспыхнула ярким пламенем. Любой другой мальчик оставил бы от страха бутыль с керосином на месте пожара. Хотабу тоже было страшно, очень страшно, но уже тогда холодный расчет взял верх. А все потому, что семья их была бедная, но честная… Хотаб вернул бутыль с керосином на место, а потом столкнул на нее с крыши тяжелый булыжник, придерживающий шифер. Бутыль разбилась, сколько в ней было керосина, не ясно… Хотаб поступил верно – городок маленький, и уже наутро поползли слухи. Происшествием занялась милиция. Если бы обнаружили пропажу керосина, то патологически честный отец (Хотаб уверен) не пощадил бы своего сына, и сидеть бы ему в колонии для несовершеннолетних. Тем более что через два дня хозяин будки умер от разрыва сердца. Отец только покачал головой – озверели люди, такой грех на себя взяли – и почему-то поднялся осмотреть крышу, то место, откуда упал булыжник.
В те счастливые и безвозвратно ушедшие времена это еще считалось тяжким грехом. Армяшка-сапожник был первым, но, увы, не последним грехом Хотаба, частенько любовно поглядывающего в зеркало и видящего там только крутого парня, всего добившегося собственными руками. С тех пор он часто балансировал на краю пропасти, но чудовищная наглость, воспринимаемая многими как проявление характера и силы воли, а самим Хотабом как крутость, удерживала его от падения. Всегда… Но сейчас Хотаб перегнул палку. Он слишком подсел на рулетку, он слишком много проигрывал, и сейчас всяческими способами избегал очередной встречи с Юликом. Ситуация вышла из-под контроля, и скрыть некоторые траты просто не удастся. Хотаб шел по коридору и прикидывал, что он может сделать.
В каком-то смысле Хотабу опять повезло. По крайней мере в той части его взаимоотношений с миром, что касалась рулетки. Потому что именно в этот момент совершенно ошалевшие от теперешнего вида алкаша Дяди Вити маклеры успели выложить ему стандартную версию. Правда, теперь они в нее и сами не очень-то верили. Сбивающимися голосами они говорили, что в момент заключения сделки Дядя Витя был полностью дееспособен, а пьянство – его личная проблема («Теперь уже не только моя», – бросил Дядя Витя), они показали ему все документы, подписи, расписку в получении всей причитающейся суммы денег (Студент оказался прав), они ссылались на постановления, называли даты и даже бормотали что-то об обжаловании в судебном порядке, и все меньше сами верили в то, что пытались объяснить.
– Ты еще получил от нас черный нал, – попробовал исправить ситуацию один из маклеров. – Чтоб налогов не платить! Может, ты его пропил и не помнишь… В смысле, я хотел сказать… вы… – Он осекся, встретившись с насмешливым взглядом Дяди Вити. Это была стандартная «телега», но в этой ситуации она не действовала – алкаш-то оказался абсолютно нестандартный.
Но все же у маклеров и Нотариуса Усмехающиеся Птаза еще был шанс избежать того страшного, что их ждало через несколько минут.
– Ребятки, – проговорил Дядя Витя, – я получил от вас пятьсот штук, меньше, чем отдал вчера за ужин. И это – все!
Потом он взял черный кожаный рюкзачок, купленный только что в рок-магазинчике на Петровке, и высыпал на стол несколько пачек денег. Потом большую часть убрал обратно.
– Вот ваши пятьсот и еще сто за водку, и давайте считать вопрос закрытым.
– Головная боль. – Нотариус показал глазами на комнату для совещаний.
Маклеры его поняли.
– Подождите секундочку, сейчас посмотрим, что можно для вас сделать.
И они удалились, оставив на время Дядю Витю одного.
– Это подстава, я уверен, – сказал один из маклеров, как только они закрыли за собой дверь.
– Чушь! – отрезал нотариус. – Кому это надо?
– А я уверен – подстава. Возможно – наезд… Сейчас он потребует квартиру, а потом объявит о моральной компенсации. Я говорю – это наезд, наверное, Хотаб с кем-то не договорился.
– Чушь… пусть Хотаб сам разбирается, но, по-моему, все это чушь собачья! Какой наезд, ты вспомни, с кем ты имеешь дело!
