Солдаты в темно-бордовых беретах и оливковой форме, с короткими автоматами наперевес, двигались по обе стороны широкой пустой улицы. По два человека в каждом взводе смотрели назад, остальные же пристально разглядывали дома вдоль улицы. Испуганные горожане, попадавшиеся на их пути, сначала замирали, удивленные и испуганные, а затем спешили убраться с дороги.
На какой-то момент все это показалось похожим на Белфаст, Сан-Сальвадор или любой другой город мира, постоянно раздираемый боями. Но затем камера отодвинулась назад, и глазам зрителей открылись каштаны и полные цветов сады, тянущиеся вдоль Елисейских полей. В отдалении маячила тяжелая каменная громада Триумфальной арки.
"Военное положение в Париже".
На экране замелькали новые, еще более расплывчатые фигуры. Титры сообщали, что съемки производились в течение последней недели любительской камерой и прошли мимо немецкой цензуры. Нетрудно было понять, почему Берлин не хотел, чтобы эти кадры вышли в эфир.
По улицам Гамбурга на высокой скорости прямо на импровизированные баррикады и выкрикивающих что-то демонстрантов ехали броневики с солдатами. Когда машины были уже в нескольких метрах от баррикад, появились люди в масках и стали бросать в них бутылки с зажигательной смесью – "коктейлем Молотова". Бутылки падали на тротуар и взрывались клубами оранжевого пламени и черного дыма. Одна бутылка попала в башню "Мардера" и взорвалась, разлив жидкое пламя по стальной поверхности машины. Из-за баррикад летели все новые и новые бутылки и гранаты. Машины, пройдя сквозь дым, стали наконец наезжать на баррикады.
Нескольких демонстрантов раздавило гусеницами, и они остались лежать, похожие на окровавленных тряпичных кукол. Крики ужаса и паники заглушали стаккато автоматных очередей. Ревели двигатели, бронемашины прокладывали себе путь через заграждения и ехали дальше, оставляя за собой безобразную картину смерти и разрушения: раненых и убитых демонстрантов, раздавленную мебель и автомобили.
"В Германии продолжаются жестокие уличные столкновения с бунтовщиками правого и левого направлений. Улицы и площади городов превратились в арены кровопролитных сражений".
Мятежники Гамбурга исчезли с экрана, уступив место репортажу Российского государственного телевидения о еще одной казни на Красной площади в Москве.
"В России армия продолжает крепче сжимать свою мертвую хватку на горле повседневной жизни. Железнодорожный, воздушный транспорт и большая часть промышленности уже находятся под полным контролем армии. Остальные республики бывшего Советского Союза, включая Казахстан и Беларусь, предприняли аналогичные шаги. Украина, опасливо поглядывая на хаос, царящий на территории ближайших соседей, приводит вооруженные силы в состояние повышенной боевой готовности".
На экране появилась карта. Больше половины территории Европы было окрашено красным цветом, обозначавшим страны, в которых было в той или иной форме введено "временное" военное положение. Другим цветом отличались Италия и Испания, которые пока еще находились под гражданским правлением, в них в последние недели усилили пограничный контроль, боясь потока политических беженцев с территорий северных соседей.
Близилось к концу двадцатое столетие, а Европа пятилась все дальше и дальше назад, от яркого света будущего в свое жестокое и темное, полное распрей прошлое.
* * *
27 ОКТЯБРЯ, ЧЕКЕРЗ-КОРТ, ВЕЛИКОБРИТАНИЯ
Чекерз, летняя резиденция премьер-министра Великобритании, располагался у подножия заросших лесом холмов – Чилтерн-хиллз. Ясный солнечный свет проникал сквозь ветки высоких буков, разгоняя стелющийся по земле утренний туман. В миле к северу выделялся на фоне ярко-синего неба окрашенный всеми красками осени Кум-хилл.
Трое мужчин прогуливались по безмятежным полям и садам, окружающим дом постройки эпохи Тюдоров. Двое из них были стройными и высокими. Третий – немного пониже остальных и гораздо полнее. Все были одеты в тяжелые осенние пальто, шарфы и перчатки, надеясь защититься таким образом от резкого северного ветра.
Джозеф Росс Хантингтон сделал глубокий вдох, наслаждаясь свежестью холодного и чистого утреннего воздуха. Он слишком много времени проводил в душных конференц-залах или же дышал кондиционированным воздухом салонов самолетов.
