— Козлищи смердючие.., пеньки.., пеньки обрыганные…
Рогожин подивился богатству русского языка и виртуозности сравнений. Таких эпитетов он не слышал даже в армии, а там, как известно, к языку уставов прилагается набор ругательств, от которых уши в трубочку сворачиваются.
Удары становились все сильнее. Один из несчастных схлопотал царапкой по голове и упал. Его бросился поднимать товарищ.
Пыжик командным голосом прокричал:
— По хребтине старпера! По хребтине… Нечего Суворову выкобениваться!
Град палочных ударов обрушился на согнутую спину Степаныча. Рогожин только сейчас узнал старика.
Двое бомжей из группы Пыжика опрокинули его на спину и принялись избивать ногами, норовя попасть в лицо.
Старик, извиваясь ужом, уклонялся от ударов, не издавая ни единого звука.
«Твой выход, Рогожин», — мысленно объявил Дмитрий, держа курс на костер.
Появление незнакомца приостановило избиение.
Наверное, эту публику меньше бы удивило приземление летающей тарелки с марсианами, чем спокойно разгуливающий по городской свалке в ночное время обычный человек, да еще прокричавший:
— Прекратить мордобитие!
Бомжи ретировались к машине, поближе к предводителю в пыжиковой шапке.
Четверка обреченных сплотилась за спиной Рогожина.
— Ты кто? — задал естественный вопрос в неестественной декорации свалки Пыжик, тараща глаза на Дмитрия.
— Лягушка в манто! — ответил Рогожин, оценивая диспозицию потенциального противника.
Восьмерых бродяг нельзя было назвать доходягами, отощавшими на скудной пайке из сгнивших консервов и заплесневелой колбасы. Румяные морды, правда, измазюканные сажей и не бритые с неделю, были в меру испитыми и достаточно сытыми для обитателей помойки. Глаза восьмерки бомжей, налитые кровью, словно у быков на корриде, говорили: «Мы тебя, чужак, не выпустим. Живьем закопаем на нашей делянке. Выбирай, под какой кучей. Ты вторгся на территорию, где мы властвуем безраздельно, и за это придется платить».
Владелец пыжиковой шапки соображал медленно.
Покуда он решал, как быть. Рогожин помог Степанычу подняться, утер носовым платком кровь, сочащуюся из носа старика.
— Ты кто? — тупо переспросил Пыжик, оторвав зад от капота «восьмерки». — Я Хвалько! — с королевской гордостью произнес он ничего не говорящую Рогожину фамилию.
Ответ был обескураживающе простым:
— Хвалько? Ну и.., тебе через плечо!
Дмитрию, увидавшему, как головорезы Пыжика-Хвалько оформили лицевую часть Степаныча, захотелось безотлагательно ввязаться в потасовку и свести счеты с мусорными истязателями.
Нос старика, свернутый набок, походил на сорвавшийся с оси флюгер; обильно шла кровь.
— Так, ребята-мусорята! — Рогожин принял боевую стойку. — Подходим без толчеи, по очереди. Бычара, ты первый? — встретил он вопросом мчавшегося с царапкой наперевес верзилу в дамском пальто с облезлым воротником из побитой молью чернобурки.
Зубодробительный выпад левой руки погасил порыв самого нетерпеливого из компании. Тот шмякнулся в грязь, отплевываясь осколками зубов, а Рогожину достался шест с железными пальцами-наконечниками.
Крутнув наподобие пропеллера царапку, Дмитрий отбросил ее в сторону, как бы приглашая атаковать Спину ему надежно прикрывал костер, от жара которого шевелились волосы на затылке, а стадо бомжей спецназовца не пугало..
Они честно отработали свой долг перед хозяином Груда бездыханных тел дополнила пейзаж свалки Рогожин уложил парней, как на показательном занятии перед новобранцами, проводя приемы с филигранной точностью.
— Разминка закончена! — немного запыхавшись, объявил Рогожин вросшему в землю Пыжику. — Приступим к основной программе?
Оставшийся без личной гвардии зачинщик ночной экзекуции пытался проскользнуть в машину. Степаныч, обретший уверенность в собственных силах, подсек беглеца шестом, и тот, проехав на животе по капоту, влип в лобовое стекло «восьмерки». Падение для Пыжика было неудачным: стекло покрылось паутинкой трещин.
Дмитрий, схватив ночного разбойника за ворот дубленки, стащил его с машины. Физиономия главаря шайки, терроризирующей обитателей городского дна, была плоской, как свежеиспеченный блин, и нуждалась в искусстве мастеров пластической хирургии.
Нос бедолаги преобразился в подобие поросячьего пятачка. Пыжика-Хвалько можно было снимать без грима для детской передачи в роли Хрюши. Он и говорить-то не мог, только повизгивал, дергаясь в руках Рогожина.
— Сделай себе в мозгах зарубку! — внушительно произнес Дмитрий, подкрепляя каждое слово потряхиванием, от которого жертва сучила ногами, взбивая грязь, и надрывно стонала. — Наедешь на Степаныча — заказывай катафалк и траурный оркестр Я тебя без наркоза прооперирую, внутренностями накормлю. Переваришь — будешь жить. Нет — твои проблемы.
Жестом, похожим на жест глухонемых, Пыжик выразил полнейшее согласие и глубочайшее понимание.
— Пять минут выделяю тебе на сборы Воспитательную беседу со своими оглоедами проведешь завтра спозаранку, и чтобы духу вашего здесь не было! Вони без вас хватает. — Дмитрий отпустил мужика, нахлобучив ему на макушку пыжиковую шапку…
Конфликт был улажен при обоюдном согласии сторон Заводила драки, шлепая опухающими губами, поклялся именем матери и всеми родственниками до седьмого колена, что волос с головы Степаныча не упадет и будет он рыться там, где душа пожелает.
— Растолкуй мне, за что вас палками охаживали! — Рогожин, поддерживая под локоть отставного майора, брел к землянке, глядя под ноги, чтобы не ступить в какое-нибудь дерьмо. — Убить могли.
— Элементарно! — как с чем-то само собой разумеющимся согласился старик. — Помойка — модель государства в миниатюре. Пирамида… На ее вершине правители.
— Вроде Пыжика?
— Да, — Степаныч кивнул, застонав от боли. — Он скупает «пушнину», лом цветных металлов, куски кабеля и все, что можно обратить в деньги. Рассчитываются чаще водкой, иногда лекарствами, иногда наличкой. Добычу бомжи обязаны сдавать ему или выплачивать процент.
— Процент от чего? — пытался разобраться в экономике городской свалки Рогожин.
— Оттарабанил ты, к примеру, партию собранной «пушнины», то есть стеклотары, в приемный пункт, будь добр хозяину долю на блюдечке принести. Стукачи о левом рейсе доложат! — шмыгнул разбитым носом отставной майор. — Вдуешь на сторону какую-нибудь приличную вещичку — плати процент.
Мотя намедни немецкий видеомагнитофон «Грюндиг» нашла. Древняя модель, но еще фурычит, двигатель исправный и головка не изношена. Принесла мне: «Подремонтируй, Степаныч, толкнем шоферюгам мусоровозок!» Я корпус эпоксидной смолой склеил, пасики приводные поставил, подготовил к продаже; Моте деньга для мальца нужна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74