Когда достаточное число игроков «Кардиналов» оказалось прикованным к дому и теплой постели, а игр никто и не думал отменять, генеральный менеджер «Кардиналов» Брэнч Рикки начал составлять список лиц, которых можно было извлечь «из кустов», чтобы заполнить вакантные места в команде. На сей раз, вместо того чтобы обратиться к обычным в подобных случаях подозреваемым из Рочестера, Колумбуса и всех населенных пунктов к северу, востоку, югу и западу, Рикки призвал в ряды «Кардиналов» троих лучших игроков младшей лиги последнего месяца сезона 1941 года: Эрва Дусака, Уитни Куровски и героя нашего повествования – Стэна Музиала.
Но на сей раз Рикки опоздал. Он ждал слишком долго, и у Музиала уже не было времени на то, чтобы раздуть погасающий факел «Кардиналов» до того, как «Доджерс» захлопнут дверь. Впрочем, он старался, о чем свидетельствуют 27 ударов при 47 выходах к бите, которые нанес этот двадцатиоднолетний парень со странной походкой при среднем показателе 0,426. «Кардиналы» в последнее воскресенье играли сдвоенный матч против «Чикагских Щенков». В тот день этот новичок всего два раза великолепным образом поймал мяч, вывел игрока соперника из игры, забил два одиночных и два двойных, украл базу и совершил победную пробежку. Но все это было только в первой игре. Во второй он продолжал веселиться подобным образом, вновь дважды самым великолепным образом поймав мяч, в том числе однажды в роскошном акробатическом прыжке, и добавив еще два одиночных к своему, так сказать, ударному дню. Передают, что после матча Джимми Уилсон, менеджер «Щенков», недовольно бурчал: «Таких игроков не бывает».
Но он уже существовал. И последний месяц 1941 года стал всего лишь увертюрой к начавшейся опере. В 1942 году он начал свое дело с той самой точки, в которой оставил его, и к концу первого года имел 147 ударов и 0,315 на бэттинге. Превратившись при этом, по собственным словам, из «безрукого левши-питчера младшей лиги в боевого аутфилдера старшей».
В 1943 году Музиал возглавил списки Национальной лиги по ударам, двойным, тройным и в среднем бэттинге, равном 0,357, завоевал звание самого ценного игрока. После легкого отдыха в 1944 году, «всего» 0,347, и года на флоте он вновь возвратился на площадку в 1946 году, чтобы стать первым в Национальной лиге по бэттингу, так же как и почти по всем прочим параметрам нападения. И впоследствии его игровые достижения практически оставались на одном и том же уровне.
Бейсбольные археологи никак не могут установить точную дату этого события, но именно в тот период Музиал получил свое прозвище «Мужика» или «Мужика Стэна». Похоже, что Музиалу всегда были особенно любезны дружественные очертания благоволившего к нему Бруклинского поля, протянувшегося на 297 футов от базы, поскольку с питчерами «Доджеров» он расправлялся весьма круто, имея против них на бэттинге более 0,500 два года подряд. В это самое время один из соперников, с трепетом – и ужасом – увидевший, как Музиал вновь приближается, со стоном выпалил: «Опять он, опять этот мужик…» В ложе прессы этот стон услышали, и, начиная с этого дня, Музиал сделался «Мужиком Стэном».
Оставшуюся часть своей карьеры этот «Мужик» отвешивал удары полными кошелками и ко времени ухода на покой, к концу сезона 1963 года, нагреб их уже 3630, показав второй результат в истории бейсбола. Прочих же его достижений хватит, чтобы заполнить телефонную книгу Манхэттена. Уоррен Шпан, один из тех, кто встречался с ним на поле лицом к лицу – пусть и против своей воли – сказал о Музиале в связи с окончанием его спортивной карьеры: «1964 год станет не таким, какими были все те годы, которые я провел в Национальной лиге. Стэн Музиал больше не выйдет на поле. Когда Музиал принимал мяч, твоим инфилдерам следовало быть настороже». Как, впрочем, и питчерам, которых выносили с площадки пачками.
После его ухода из спорта благодарные граждане Сент-Луиса воздвигли памятник своему герою – человеку с номером 6 на спине, стоящему в позе, которой не описать словами, доказывая личным примером, что время не властно ни над людьми, ни над монументами. А Стэн «Мужик» был и тем и другим.
АРНОЛЬД ПАЛМЕР
(родился в 1929 г.)
Телевидение, сей волшебный фонарь, который в 50-е годы перенесло в страну чудес больше народу, чем могло даже присниться джинну, приятелю Аладдина, обратило в 1960 году свое внимание на спорт. В том самом году ТВ «открыло» для себя Олимпийские игры и Си-Би-Эс заплатила аж 50000 долларов за право показа зимних Олимпийских игр 1960 года из Скво-Вэлли и еще 660000 долларов за показ летних Олимпийских игр в Риме. В том же самом году Эй-Би-Си получила права на трансляцию футбольных матчей НКАА и приобрела права на показ игр новой Американской футбольной лиги. В том же самом году телевидение открыло для себя и гольф, пригласив самую новую звезду этого вида спорта Арнольда Палмера в наши гостиные. Знакомство оказалось приятным.
Но так было не всегда. Еще в 1955-м, когда зашла речь о трансляциях гольфа, Том Галлери, тогдашний глава спортивной редакции НБС, заявил: «Гольф нельзя считать зрелищным видом спорта». Однако зрители, разогретые в годы Эйзенхауэра посвященными гольфу передовицами газет, видели в этом только отговорку. И вдруг гольф оказался на экранах различных каналов, перед взорами миллионов.
Ушли те дни, когда гольфист мог на восемнадцатой лунке посмотреть на оператора и вперемежку с проклятиями процедить: «Если ты еще раз покажешь, как я кладу мяч в лунку, то получишь клюшкой в зубы». Или в какое-нибудь другое анатомическое отверстие. Гольферы теперь сумели подавить свою всегдашнюю неприязнь к камерам и операторам, нарушив похоронное молчание соревнований по гольфу, когда любой звук – будь то чих или стрекот камеры – рассматривался как потенциальная помеха в игре. Теперь они внимали только голосу денег, и чем он громче, тем лучше.
Но потребовались обаяние и харизма Палмера, чтобы превратить гольф в телешоу. Он был истинным удальцом, отважным, бойким и полнокровным, наделенным на все 100 процентов американской физиономией под лохматой шевелюрой, рисовавшим своими клюшками воздушные замки на небе и бросавшим вызов судьбе. Подвигам Палмера внимало огромное, топавшее, вопившее и клубившееся вокруг него человеческое стадо, создававшее фон, образовывавшее армию поклонников Арни, представлявшую собой зрелище не менее любопытное, чем сама игра. Это годилось для телевидения.
Палмер впервые объявился в гольфе в 1954 году, когда он выиграл любительское первенство США. На следующий год он сделался профессионалом и к 1957-му стал пятым по заработку в гольфе. В первенстве «Мастерс» 1958 года он финишировал первым, опередив конкурентов на один удар, а потом целый час ликовал по поводу победы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126