Видимо, запас оказался меньше, чем он считал.
– У TRX нет второго прототипа.
– Я знаю. Нам придется работать с теми данными, что мы успели получить. Как только вернусь в Вашингтон, засяду за отчет. Но я был бы вам очень признателен, если бы вы направили сюда группу специалистов той фирмы, что делала систему дистанционного управления, скажем, завтра. И чтобы они привезли испытательные приборы. Некоторые ответы мы должны получить немедленно.
– Черные ящики уцелели?
– Один, во всяком случае. Немного помят, но все схемы и платы вроде целы. Надеюсь, они смогут его проверить.
– Почему бы не доставить его самолетом на завод?
– Я хочу присутствовать при проверке здесь. А уехать сейчас не могу.
– Понятно.
Они поговорили еще несколько минут, и Джейк повесил трубку. Обоим нужно было многое сделать.
* * *
Бабун бродил по коридорам, время от времени заглядывая к Рите. Медсестра не отходила от нее. В ночную смену дежурила женщина лет тридцати пяти, и она почти не удостаивала его вниманием. Рита в хороших руках, успокаивал он себя.
Но она не движется. Просто лежит в реанимации с закрытыми глазами, грудь у нее медленно поднимается и опускается в такт механическому шипению и щелчкам дыхательного аппарата. На экране появлялись почти ровные зеленые кривые от капельниц и сердечного монитора. Не покрытые бинтами участки лица были опухшими, в багровых пятнах.
Взглянув очередной раз на Риту, всю в бинтах, на все эти медицинские приборы вокруг нее, он снова выходил в холл, погруженный в мрачные мысли.
Больницы по вечерам – малоприятное зрелище, особенно если нет посетителей. Медсестры бегают по неведомым делам, скользя по навощенному линолеуму коридоров. В палатах лежат больные. С экранов плохо отрегулированных телевизоров на них обрушивается смесь насилия, дешевого юмора и рекламного мусора сверхбогатого общества. Из распахнутых дверей в чистые, стерильные коридоры вырывается дурацкий смех и неразборчивые диалоги, напоминающие нездоровый кашель толпы перебравших наркоманов. Никто из зрителей, находящихся здесь не по своей воле, не смеется и даже не улыбается галиматье, показываемой на экране. Этот шум просто помогает выжить в неприятных условиях. Или заглушает звуки смерти.
Бабун ненавидел больницы. Ненавидел в них абсолютно все: цветы на подоконниках, тележки с грязной посудой, выставленные в коридоре судна и бутылочки для сдачи анализов мочи, сверкающие алюминиевые штативы капельниц, еле слышные звонки вызова медсестер, рыдания какого-нибудь тронувшегося с горя бедняги, запах дезинфекции, шепот – все это вызывало в нем отвращение.
Он вновь и вновь оживлял в памяти последние минуты полета. Находясь здесь, в больничном коридоре, куда доносился шум от телевизоров и приглушенная болтовня медсестер, он ощущал себя все еще там, в кабине, на него давили отрицательные перегрузки, машина срывалась в штопор и в наушниках слышался голос Риты. То, что происходило за секунды, тянулось долгие минуты, а любое, самое ничтожное ощущение отдавалось в нем с гораздо большей силой, чем когда это происходило на самом деле.
Он снова очутился в комнате отдыха медперсонала. Он не ел с утра, но совершенно не испытывал голода. Он взял пакет воздушной кукурузы из автомата и жевал ее, рассматривая доску объявлений. Видимо, администрация сталкивалась с обычной проблемой чистоты в этом помещении. А кегельный клуб приглашал игроков.
Давайте, ребята! Записывайтесь, становитесь вечером в четверг у дорожки и забудьте хоть ненадолго этих несчастных в палатах. Они и в пятницу никуда не денутся.
Он размышлял, надо ли звонить Ритиным родителям, и наконец решился. Три минуты он убеждал телефонистку междугородной записать оплату разговора на его номер в Вирджинии, а когда та отказалась, позвонил по автомату. Никто не ответил.
Обратно по коридору проверить, как Рита. Никаких изменений. Только косой взгляд сиделки.
Он все ходил взад-вперед, то быстро, то медленнее, он опять был в полете, машина раскручивалась в штопоре, не слушаясь управления, стрелка альтиметра падала ниже, ниже, балансируя на самой грани между жизнью и смертью.
* * *
– Так что это могло быть? – Джейк адресовал вопрос Джорджу Уилсону, специалисту по аэродинамике. Группа просматривала видеопленку, снятую с борта самолета сопровождения, который пилотировал Чад Джуди.
– Перевернутый штопор, вне всякого сомнения, – ответил Уилсон.