– У него полный рюкзак бабок! И посмотри на него внимательно, это что – алкаш Дядя Витя?
– Может, двойник?.. Гениальный до идиотизма план… Вы вспомните его…
– Нет, ребята пинкертоны, – усмехнулся нотариус. – Вы точно в детстве начитались Конан Дойла, а потом вас мама уронила с шестнадцатого этажа! Конечно, это же двойник, а на «Норе» наезжает какая-то крутая замаскированная бригада, поэтому она трехкомнатный клоповник! Да там больше трех минут нормальному человеку находиться-то нельзя… Наезд! Не смешите…
– Ну хорошо, а что за фрукт сейчас сидит в приемной, в штанах за сто баксов? Ты посмотри на него внимательно!
– А я и смотрел. Пока вы его вяло лечили, я внимательно смотрел. Понту он на себя напустил – отмарафетился, но иногда у него такая растерянная и жалкая рожа…
– Да нет, нужен Хотаб, пусть сам разбирается… Может, он выиграл деньги в лотерею?!
– Правильно, Хотаб нужен, и я скажу, для чего. Я вам скажу, кто там сейчас сидит. Наш алкаш – Дядя Витя! Наверное, родственники какие нашлись или знакомые пожалели, вот они скинулись, чтоб деньги вернул, и нарядили его, как мартышку… Все очень просто!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
– Развели тебя, дружок, – шепнул ему кто-то. – Этот паренек вообще-то с зоны откинулся, так что теперь держись, вляпался ты…
С неподходящей компанией связался в тот день Хотаб. Пока он оттирал сопли и слезы, ему быстренько объяснили, что бывает с теми, кто вовремя не отдает долги. Это называлось пикало. Обычная отточенная велосипедная спица. В толпе – незаметно, ты даже не вскрикнешь, просто перехватит дыхание. Дырочка очень маленькая, и пока разберутся, что к чему, ищи-свищи! Соплей и слез стало больше. Но его пожалели– пацаненок совсем. Ладно, не ной, простим тебе долг. Нужно просто спалить будку армяшки-сапожника, что на площади, знаешь? Но сжечь напрочь, со всем инвентарем, чтоб и следа не осталось. Тоже человек вовремя платить не хочет… Хотаб работу выполнил. Ночью он тихонько выскользнул из постели и взял во дворе бутыль – четверть с керосином. Южные ночи действительно до густоты черные, хоть глаз выколи. Его никто не видел – ни когда он вылил больше чем полбутылки керосина на будку армяшки-сапожника, ни когда он пустил по земле керосиновую струйку метров на тридцать, а потом чиркнул спичкой… Он уже бежал домой, когда будка вспыхнула ярким пламенем. Любой другой мальчик оставил бы от страха бутыль с керосином на месте пожара. Хотабу тоже было страшно, очень страшно, но уже тогда холодный расчет взял верх. А все потому, что семья их была бедная, но честная… Хотаб вернул бутыль с керосином на место, а потом столкнул на нее с крыши тяжелый булыжник, придерживающий шифер. Бутыль разбилась, сколько в ней было керосина, не ясно… Хотаб поступил верно – городок маленький, и уже наутро поползли слухи. Происшествием занялась милиция. Если бы обнаружили пропажу керосина, то патологически честный отец (Хотаб уверен) не пощадил бы своего сына, и сидеть бы ему в колонии для несовершеннолетних. Тем более что через два дня хозяин будки умер от разрыва сердца. Отец только покачал головой – озверели люди, такой грех на себя взяли – и почему-то поднялся осмотреть крышу, то место, откуда упал булыжник.
В те счастливые и безвозвратно ушедшие времена это еще считалось тяжким грехом. Армяшка-сапожник был первым, но, увы, не последним грехом Хотаба, частенько любовно поглядывающего в зеркало и видящего там только крутого парня, всего добившегося собственными руками. С тех пор он часто балансировал на краю пропасти, но чудовищная наглость, воспринимаемая многими как проявление характера и силы воли, а самим Хотабом как крутость, удерживала его от падения. Всегда… Но сейчас Хотаб перегнул палку. Он слишком подсел на рулетку, он слишком много проигрывал, и сейчас всяческими способами избегал очередной встречи с Юликом. Ситуация вышла из-под контроля, и скрыть некоторые траты просто не удастся. Хотаб шел по коридору и прикидывал, что он может сделать.
