С намерением укрепить свое положение вступил в брак с его дочерью (июнь 1930). Через месяц стал руководителем «фонда НСДАП». Таким образом, стал контролировать финансы партии. Сына, родившегося в 1930 г., назвал Адольфом в честь фюрера. Тот выступил в роли крестного отца, матери подарил в знак расположения картину, написанную своей рукой, а новорожденному — набор серебряных ложек. В антифашистских и оппозиционных Гитлеру кругах острили, что маленький Адольф что-то уж слишком похож на большого. По-видимому, учитывая обстоятельства своего происхождения и биографии, Адольф Борман (в конце войны его вывезли в Конго!), вместе со своей сестрой Евой Утой, постригся в монастырь. Его наставником является епископ Худал, глава «фонда христианской благотворительности», имевший общие дела с его отцом (он же является наставником сына Джона Фостера Даллеса (1888-1959), известного адвоката в США, председателя совета попечителей «Фонда Рокфеллера», много сделавшего в деле финансирования фашистской партии Германии, в поощрении ее агрессии на Востоке, один из организаторов НАТО, в 1953-1959 гг. государственного секретаря по иностранным делам.
А всего у Бормана имелось 10 (!) детей, что всегда восхищало фюрера. Жену Бормана он называет «истинной немецкой женщиной», ибо она дает Германии солдат.
Борман вступает в НСДАП с некоторым запозданием. Как следует из его анкеты (август 1937 г.) — лишь в 1927 г. (по другим же данным — в 1925 г.). Но карьеру делает тем не менее очень успешно. Он прекрасно понимает психологию людей, умеет находить с ними общий язык и быстро сходиться. Он охотно дает взаймы и угощает, оказывает всяческие услуги. У него огромная работоспособность. Он никогда не проваливает порученных ему дел, не отделывается пустыми обещаниями, знает что к чему в мире деловой и финансовой жизни. Начав с роли снабженца мюнхенских штурмовиков, он быстро продвигается на видное место в штабе у Гесса, заместителя фюрера по партии, а оттуда попадает на пост руководителя управления хозяйством в личной резиденции фюрера в Берхтесгадене.
Его влияние непрерывно растет: с 1941г. Борман— начальник партийной канцелярии и член Совета имперской обороны, с 1943 г. — личный секретарь Гитлера. Он оказывает главе партии непрерывные и важные услуги, собирает деньги от промышленников, следит за партийной пропагандой, покупает для фюрера имения, ведет его финансовые дела, стенографирует выступления на секретных совещаниях. Помогает выпутываться из очень щекотливых ситуаций. Так, он сумел выкупить у полиции за очень большие деньги фотографии обнаженной племянницы Гитлера Гели Раубал. С ней фюрер имел любовную интригу, а потом, как говорили, пристрелил ее в порыве неистового гнева: красотка собралась покинуть его ради нового любовника, еврея-музыканта! Он же (в 1931 г.) сумел замять с помощью полицейского инспектора Мюллера (позже главы гестапо!) газетно-журнальный скандал о любовных грехах фюрера! Он же разрабатывал идею Гитлера по созданию мощного нацистского государства в Латинской Америке с помощью немецкой колонии, которую там предполагалось создать. Он же сочинял закон о выведении «чистой арийской расы», без всяких церемоний обсуждая с женой самые щекотливые вопросы. (См.: Borman M. The Borman Letters: The Private Correspondence between Borman and his Wife from Jan. 1943 to Apr. 1945. L. 1954.) Он же по заданию фюрера трудился над общей концепцией порабощения советского народа и его истребления, разрабатывал директиву о принципах обращения с населением СССР. (См.: Безыменский Л. Ук. соч. с. 34-35.) Он же давал потом приказ о «выжженной земле», но уже Германии, а не СССР, чтобы задержать победоносные советские войска. В общем, он являлся автором сотен меморандумов на важнейшие темы (уничтожение пленных и целых народов, террор против антифашистского подполья и движения Сопротивления и т.п.). По совокупности всех его официальных деяний Нюрнбергский трибунал приговорил его к смертной казни, как одного из главных нацистских преступников.
Стиль официальных писаний Бормана был таков: «Славяне должны работать на нас. Когда они не будут нам нужны, пусть издыхают. Прививки и немецкое здравоохранение для них излишняя роскошь. Весьма нежелательна славянская плодовитость. Образование — опасно. Достаточно, если они смогут считать до 100. Следует разрешать только такой масштаб образования, который создаст из них приличных подручных. Религию мы им оставим как средство отвлечения. Питание дадим такое, чтобы не умирали. Мы — господа, мы стоим на первом месте!» (Безыменский Л., с. 37.)
В 1934 г. Борман по поручению Гитлера побывал в деловой поездке в Аргентине. По дороге, прямо на корабле, он встретился со своим высшим начальством — Артузовым. Они обменялись информацией, и последний поставил ему новую, чрезвычайно дерзкую задачу: вести дело так, чтобы при устранении Гитлера и его окружения (Геринга и других бонз) стать в партии политическим наследником фюрера. (Интересно, конечно, было бы узнать: кому принадлежала столь дерзкая идея?! Сталину или Радеку?! Или кому-то иному?!)
После этой поездки в Аргентину, результатами которой Гитлер остался очень доволен, Борман стал у фюрера в особой чести. (О стране см.: Пименова Р.А. Аргентина. М., 1987.) Функции его непрерывно усложнялись. Умело улаживая дела, он проявлял неизменную почтительность, никогда не вступал в спор, поддерживал любое предложение фюрера, поражал его постоянной осведомленностью во всех вопросах, которые возникали. Он стал доподлинной тенью своего шефа. Всюду следовал за ним с блокнотом, в котором фиксировал все замечания и пожелания, которые быстро выполнял. Он ведал приемом посетителей, фильтруя их, не пуская к фюреру неугодных, подготавливал тезисы для речей, знакомил его с кратким резюме о вышедших книжных новинках, сообщал последние новости и сплетни. Репутацию людей ему враждебных он умел основательно подпортить одной меткой фразой. Партийные соперники шипели от злости и называли его «Мефистофелем фюрера», «большим интриганом» и даже «грязной свиньей». Шофер Гитлера Кемпка вспоминал о Бормане так:
«Внешне, и тогда, когда это ему было нужно, он со своими кошачьими манерами казался олицетворением чрезмерного дружелюбия. Однако на самом деле он был предельно жесток. Его беспощадность была безгранична. С расширением своей власти Борман все меньше стеснялся в своих отношениях с подчиненными. Он начал чувствовать себя увереннее. Для своих подчиненных он стал начальником, от которого можно было ожидать чего угодно. Он мог обращаться с человеком очень дружелюбно и предупредительно и даже делать подарки, а минутой позже безжалостно унизить этого человека, оскорбить его и обидеть. Часто он так расходился, что невольно создавалось впечатление, будто пред вами сумасшедший.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189