Профессор Ким стоял перед зеркалом. Весь отвесный склон горы состоял из застывшей воды (горного хрусталя? кварцитов?). Маленькие Истории похожи на Большие Истории… Профессор Ким видел в темной глубине зеркала свое отражение и видел пещеру, затерянную посреди высокого Эфиопского нагорья, пещеру Камила Коленкура, где пересекались все линии. Он видел застывших великанов с золотистой кожей, помнящих песнь бога, и ветры увядания, обволакивающие их своей неподвижностью и стирающие воспоминания с граней великих пирамид. А потом ему показалось, что в самой черной глубине зеркала он увидел свою Спиральную Башню и темнокожего красавца, уходящего в дальнюю комнату. Его перстень – бушующие лунные моря, застывшие в объятиях золотой змеи, – блеснул манящим светом, и темнокожий красавец скрылся в самой дальней комнате. Он отворил дверь в Последнюю запертую комнату…
Профессор Ким стоял перед зеркалом. То, что он сейчас увидел, было единственным движением в этом кристалле застывшего молчания. Королева-жрица, могущественная правительница грозной морской державы, давно уже смытой с лица земли морями забвения…
Профессор Ким стоял перед зеркалом, а потом коснулся его копьем. Еще раз, и сверкающее острие копья чуть не увязло в липкой массе оживающего времени, еще раз, и копье погрузилось в тягучую жидкость, наполняющую белым туманом пространство между сном и пробуждением, а потом… Шум падающей воды обрушил на него целый мир. Молчание, повисшее вокруг, сжалось в одну мгновенную точку и было взорвано голосами вечно возвращающегося утра. Могучий водопад, словно его воды состояли из живого времени, пробуждал сейчас сад. Профессор Ким видел свое переливающееся отражение, а потом между ним и стеной падающей воды повисла молодая радуга, еще даже не знающая, как распорядиться своими семью цветами.
…Это уже было не его отражение. Из зеркальных глубин падающей воды к нему шла древняя Королева-жрица, и множество белых цветов распускалось в ее волосах, умытых солнечным светом и мерцанием полуночных звезд. И вот уже вокруг не осталось ничего, кроме ее лица и радостной молодой радуги. Это лицо ослепило Профессора Кима, как это происходило со всеми, кто встречал свою самую прекрасную женщину на земле, и потом уже не находил покоя, и всю жизнь продолжал искать это лицо, и обретал его лишь в снах, из которых не было сил возвращаться… Его сердце превратилось в маленькую пичугу, готовую выпорхнуть из груди, вырваться из темницы, раствориться в свете этого лица и остаться с ним навсегда. Шум падающей воды теперь вошел в каждую его пору и стал слезами, капающими из его глаз, и этими слезами мужчины плакали уже тысячи веков. На какое-то мгновение ему показалось, что у Королевы-жрицы лицо Зеделлы, но потом девушка улыбнулась ему и растаяла, быть может, отправившись вновь в бесконечные поиски не существующей на Земле Любви, а лицо Королевы – осталось. Профессор Ким видел великую корону, словно сотворенную из застывшей воды, на гордой голове древней царицы, учившей любви богов, и ослепительным светом зажглись пять ее драгоценных камней… И внутри каждого – диковинные города, существовавшие до начала Времен. А потом Королева-жрица подошла ближе, и Профессор Ким, вдруг почувствовавший всю силу и мощь падающей воды, опустился на одно колено и преклонил голову. Воин, приносящий свою вечную клятву… Веер брызг прошел через радугу: Королева коснулась его лба. И Профессор Ким начал успокаиваться, бушующие моря света отхлынули, возвращаясь в свои далекие пространства, и пожар в его сердце стих. Перед Профессором Кимом стояла грозная древняя царица, и сейчас она проговорила:
– Башня… Ты должен дойти до Последней Запертой Комнаты. Там пересекаются линии…
Королева улыбнулась, и эта улыбка вошла в его сердце, чтобы остаться там навсегда. Лицо Королевы-жрицы начало удаляться куда-то за шум падающей воды. Профессор Ким протянул руку, но лицо все удалялось, пока не стало радугой, в которой нашлось место и лунному свету тающих воспоминаний.
А потом Профессор Ким увидел свою Спиральную Башню.
Артур продолжал наблюдать за Профессором Кимом – его друг выполнял какие-то странные пируэты, то тыча копьем в пустое пространство, то опускаясь на одно колено. Артур снова вспомнил их разговор.
– Послушай, Ким, а при чем здесь молоко? – спросил он тогда.
Профессор Ким улыбнулся и подмигнул ему:
– А при чем здесь черные коты, серебряные пули и осиновые колья?
– Бог мой, да вы с ума сошли… Нет, вы что – серьезно?
– Ну, выбирай сам, как к этому относиться, – проговорил с улыбкой Профессор Ким, – но каждый ребенок знает, что в домах с привидениями скисает молоко… Классику надо знать.
– Классику?.. Нет, я серьезно… Хорошо, ответьте мне: молоко – это тоже Большие Истории?
– Нет, – проворчала Дора, – все же вы ничего не поняли. Большие Истории… Представьте огромную книгу, в которой есть все и которая, наверное, еще пишется. А мы с вами – лишь буквы в этой книге. Понимаете? Знание… Так называется эта книга.
– Знание?..
– Конечно! Обо всем на свете. А мы – лишь буквы. Но без нас книга невозможна – где вы видели книгу без букв.
Артур растерянно посмотрел на Профессора Кима, потом перевел взгляд на девочку:
– Где ты это прочитала, Дора?
Дора лишь пожала плечами.
– Заметь, – усмехнулся Профессор Ким, – в своих рассуждениях о Небесной Книге дитя оперирует абстрактными понятиями.
– Не надо меня путать, – рассердилась Дора. – Ничего подобного я не говорила. А если вам не интересно…
– Что ты, очень интересно! – Ким примиряюще поднял руки: – Продолжай, пожалуйста.
– На чем я остановилась?
– Знание.
– Да – Знание. И со-Знание, буквы. Сознание – это только сопричастность к Знанию, и, видимо, лишь к небольшой части. Это даже так и называется: со-Знание.
– Дора… ну-ну.
– И вот эта причастность, – продолжала девочка, – сознание, и превращает Большие Истории в Маленькие Истории. Вот и все. Чего тут непонятного?
– Конечно, – усмехнулся Артур, – подумаешь, бином Ньютона! Получается, что мы, буквы, творим весь видимый мир. Твой друг Профессор мог бы тебе что-то и рассказать о солипсизме, Дора. Именно так называются подобные воззрения.
– Я не говорю, что мы творим весь видимый мир. – Дора удивленно пожала плечами. – Я что, по-вашему, совсем того?! Я только говорю о превращении Больших Историй в Маленькие Истории.
– При помощи сознания внутри нас.
– Почти по Канту, – быстро вставил Профессор Ким. Его явно забавляла эта беседа.
– Ну ни при какой ни при помощи. Это какая-то путаница у вас в голове… Сознание внутри нас, а мы– внутри его. Проще сказать, что сознание – это и есть Маленькие Истории. Как их по-другому вытащить из этой книги?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131