Вдобавок ко всему, этот человек имел неприятную привычку потирать шею под подбородком с таким видом, словно его недавно вынули из петли. Левая рука у него была толсто и неаккуратно обмотана несвежим бинтом, сквозь который в одном месте проступило бурое пятно.
— Вы меня снимали? — без предисловий обратился он к Кате и потер шею здоровой рукой.
— Здравствуйте, — сказала ему Катя.
— Здравствуйте, здравствуйте... Вы только что снимали меня, мне не показалось?
— Вам не показалось. А вы что, имеете что-нибудь против?
— Именно. Прошу вас, отдайте мне пленку.
— Да вы что, с ума сошли? Вы секретный агент или верите, что фотографии можно использовать для колдовства?
— Милая девушка, вас совершенно не касается, кто я такой и во что я верю. Если вы не хотите отдать пленку из простой любезности, я могу ее купить. Сто долларов вам хватит?
— Послушайте, — терпеливо, как капризного ребенка стала вразумлять его Катя. — Эта пленка не продается и не отдается, потому что она мне нужна. Я работала над ней целый день, и вовсе не собираюсь лишаться всего из-за одного несчастного кадра. Это творческая работа, понимаете? Мой шанс, если хотите. Но если вас так пугает перспектива быть запечатленным, я могу твердо пообещать, что не стану печатать ваши фотографии и уничтожу негативы сразу же после того, как пленка будет проявлена. Вас это устроит?
— Нет, — после короткого раздумья сказал мужчина, — не устроит. Я должен быть уверен.
— Если вам мало моего слова... — начала Катя.
— Да, — отрывисто перебил ее незнакомец, — мало. Мне нужна пленка. Триста долларов.
— Вы можете лично присутствовать при проявке, — невозмутимо договорила она. — Только предупреждаю вас: если вы избрали такой оригинальный способ для завязывания уличного знакомства, лучше бросьте эту затею прямо сейчас. Мой тренер по дзюдо очень мною доволен.
— Вот сумасшедшая, — пробормотал незнакомец, снова тревожно озираясь и потирая шею. — Послушайте, я ценю ваше предложение, но у меня совершенно нет времени... Черт, я и так слишком долго здесь торчу. Если вы уже допили свой кофе, может быть, вы не откажете мне в любезности пройти со мной несколько шагов?
— Какая таинственность, — небрежно сказала Катя. — Я вижу, вы спешите, так не тратьте свое драгоценное время даром. Пленку я вам не отдам и никуда с вами не пойду.
— Я вас очень прошу, — сказал незнакомец, снова потирая шею.
Чем дольше Катя наблюдала этот жест, тем меньше он ей нравился.
— Вы просто не понимаете, насколько это важно. Позвольте мне хотя бы объяснить...
— Ну хорошо, — сказала Катя, неохотно вставая. — Говорите, только побыстрее. Я, знаете ли, тоже тороплюсь.
— Никогда бы не подумал, — сказал незнакомец, вежливо беря ее под локоть и направляя вниз по улице. — Поверьте, это имеет огромное значение, и не только для меня.
— А для кого же еще? — спросила Катя. — Уж не для меня ли?
— Вот именно для вас, — подтвердил незнакомец, отпуская Катин локоть и потирая шею. — Сделав этот снимок, вы подвергли смертельной опасности и меня, и себя.
— Ужас какой. Я просто не усну.
— В этом нет абсолютно ничего смешного. Не удивляйтесь, если в одно прекрасное утро вы проснетесь мертвой.
— Надо же, как страшно. И все это из-за фотографии вашего мужественного профиля на фоне старого города?
— Совершенно верно. Поэтому я прошу вас отдать мне пленку во избежание подобных неприятностей.
— Послушайте, — взорвалась, наконец, Катя, — это просто возмутительно! Вы пристаете ко мне на улице, несете какой-то бред, требуете засветить пленку, на которую я потратила целый день и которая мне действительно нужна, пугаете какой-то мифической опасностью... Если хотите знать мое мнение, то вам не мешало бы проконсультироваться у психиатра, пока болезнь не зашла слишком далеко!
— Вот как? — неприятно усмехнулся незнакомец, опять потирая шею. Глядя на него, Катя диву давалась, что она в нем нашла. — Бред? Значит, я несу бред? Не угодно ли вам взглянуть на доказательства?
Они остановились перед старенькими “Жигулями” шестой модели. Позвенев ключами, незнакомец распахнул перед Катей переднюю дверцу и сделал приглашающий жест забинтованной рукой.
— Прошу!
— Еще чего, — сказала Катя, и тут кулак незнакомца нанес ей сокрушительный прямой удар в челюсть.
