Юноша упал ей в ноги.
– Сказала! Какое счастье! Сказала! Это правда, правда?! Ты еще ни разу не говорила прямо, что тоже любишь!
– Да разве, мой маленький, нужны еще и слова? – засмеялась девушка. – А если нужны, почему не спросил?
– Маленькая Тита! Я у тебя ничего не могу спрашивать. Я должен принимать только то, что ты даешь мне сама.
– Не повергай меня в отчаянье, Гранатовый Цветок! Ты что же? Думаешь, так будет всегда? Неужели ты никогда не станешь таким же смелым – ну хоть как я? Не будешь ни повелевать, ни спрашивать? Как же тогда мне любить тебя?!
Юноша положил голову девушке на колени и, глядя ей в глаза, спросил:
– Скажи, маленькая Тита, с каких пор ты любишь меня?
– Таких вопросов ты и впрямь не задавай. Может быть, со вчерашнего дня… Не смотри так сердито!.. А может, я еще в детских башмачках топала навстречу нашей любви… Кстати, не забудь: мои первые сандалии хранятся у бабушки Ромулы, я попрошу ее прислать и отдам тебе. Но больше не спрашивай меня о вещах, которых я и сама не знаю. И не вспоминай, что было вчера, – не думай ни о том, что было, ни о том, что будет. Пойми, миленький, что не существует ни того, ни другого. Есть только настоящее мгновенье.
Она очистила яблоко, повесила розовую ленточку кожуры юноше на ухо и дала ему одно яблочное зернышко, а другое зажала между большим и указательным пальцами.
– Знаешь эту игру? Задумай что-нибудь и сожми зернышко так, чтоб оно подпрыгнуло прямо вверх. Достанет до потолка – значит, задуманное исполнится. Ну, давай!
Два зернышка взлетели вверх одновременно, и одновременно оба участника игры расхохотались: не достать яблочному зернышку до небесного потолка! Тита чутким слухом уловила легкий звон листвы в месте падения зернышек.
– Ладно. Скажи хоть, что ты задумал?
– Ничего я не задумывал, – краснея, ответил юноша.
– А если угадаю? Тогда скажешь?
– Нет, нет! Ни за что! – горячо запротестовал Квинтипор.
– Что ж, не надо, – повела плечом девушка и, повернувшись к нему спиной, растянулась на траве. Но долго выдержать не могла. Не оборачиваясь, протянула назад руку – розовой ладошкой вверх.
– Если б мой миленький был немножко догадливей, он сообразил бы, что протянутая рука – все равно, что просящие губы, – поучительно промолвила она. – Уютное гнездышко. Если туда посадить поцелуи, они, когда человек заснет, поднимаются и бродят по всему телу.
Почувствовав на ладони губы юноши, девушка повернулась и запустила ему в волосы пальцы.
– А я почему-то не боюсь сказать тебе, что загадала. Я хотела, чтобы ты хоть на час стал настоящим императором. Таким, который повелевает всем на свете… и моим отцом тоже.
– И я тоже загадал в этом роде.
– Тоже? – приподнялась она.
– Да… Чтоб я стал твоим, твоей собственностью, настоящим рабом и служил бы тебе одной всегда, целую вечность!
– Бедный мальчик! – разочарованно развела руками девушка. – Я вижу, напрасно заставляла тебя августа читать философов: ты до сих пор не знаешь, что разумные люди измеряют вечность минутами. Ну-ка садись и будь императором. Окинь взглядом мир, посмотри, что дал бы ты своей служанке, которая принесла тебе обед. Но не ищи слишком далеко! Может, под рукой найдется такое, что ты сможешь мне дать – да и сам не останешься при этом внакладе.
После долгого поцелуя девушка, поправляя волосы, сказала:
– А знаешь, ведь за нами следили!
У их ног часто дышала золотисто-зеленая ящерица. Высоко подняв голову и поворачивая ее, она смотрела то на девушку, то на юношу.
– Погляди, – прошептала девушка, – у нее алмазные глаза. Подари мне ее, император!
– Она твоя, маленькая Тита! – с императорским величием объявил юноша.
Он сказал это немного громче, чем следовало, – ящерица юркнула в траву. Тита, закрыв лицо руками, ударилась в слезы о потерянных бриллиантах. Тогда Квинтипор подарил ей всю поляну. Но, может быть, ящерица прибегала сюда просто из любопытства и живет не на поляне, а где-нибудь в развалинах дворца… Тогда Тита получила и дворец, со всеми оставленными там Адрианом сокровищами, да в придачу – море с дельфинами, зеленые горы с ланями и оленями, солнечные поля с голубыми бабочками и стрекозами.
– Весь мир отдам тебе, только вот этих себе оставлю! – указал он на двух реющих у них над головой ястребков.
– Почему же именно их ты не хочешь отдать мне, жадный Гранатовый Цветок?
– Будь я на самом деле императором, я повелел бы истребить всех птиц и оставил бы только этих двух… потому что они неустанно повторяют твое имя. Слышишь?
– Ти-та! Ти-та! Ти-та! – твердили в вышине птицы.
Это снова доставило девушке радость, за которую нельзя было не отблагодарить восторженным взвизгом. Потом она начала серьезно:
– Ты принес с собой восковую табличку? Давай запишем все, что я хочу посмотреть вместе с тобой.
– Путеолы, – начал записывать юноша. – Гавань. Порфировые склады финикийских купцов. Мизены с виллой Лукулла. Неаполь: могила Вергилия. Павсилипон, Вилла Утех, где Ведий Поллион откармливал своих рыб мясом невольников. Кумы: пещера Сивиллы…
– Да ты самый мудрый человек на свете, Гранатовый Цветок! – всплеснула руками Тита. – Все абсолютно знаешь, как настоящий путеводитель.
– Знаю, – усмехнулся Квинтипор. – А ты разве не видела в перистиле императрицы две серебряные колонны в виде дорожных столбов? На них и выгравирован путеводитель по всем достопримечательным местам… Так на чем мы остановились?.. Озеро Ахерузия. Там укрываются рыбы во время штормов. Флегрейские поля – вход в подземное царство…
– Но имей в виду, Гранатовый Цветок: без меня ты никуда не должен ходить! Я ведь плохой ходок: скоро устаю, и тогда меня нужно брать на руки!
– Да я унесу тебя хоть за самую Фулу, маленькая Тита! – сказал юноша, отбросив стиль и табличку.
– Возьми меня, возьми! – протянув к нему руки, попросила девушка, словно ребенок, требующий, чтобы его потетешкали.
Юноша подхватил ее, как куклу, девушка обняла его обеими руками, прижавшись пылающим лицом к его щеке. Так, с Титой на руках, он дважды обежал вокруг поляны.
Две недели никуда, кроме этой поляны, они не ходили. План путешествий валялся, забытый, в траве, и они даже ни разу не вспомнили о нем. Только однажды вышли они за пределы Байи, да и то пожалели об этом. Хотя прогулка началась совсем хорошо. Из глаз Титы в глаза Гранатового Цветка все время лилась радость жизни; но еще ни разу девушка не нашла губы юноши достаточно смелыми. В пестро раскрашенной лодке они причалили к оливковой роще, где за поросшей плющом изгородью стояли три грации из пентеликийского мрамора.
– Как их зовут? – лукаво спросила Титанилла. – Я знаю только первую: это – Пейто – убеждение… А как имя второй?
– Потос, – пожал ей руку Квинтипор. – Любовная тоска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123