Джонсон, начинавший свою карьеру в качестве форварда и перешедший в оборону потому, что его умение играть в защите – читай играть в пас – было нужно команде, на свое счастье пользовался поддержкой тренеров. Полной поддержкой. И поступив так, они изменили лицо баскетбола – как и улыбчивое лицо парня, умевшего отправить мяч куда угодно.
«Лос-Анджелес Лейкерс», получив право первого выбора в драфте НБА того года, благодаря обмену с «Юта Джазз», потратили это право на выбор этого игрока, отчасти механика, отчасти волшебника, но игрока с большой буквы, справедливо полагая, что его таланты и высокооктановый мотор сделают «Лейкерс» чемпионом.
В предсезонном тренировочном лагере ветераны «Лейкерс» с любопытством поглядывали на новичка, носившегося по баскетбольной площадке как ошалелый заяц, «нервного и перепуганного от усердия». Хлеставшая из парня энергия превращала его в некое подобие взволнованного оленя, каковое имя он и получил, став для начала Баком, а не Мэджиком. Но Мэджик или Бак, какая в том разница, поскольку Джонсон электризовал всю команду, передавая мяч партнерам, раздавая пасы, как написал один из журналистов, «с бескорыстностью раннехристианского мученика», забрасывая из прыжка прямые мячи в корзину, – под стук мяча в дриблинге и под улыбку, достойную кинозвезды.
Чары Джонсона работали, и «Лейкерс» – финишировавшие в предыдущем году при 47:35, а затем проигравшие в полуфинальном круге плей-офф, победили в чемпионате НБА 1979/80 года благодаря, как вы уже догадались, Мэджику, расшевелившему команду и названному «самым полезным игроком плей-офф».
Но Джонсон принес с собой в НБА не только свое мастерство, но и нечто менее материальное, но более важное. Дело в том, что в то время, когда Мэджик появился в лиге, НБА самым серьезным образом нуждалось в носителе харизмы. Достижения ее многочисленных звезд производили впечатление куда большее, чем их личное обаяние. Лица их были столь же неподвижны, как и каменные черты президентов на горе Рашмор, их общение с прессой и публикой было едва ли более выразительным. И тут явился Мэджик, наслаждавшийся вниманием прессы в той же мере, как прочие считали его докукой, и отпускавший улыбки столь же широкие, как и Джон Смит, увидевший перед собой Покахонтас. Пресса его любила.
Публика тоже. И особенно та, что собирается в лос-анджелесском «Форуме», где знаменитости чествуют знаменитостей. С каждым невероятным пасом, с каждым искусным нырком, с каждым метким броском, с каждой радостной улыбкой, демонстрирующей, что «представление началось», «Форум» все больше и больше подпадал под его очарование, добавив имя «Мэджик» к списку лос-анджелесских знаменитостей. Волшебный цирк Джонсона разъезжал по стране, и к общему хору присоединялись восхищенные голоса болельщиков из других городов НБА.
Последующие одиннадцать лет Мэджик продолжал свою веселую жизнь, а лига в знак признательности осыпала его всеми почестями и подарками: в том числе званием самого ценного игрока (три раза), лучшего игрока плей-офф (три раза), попаданием в сборную НБА всех времен (девять раз), и так далее, и так далее вплоть до приза игроку, первым введшему в баскетбольный жаргон словосочетание «двойной триплет».
А потом все вдруг закончилось – 7 ноября 1991 года. На созванной «Лейкерс» пресс-конференции сотни журналистов и не меньшее количество доброжелателей, глотая слезы, узнали от Мэджика, что его анализы выявили положительную реакцию на СПИД. «Жизнь продолжается, и я намереваюсь жить счастливо», – сказал он, блеснув своей заразительной, так сказать волшебной, улыбкой.
Но хотя Мэджик оставил НБА в связи с инфицированностью вирусом, который вызывает СПИД, его улыбка и дух остались в игре. И на первой из выставочных игр «Всех Звезд» НБА три месяца спустя, забросив решающий, победный мяч, он сказал: «Я словно бы сидел за своей пишущей машинкой, и она сама напечатала: «Этот бросок был моим последним броском», а потом – в Барселоне, где он появился в качестве участника «Дрим Тим» и вдохновил сотни атлетов всех стран в матче открытия нарушить официальный строй, чтобы взглянуть на всемирную легенду.
Ирвин Джонсон заслужил свое прозвище «Мэджик», играя так, как надлежит играть: ради счастья самой игры. Именно это, наверное, и имел в виду его давний друг и соперник Ларри Бёрд, сказав: «Я готов заплатить, чтобы увидеть, как играет Мэджик». Никто из спортсменов не был наделен большим обаянием, чем Мэджик.