Без сознания она пробыла, похоже, совсем недолго — тренер по дзюдо не раз хвалил ее за умение держать удар, не забывая, впрочем, добавить, что ее заслуги тут нет. Открыв глаза, она обнаружила, что сидит на переднем сиденье мчащихся с опасной скоростью “Жигулей”, а ее новый знакомый, дерзка руль забинтованной рукой и морщась при этом от боли, судорожно роется в раскрытом кофре, пытаясь на ощупь открыть аппарат.
— Ты что делаешь, гад! — закричала Катя, рывком выдирая у него кофр. Крик получился несколько невнятным — нижняя челюсть слушалась плохо.
Водитель испуганно дернулся, машина вильнула, и он вцепился в руль обеими руками.
— Отдай аппарат, сука! — прорычал он, снова снимая руку с руля и пытаясь дотянуться до кофра.
— Смотри на дорогу, болван! — крикнула Катя, защищая кофр плечом.
Ей мучительно хотелось рубануть этого психа ребром ладони по кадыку, закончив таким образом эту “интересную” беседу, но окружающий городской пейзаж проносился мимо с пугающей скоростью, сливаясь в расплывчатую пеструю ленту, и она резонно рассудила, что выводить водителя из строя было бы, мягко говоря, неразумно.
Водитель чудом разминулся со встречной машиной и снова потянулся за кофром.
— Убери лапы, гнида, пока я тебе вторую клешню не оторвала!
— Отдай аппарат, дура, убью!
— Смотри на дорогу, недоносок!
Водитель снова попытался ударить ее кулаком, но на этот раз Катя была готова, и блокированный удар пришелся в лобовое стекло. Водитель зашипел от боли, тряся ушибленной кистью.
— Я предупреждала, — кротко сказала Катя.
— Погоди, сучка, вот доедем до места, тогда и поговорим, — пообещал водитель.
Кате его обещание очень не понравилось. Она взялась за ручку двери. Водитель, заметив ее движение, еще больше увеличил скорость.
Теперь Катя была бы рада отдать этому сумасшедшему пленку, но что-то подсказывало ей, что обстоятельства изменились, и этого может оказаться мало. Похоже было на то, что ее жизни и впрямь угрожает опасность.
— Куда вы меня везете? — спросила она.
— Туда, где мы сможем спокойно обо всем договориться, — ответил незнакомец, привычным жестом потирая шею. — Ты отдашь мне пленку и несколько дней погостишь у моего приятеля. Когда все уляжется, тебя отпустят.
“Или похоронят”, — подумала Катя, но не стала произносить этого вслух.
Впереди замаячил светофор — там был выезд на одну из оживленных городских магистралей. На светофоре горел зеленый, и водитель снова прибавил скорость, надеясь проскочить перекресток до того, как сменится сигнал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
— Вы меня снимали? — без предисловий обратился он к Кате и потер шею здоровой рукой.
— Здравствуйте, — сказала ему Катя.
— Здравствуйте, здравствуйте... Вы только что снимали меня, мне не показалось?
— Вам не показалось. А вы что, имеете что-нибудь против?
— Именно. Прошу вас, отдайте мне пленку.
— Да вы что, с ума сошли? Вы секретный агент или верите, что фотографии можно использовать для колдовства?
— Милая девушка, вас совершенно не касается, кто я такой и во что я верю. Если вы не хотите отдать пленку из простой любезности, я могу ее купить. Сто долларов вам хватит?
— Послушайте, — терпеливо, как капризного ребенка стала вразумлять его Катя. — Эта пленка не продается и не отдается, потому что она мне нужна. Я работала над ней целый день, и вовсе не собираюсь лишаться всего из-за одного несчастного кадра. Это творческая работа, понимаете? Мой шанс, если хотите. Но если вас так пугает перспектива быть запечатленным, я могу твердо пообещать, что не стану печатать ваши фотографии и уничтожу негативы сразу же после того, как пленка будет проявлена. Вас это устроит?
— Нет, — после короткого раздумья сказал мужчина, — не устроит. Я должен быть уверен.
— Если вам мало моего слова... — начала Катя.
— Да, — отрывисто перебил ее незнакомец, — мало. Мне нужна пленка. Триста долларов.
— Вы можете лично присутствовать при проявке, — невозмутимо договорила она. — Только предупреждаю вас: если вы избрали такой оригинальный способ для завязывания уличного знакомства, лучше бросьте эту затею прямо сейчас. Мой тренер по дзюдо очень мною доволен.
— Вот сумасшедшая, — пробормотал незнакомец, снова тревожно озираясь и потирая шею. — Послушайте, я ценю ваше предложение, но у меня совершенно нет времени... Черт, я и так слишком долго здесь торчу. Если вы уже допили свой кофе, может быть, вы не откажете мне в любезности пройти со мной несколько шагов?
— Какая таинственность, — небрежно сказала Катя. — Я вижу, вы спешите, так не тратьте свое драгоценное время даром. Пленку я вам не отдам и никуда с вами не пойду.
— Я вас очень прошу, — сказал незнакомец, снова потирая шею.