– Очень мило с вашей стороны принять меня по первой же просьбе, сэр.
– Вовсе нет, Росс, – премьер-министр покачал головой. Его ярко-голубые глаза сверкнули за толстыми линзами очков. – На самом деле я соблюдаю свои собственные интересы. Я всегда считал мудрой политикой иметь друзей среди представителей высшей власти. Даже если они не приезжают по надуманным официальным поводам.
Хантингтон ухмыльнулся. Глава Британского правительства был известен своим обаянием и тщательно просчитанным добродушием. Эти качества позволяли ему держаться над гребнем мутной волны тяжелого экономического положения, которая потопила нескольких его предшественников.
– К тому же, – продолжал премьер-министр, – я давно искал случая прояснить кое-какие моменты перед встречей с вашим президентом, которая должна состояться в следующем месяце. – Премьер-министр перевел взгляд на маленького полного человека, шагавшего слева от него. – Разве не так, Энди?
– Конечно, господин премьер-министр.
Как и его политический лидер, министр обороны Эндрю Брайс приложил много усилий, чтобы сделать карьеру в партии консерваторов, и нынешнее высокое положение безусловно досталось ему по заслугам, а не по праву рождения.
– У нас нет времени на шушуканье и сплетни Министерства иностранных дел. По крайней мере не сейчас, когда дела по ту сторону чертова Ла-Манша идут все хуже и хуже.
Хантингтон кивнул. Действительно, встречи глав правительств стали в последнее время лишь данью формальностям – свелись к банкетам и позированию фотографам. Настоящая же работа велась по телефону, за закрытыми дверьми или же через доверенных помощников. И запланированная в ноябре встреча на высшем уровне между президентом Америки и британским премьер-министром вряд ли будет исключением. А между тем сейчас было просто необходимо, чтобы двое союзников говорили на одном языке и действовали во имя общих целей.
Мужчины свернули на усыпанную гравием дорожку и несколько секунд шагали молча. Наконец заговорил премьер-министр:
– Я думаю, ваши правительственные чиновники больше всего обеспокоены положением в России?
– Да, сэр. Во всяком случае, большинство из них. – Хантингтон взглянул на премьер-министра. Президент велел ему не скрывать ничего. – Коми тет начальников штабов добивается разрешения перенацелить оставшиеся у нас межконтинентальные баллистические ракеты и привести в состояние боевой готовности подразделения воздушной бомбардировки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240
На какой-то момент все это показалось похожим на Белфаст, Сан-Сальвадор или любой другой город мира, постоянно раздираемый боями. Но затем камера отодвинулась назад, и глазам зрителей открылись каштаны и полные цветов сады, тянущиеся вдоль Елисейских полей. В отдалении маячила тяжелая каменная громада Триумфальной арки.
"Военное положение в Париже".
На экране замелькали новые, еще более расплывчатые фигуры. Титры сообщали, что съемки производились в течение последней недели любительской камерой и прошли мимо немецкой цензуры. Нетрудно было понять, почему Берлин не хотел, чтобы эти кадры вышли в эфир.
По улицам Гамбурга на высокой скорости прямо на импровизированные баррикады и выкрикивающих что-то демонстрантов ехали броневики с солдатами. Когда машины были уже в нескольких метрах от баррикад, появились люди в масках и стали бросать в них бутылки с зажигательной смесью – "коктейлем Молотова". Бутылки падали на тротуар и взрывались клубами оранжевого пламени и черного дыма. Одна бутылка попала в башню "Мардера" и взорвалась, разлив жидкое пламя по стальной поверхности машины. Из-за баррикад летели все новые и новые бутылки и гранаты. Машины, пройдя сквозь дым, стали наконец наезжать на баррикады.
Нескольких демонстрантов раздавило гусеницами, и они остались лежать, похожие на окровавленных тряпичных кукол. Крики ужаса и паники заглушали стаккато автоматных очередей. Ревели двигатели, бронемашины прокладывали себе путь через заграждения и ехали дальше, оставляя за собой безобразную картину смерти и разрушения: раненых и убитых демонстрантов, раздавленную мебель и автомобили.
"В Германии продолжаются жестокие уличные столкновения с бунтовщиками правого и левого направлений. Улицы и площади городов превратились в арены кровопролитных сражений".
Мятежники Гамбурга исчезли с экрана, уступив место репортажу Российского государственного телевидения о еще одной казни на Красной площади в Москве.