ТЕД ВИЛЬЯМС
(1918–2002)
В один из редких моментов откровенности Тед Вильямс однажды отодвинул занавес и позволил миру услышать причину, заставлявшую его брать в руки биту, сказав: «Все, чего я хочу от жизни, это чтобы когда я иду по улице, люди оборачивались и говорили: вот идет самый величайший хиттер из всех, кто жил на свете».
И многие считали его таким. Например Джимми Дайкс, старый третий бейзмен, который часто характеризовал Вильямса следующим образом: «Другого такого поганца, другого такого хиттера я еще не видел!» И этой рекомендации более чем достаточно. Ведь карьера Дайкса началась в конце 1910-х годов, когда Тай Кобб и Джо Джексон были величайшими среди выступавших хиттеров, и продлилась до 1939 года, первого года выступлений Вильямса в старшей лиге.
На весенних тренировках перед сезоном 1938 года, рассматривая своих будущих товарищей по команде с юношеской надменностью, Вильямс охотно пользовался преимуществами своей неопытности. Когда кто-то попытался осадить зарвавшегося молокососа и сказал: «Погоди, вот увидишь, как бьет Джимми Фоккс», Вильямс ответил: «Пусть Фоккс смотрит, как я бью!»
Отосланный в Миннеаполис, в команду «Красных Носков» Трипл Эй на предмет дальнейшего созревания, Вильямс, пакуя вещички, отважно предсказал, что не только вернется, но и превзойдет весь аутфилд «Красных Носков», тандем, состоявший из Бена Чэпмена, Дока Крамера и Джо Восмика, имевших по 0,300. В ходе своей карьеры Вильямс выполнит оба обещания. И еще не одно другое.
Никогда не позволявший фортуне подминать его под свою железную пяту, Вильямс доказал всем и каждому, что принадлежит к «Большому Шоу», смягчив свое путешествие в младшую лигу тем, что возглавил там списки Американской ассоциации не менее чем в шести технических характеристиках. В 1939-м он продолжил свое наступление на позиции питчеров Американской лиги, возглавив ее список по RBI со 145, лучшим из показанных новичком результатов, и бэттингу 0,327; финишировал вторым по дублям и третьим по круговым пробежкам, набрав 107, что опять-таки было лучшим результатом для новичка.
На деле среди всей этой рекордной статистики, быть может, самой впечатляющей была общая сумма его пробежек, что свидетельствует о его метком глазе, что подтвердили и флотские врачи, осматривавшие его когда-то как военного летчика, и нашедшие, что такое зрение бывает у одного из сотни тысяч человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
«Лос-Анджелес Лейкерс», получив право первого выбора в драфте НБА того года, благодаря обмену с «Юта Джазз», потратили это право на выбор этого игрока, отчасти механика, отчасти волшебника, но игрока с большой буквы, справедливо полагая, что его таланты и высокооктановый мотор сделают «Лейкерс» чемпионом.
В предсезонном тренировочном лагере ветераны «Лейкерс» с любопытством поглядывали на новичка, носившегося по баскетбольной площадке как ошалелый заяц, «нервного и перепуганного от усердия». Хлеставшая из парня энергия превращала его в некое подобие взволнованного оленя, каковое имя он и получил, став для начала Баком, а не Мэджиком. Но Мэджик или Бак, какая в том разница, поскольку Джонсон электризовал всю команду, передавая мяч партнерам, раздавая пасы, как написал один из журналистов, «с бескорыстностью раннехристианского мученика», забрасывая из прыжка прямые мячи в корзину, – под стук мяча в дриблинге и под улыбку, достойную кинозвезды.
Чары Джонсона работали, и «Лейкерс» – финишировавшие в предыдущем году при 47:35, а затем проигравшие в полуфинальном круге плей-офф, победили в чемпионате НБА 1979/80 года благодаря, как вы уже догадались, Мэджику, расшевелившему команду и названному «самым полезным игроком плей-офф».
Но Джонсон принес с собой в НБА не только свое мастерство, но и нечто менее материальное, но более важное. Дело в том, что в то время, когда Мэджик появился в лиге, НБА самым серьезным образом нуждалось в носителе харизмы. Достижения ее многочисленных звезд производили впечатление куда большее, чем их личное обаяние. Лица их были столь же неподвижны, как и каменные черты президентов на горе Рашмор, их общение с прессой и публикой было едва ли более выразительным. И тут явился Мэджик, наслаждавшийся вниманием прессы в той же мере, как прочие считали его докукой, и отпускавший улыбки столь же широкие, как и Джон Смит, увидевший перед собой Покахонтас. Пресса его любила.