Чем дольше Катя наблюдала этот жест, тем меньше он ей нравился.
— Вы просто не понимаете, насколько это важно. Позвольте мне хотя бы объяснить...
— Ну хорошо, — сказала Катя, неохотно вставая. — Говорите, только побыстрее. Я, знаете ли, тоже тороплюсь.
— Никогда бы не подумал, — сказал незнакомец, вежливо беря ее под локоть и направляя вниз по улице. — Поверьте, это имеет огромное значение, и не только для меня.
— А для кого же еще? — спросила Катя. — Уж не для меня ли?
— Вот именно для вас, — подтвердил незнакомец, отпуская Катин локоть и потирая шею. — Сделав этот снимок, вы подвергли смертельной опасности и меня, и себя.
— Ужас какой. Я просто не усну.
— В этом нет абсолютно ничего смешного. Не удивляйтесь, если в одно прекрасное утро вы проснетесь мертвой.
— Надо же, как страшно. И все это из-за фотографии вашего мужественного профиля на фоне старого города?
— Совершенно верно. Поэтому я прошу вас отдать мне пленку во избежание подобных неприятностей.
— Послушайте, — взорвалась, наконец, Катя, — это просто возмутительно! Вы пристаете ко мне на улице, несете какой-то бред, требуете засветить пленку, на которую я потратила целый день и которая мне действительно нужна, пугаете какой-то мифической опасностью... Если хотите знать мое мнение, то вам не мешало бы проконсультироваться у психиатра, пока болезнь не зашла слишком далеко!
— Вот как? — неприятно усмехнулся незнакомец, опять потирая шею. Глядя на него, Катя диву давалась, что она в нем нашла. — Бред? Значит, я несу бред? Не угодно ли вам взглянуть на доказательства?
Они остановились перед старенькими “Жигулями” шестой модели. Позвенев ключами, незнакомец распахнул перед Катей переднюю дверцу и сделал приглашающий жест забинтованной рукой.
— Прошу!
— Еще чего, — сказала Катя, и тут кулак незнакомца нанес ей сокрушительный прямой удар в челюсть.
Без сознания она пробыла, похоже, совсем недолго — тренер по дзюдо не раз хвалил ее за умение держать удар, не забывая, впрочем, добавить, что ее заслуги тут нет. Открыв глаза, она обнаружила, что сидит на переднем сиденье мчащихся с опасной скоростью “Жигулей”, а ее новый знакомый, дерзка руль забинтованной рукой и морщась при этом от боли, судорожно роется в раскрытом кофре, пытаясь на ощупь открыть аппарат.
— Ты что делаешь, гад! — закричала Катя, рывком выдирая у него кофр. Крик получился несколько невнятным — нижняя челюсть слушалась плохо.
Водитель испуганно дернулся, машина вильнула, и он вцепился в руль обеими руками.
— Отдай аппарат, сука! — прорычал он, снова снимая руку с руля и пытаясь дотянуться до кофра.
— Смотри на дорогу, болван! — крикнула Катя, защищая кофр плечом.
Ей мучительно хотелось рубануть этого психа ребром ладони по кадыку, закончив таким образом эту “интересную” беседу, но окружающий городской пейзаж проносился мимо с пугающей скоростью, сливаясь в расплывчатую пеструю ленту, и она резонно рассудила, что выводить водителя из строя было бы, мягко говоря, неразумно.
Водитель чудом разминулся со встречной машиной и снова потянулся за кофром.
— Убери лапы, гнида, пока я тебе вторую клешню не оторвала!
— Отдай аппарат, дура, убью!
— Смотри на дорогу, недоносок!
Водитель снова попытался ударить ее кулаком, но на этот раз Катя была готова, и блокированный удар пришелся в лобовое стекло. Водитель зашипел от боли, тряся ушибленной кистью.
— Я предупреждала, — кротко сказала Катя.
— Погоди, сучка, вот доедем до места, тогда и поговорим, — пообещал водитель.
Кате его обещание очень не понравилось. Она взялась за ручку двери. Водитель, заметив ее движение, еще больше увеличил скорость.
Теперь Катя была бы рада отдать этому сумасшедшему пленку, но что-то подсказывало ей, что обстоятельства изменились, и этого может оказаться мало. Похоже было на то, что ее жизни и впрямь угрожает опасность.
— Куда вы меня везете? — спросила она.
— Туда, где мы сможем спокойно обо всем договориться, — ответил незнакомец, привычным жестом потирая шею. — Ты отдашь мне пленку и несколько дней погостишь у моего приятеля. Когда все уляжется, тебя отпустят.
“Или похоронят”, — подумала Катя, но не стала произносить этого вслух.
Впереди замаячил светофор — там был выезд на одну из оживленных городских магистралей. На светофоре горел зеленый, и водитель снова прибавил скорость, надеясь проскочить перекресток до того, как сменится сигнал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94