В каком-то смысле Хотабу опять повезло. По крайней мере в той части его взаимоотношений с миром, что касалась рулетки. Потому что именно в этот момент совершенно ошалевшие от теперешнего вида алкаша Дяди Вити маклеры успели выложить ему стандартную версию. Правда, теперь они в нее и сами не очень-то верили. Сбивающимися голосами они говорили, что в момент заключения сделки Дядя Витя был полностью дееспособен, а пьянство – его личная проблема («Теперь уже не только моя», – бросил Дядя Витя), они показали ему все документы, подписи, расписку в получении всей причитающейся суммы денег (Студент оказался прав), они ссылались на постановления, называли даты и даже бормотали что-то об обжаловании в судебном порядке, и все меньше сами верили в то, что пытались объяснить.
– Ты еще получил от нас черный нал, – попробовал исправить ситуацию один из маклеров. – Чтоб налогов не платить! Может, ты его пропил и не помнишь… В смысле, я хотел сказать… вы… – Он осекся, встретившись с насмешливым взглядом Дяди Вити. Это была стандартная «телега», но в этой ситуации она не действовала – алкаш-то оказался абсолютно нестандартный.
Но все же у маклеров и Нотариуса Усмехающиеся Птаза еще был шанс избежать того страшного, что их ждало через несколько минут.
– Ребятки, – проговорил Дядя Витя, – я получил от вас пятьсот штук, меньше, чем отдал вчера за ужин. И это – все!
Потом он взял черный кожаный рюкзачок, купленный только что в рок-магазинчике на Петровке, и высыпал на стол несколько пачек денег. Потом большую часть убрал обратно.
– Вот ваши пятьсот и еще сто за водку, и давайте считать вопрос закрытым.
– Головная боль. – Нотариус показал глазами на комнату для совещаний.
Маклеры его поняли.
– Подождите секундочку, сейчас посмотрим, что можно для вас сделать.
И они удалились, оставив на время Дядю Витю одного.
– Это подстава, я уверен, – сказал один из маклеров, как только они закрыли за собой дверь.
– Чушь! – отрезал нотариус. – Кому это надо?
– А я уверен – подстава. Возможно – наезд… Сейчас он потребует квартиру, а потом объявит о моральной компенсации. Я говорю – это наезд, наверное, Хотаб с кем-то не договорился.
– Чушь… пусть Хотаб сам разбирается, но, по-моему, все это чушь собачья! Какой наезд, ты вспомни, с кем ты имеешь дело!
– У него полный рюкзак бабок! И посмотри на него внимательно, это что – алкаш Дядя Витя?
– Может, двойник?.. Гениальный до идиотизма план… Вы вспомните его…
– Нет, ребята пинкертоны, – усмехнулся нотариус. – Вы точно в детстве начитались Конан Дойла, а потом вас мама уронила с шестнадцатого этажа! Конечно, это же двойник, а на «Норе» наезжает какая-то крутая замаскированная бригада, поэтому она трехкомнатный клоповник! Да там больше трех минут нормальному человеку находиться-то нельзя… Наезд! Не смешите…
– Ну хорошо, а что за фрукт сейчас сидит в приемной, в штанах за сто баксов? Ты посмотри на него внимательно!
– А я и смотрел. Пока вы его вяло лечили, я внимательно смотрел. Понту он на себя напустил – отмарафетился, но иногда у него такая растерянная и жалкая рожа…
– Да нет, нужен Хотаб, пусть сам разбирается… Может, он выиграл деньги в лотерею?!
– Правильно, Хотаб нужен, и я скажу, для чего. Я вам скажу, кто там сейчас сидит. Наш алкаш – Дядя Витя! Наверное, родственники какие нашлись или знакомые пожалели, вот они скинулись, чтоб деньги вернул, и нарядили его, как мартышку… Все очень просто!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131