Публика тоже. И особенно та, что собирается в лос-анджелесском «Форуме», где знаменитости чествуют знаменитостей. С каждым невероятным пасом, с каждым искусным нырком, с каждым метким броском, с каждой радостной улыбкой, демонстрирующей, что «представление началось», «Форум» все больше и больше подпадал под его очарование, добавив имя «Мэджик» к списку лос-анджелесских знаменитостей. Волшебный цирк Джонсона разъезжал по стране, и к общему хору присоединялись восхищенные голоса болельщиков из других городов НБА.
Последующие одиннадцать лет Мэджик продолжал свою веселую жизнь, а лига в знак признательности осыпала его всеми почестями и подарками: в том числе званием самого ценного игрока (три раза), лучшего игрока плей-офф (три раза), попаданием в сборную НБА всех времен (девять раз), и так далее, и так далее вплоть до приза игроку, первым введшему в баскетбольный жаргон словосочетание «двойной триплет».
А потом все вдруг закончилось – 7 ноября 1991 года. На созванной «Лейкерс» пресс-конференции сотни журналистов и не меньшее количество доброжелателей, глотая слезы, узнали от Мэджика, что его анализы выявили положительную реакцию на СПИД. «Жизнь продолжается, и я намереваюсь жить счастливо», – сказал он, блеснув своей заразительной, так сказать волшебной, улыбкой.
Но хотя Мэджик оставил НБА в связи с инфицированностью вирусом, который вызывает СПИД, его улыбка и дух остались в игре. И на первой из выставочных игр «Всех Звезд» НБА три месяца спустя, забросив решающий, победный мяч, он сказал: «Я словно бы сидел за своей пишущей машинкой, и она сама напечатала: «Этот бросок был моим последним броском», а потом – в Барселоне, где он появился в качестве участника «Дрим Тим» и вдохновил сотни атлетов всех стран в матче открытия нарушить официальный строй, чтобы взглянуть на всемирную легенду.
Ирвин Джонсон заслужил свое прозвище «Мэджик», играя так, как надлежит играть: ради счастья самой игры. Именно это, наверное, и имел в виду его давний друг и соперник Ларри Бёрд, сказав: «Я готов заплатить, чтобы увидеть, как играет Мэджик». Никто из спортсменов не был наделен большим обаянием, чем Мэджик.
ТЕД ВИЛЬЯМС
(1918–2002)
В один из редких моментов откровенности Тед Вильямс однажды отодвинул занавес и позволил миру услышать причину, заставлявшую его брать в руки биту, сказав: «Все, чего я хочу от жизни, это чтобы когда я иду по улице, люди оборачивались и говорили: вот идет самый величайший хиттер из всех, кто жил на свете».
И многие считали его таким. Например Джимми Дайкс, старый третий бейзмен, который часто характеризовал Вильямса следующим образом: «Другого такого поганца, другого такого хиттера я еще не видел!» И этой рекомендации более чем достаточно. Ведь карьера Дайкса началась в конце 1910-х годов, когда Тай Кобб и Джо Джексон были величайшими среди выступавших хиттеров, и продлилась до 1939 года, первого года выступлений Вильямса в старшей лиге.
На весенних тренировках перед сезоном 1938 года, рассматривая своих будущих товарищей по команде с юношеской надменностью, Вильямс охотно пользовался преимуществами своей неопытности. Когда кто-то попытался осадить зарвавшегося молокососа и сказал: «Погоди, вот увидишь, как бьет Джимми Фоккс», Вильямс ответил: «Пусть Фоккс смотрит, как я бью!»
Отосланный в Миннеаполис, в команду «Красных Носков» Трипл Эй на предмет дальнейшего созревания, Вильямс, пакуя вещички, отважно предсказал, что не только вернется, но и превзойдет весь аутфилд «Красных Носков», тандем, состоявший из Бена Чэпмена, Дока Крамера и Джо Восмика, имевших по 0,300. В ходе своей карьеры Вильямс выполнит оба обещания. И еще не одно другое.
Никогда не позволявший фортуне подминать его под свою железную пяту, Вильямс доказал всем и каждому, что принадлежит к «Большому Шоу», смягчив свое путешествие в младшую лигу тем, что возглавил там списки Американской ассоциации не менее чем в шести технических характеристиках. В 1939-м он продолжил свое наступление на позиции питчеров Американской лиги, возглавив ее список по RBI со 145, лучшим из показанных новичком результатов, и бэттингу 0,327; финишировал вторым по дублям и третьим по круговым пробежкам, набрав 107, что опять-таки было лучшим результатом для новичка.
На деле среди всей этой рекордной статистики, быть может, самой впечатляющей была общая сумма его пробежек, что свидетельствует о его метком глазе, что подтвердили и флотские врачи, осматривавшие его когда-то как военного летчика, и нашедшие, что такое зрение бывает у одного из сотни тысяч человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126