"В России армия продолжает крепче сжимать свою мертвую хватку на горле повседневной жизни. Железнодорожный, воздушный транспорт и большая часть промышленности уже находятся под полным контролем армии. Остальные республики бывшего Советского Союза, включая Казахстан и Беларусь, предприняли аналогичные шаги. Украина, опасливо поглядывая на хаос, царящий на территории ближайших соседей, приводит вооруженные силы в состояние повышенной боевой готовности".
На экране появилась карта. Больше половины территории Европы было окрашено красным цветом, обозначавшим страны, в которых было в той или иной форме введено "временное" военное положение. Другим цветом отличались Италия и Испания, которые пока еще находились под гражданским правлением, в них в последние недели усилили пограничный контроль, боясь потока политических беженцев с территорий северных соседей.
Близилось к концу двадцатое столетие, а Европа пятилась все дальше и дальше назад, от яркого света будущего в свое жестокое и темное, полное распрей прошлое.
* * *
27 ОКТЯБРЯ, ЧЕКЕРЗ-КОРТ, ВЕЛИКОБРИТАНИЯ
Чекерз, летняя резиденция премьер-министра Великобритании, располагался у подножия заросших лесом холмов – Чилтерн-хиллз. Ясный солнечный свет проникал сквозь ветки высоких буков, разгоняя стелющийся по земле утренний туман. В миле к северу выделялся на фоне ярко-синего неба окрашенный всеми красками осени Кум-хилл.
Трое мужчин прогуливались по безмятежным полям и садам, окружающим дом постройки эпохи Тюдоров. Двое из них были стройными и высокими. Третий – немного пониже остальных и гораздо полнее. Все были одеты в тяжелые осенние пальто, шарфы и перчатки, надеясь защититься таким образом от резкого северного ветра.
Джозеф Росс Хантингтон сделал глубокий вдох, наслаждаясь свежестью холодного и чистого утреннего воздуха. Он слишком много времени проводил в душных конференц-залах или же дышал кондиционированным воздухом салонов самолетов.
– Очень мило с вашей стороны принять меня по первой же просьбе, сэр.
– Вовсе нет, Росс, – премьер-министр покачал головой. Его ярко-голубые глаза сверкнули за толстыми линзами очков. – На самом деле я соблюдаю свои собственные интересы. Я всегда считал мудрой политикой иметь друзей среди представителей высшей власти. Даже если они не приезжают по надуманным официальным поводам.
Хантингтон ухмыльнулся. Глава Британского правительства был известен своим обаянием и тщательно просчитанным добродушием. Эти качества позволяли ему держаться над гребнем мутной волны тяжелого экономического положения, которая потопила нескольких его предшественников.
– К тому же, – продолжал премьер-министр, – я давно искал случая прояснить кое-какие моменты перед встречей с вашим президентом, которая должна состояться в следующем месяце. – Премьер-министр перевел взгляд на маленького полного человека, шагавшего слева от него. – Разве не так, Энди?
– Конечно, господин премьер-министр.
Как и его политический лидер, министр обороны Эндрю Брайс приложил много усилий, чтобы сделать карьеру в партии консерваторов, и нынешнее высокое положение безусловно досталось ему по заслугам, а не по праву рождения.
– У нас нет времени на шушуканье и сплетни Министерства иностранных дел. По крайней мере не сейчас, когда дела по ту сторону чертова Ла-Манша идут все хуже и хуже.
Хантингтон кивнул. Действительно, встречи глав правительств стали в последнее время лишь данью формальностям – свелись к банкетам и позированию фотографам. Настоящая же работа велась по телефону, за закрытыми дверьми или же через доверенных помощников. И запланированная в ноябре встреча на высшем уровне между президентом Америки и британским премьер-министром вряд ли будет исключением. А между тем сейчас было просто необходимо, чтобы двое союзников говорили на одном языке и действовали во имя общих целей.
Мужчины свернули на усыпанную гравием дорожку и несколько секунд шагали молча. Наконец заговорил премьер-министр:
– Я думаю, ваши правительственные чиновники больше всего обеспокоены положением в России?
– Да, сэр. Во всяком случае, большинство из них. – Хантингтон взглянул на премьер-министра. Президент велел ему не скрывать ничего. – Коми тет начальников штабов добивается разрешения перенацелить оставшиеся у нас межконтинентальные баллистические ракеты и привести в состояние боевой готовности подразделения воздушной бомбардировки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240