– А чем он вызван?
– У самолета была отрицательная устойчивость. Как у всех малозаметных конструкций. Дистанционная система управления должна по идее удерживать их от сваливания на крыло и срыва в штопор, но это не сработало.
Все знали, что такое «отрицательная устойчивость». Если пилот теряет управление, самолет с положительной устойчивостью стремится вернуться в устойчивое положение при ровных крыльях. Нейтральная устойчивость означает, что самолет остается на той высоте, на которой находился, когда было отключено управление. И наоборот, при отрицательной устойчивости самолет, у которого крылья не держатся ровно, будет смещаться все дальше от устойчивого положения.
– Значит, в первую очередь следует проверить дистанционную систему, – подытожил Джейк Графтон. – Чад, вы сами наблюдали все это вблизи. Вы хотите что-нибудь добавить?
– Нет, сэр. Думаю, пленка зафиксировала все, и даже то, чего я сам тогда не заметил. Мы сейчас можем спокойно сидеть и спорить, права ли была Рита, пытаясь выйти из второго штопора вместо того, чтобы катапультироваться, но вряд ли это будет честно. В конце концов, это прототип, а она испытатель.
Джейк кивнул. Он согласился с Чадом, как обычно. Он старался держаться подальше от Чада Джуди после того, как видел его на дороге в Западной Вирджинии, но если не считать той необъяснимой встречи, не мог предъявить этому человеку никаких претензий. Джуди проявил себя исполнительным офицером и прекрасным пилотом, его оценкам и суждениям можно было доверять. Именно поэтому Джейк поручил ему вести самолет сопровождения.
Они обсудили полученные результаты испытаний и решили, что делать дальше.
Как Джейк доложил адмиралу, он намеревался писать отчет на основании данных, собранных его группой. Придется указать и причину аварии, если она будет установлена к тому времени, как отчет будет готов. Этим вечером он поручил большинству подчиненных обобщать результаты испытаний, а остальным расследовать катастрофу или контролировать расследование фирмы-изготовителя.
– Всем, кроме тех, кто работает с TRX, вернуться в Вашингтон и зарыться в бумаги. Адмирал Данедин и военно-морской министр требуют отчет как можно быстрее.
* * *
Джейк Графтон появился в госпитале около десяти вечера, чтобы посмотреть на Риту и поговорить с дежурным врачом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
– У TRX нет второго прототипа.
– Я знаю. Нам придется работать с теми данными, что мы успели получить. Как только вернусь в Вашингтон, засяду за отчет. Но я был бы вам очень признателен, если бы вы направили сюда группу специалистов той фирмы, что делала систему дистанционного управления, скажем, завтра. И чтобы они привезли испытательные приборы. Некоторые ответы мы должны получить немедленно.
– Черные ящики уцелели?
– Один, во всяком случае. Немного помят, но все схемы и платы вроде целы. Надеюсь, они смогут его проверить.
– Почему бы не доставить его самолетом на завод?
– Я хочу присутствовать при проверке здесь. А уехать сейчас не могу.
– Понятно.
Они поговорили еще несколько минут, и Джейк повесил трубку. Обоим нужно было многое сделать.
* * *
Бабун бродил по коридорам, время от времени заглядывая к Рите. Медсестра не отходила от нее. В ночную смену дежурила женщина лет тридцати пяти, и она почти не удостаивала его вниманием. Рита в хороших руках, успокаивал он себя.
Но она не движется. Просто лежит в реанимации с закрытыми глазами, грудь у нее медленно поднимается и опускается в такт механическому шипению и щелчкам дыхательного аппарата. На экране появлялись почти ровные зеленые кривые от капельниц и сердечного монитора. Не покрытые бинтами участки лица были опухшими, в багровых пятнах.
Взглянув очередной раз на Риту, всю в бинтах, на все эти медицинские приборы вокруг нее, он снова выходил в холл, погруженный в мрачные мысли.
Больницы по вечерам – малоприятное зрелище, особенно если нет посетителей. Медсестры бегают по неведомым делам, скользя по навощенному линолеуму коридоров. В палатах лежат больные. С экранов плохо отрегулированных телевизоров на них обрушивается смесь насилия, дешевого юмора и рекламного мусора сверхбогатого общества. Из распахнутых дверей в чистые, стерильные коридоры вырывается дурацкий смех и неразборчивые диалоги, напоминающие нездоровый кашель толпы перебравших наркоманов. Никто из зрителей, находящихся здесь не по своей воле, не смеется и даже не улыбается галиматье, показываемой на экране. Этот шум просто помогает выжить в неприятных условиях. Или заглушает звуки смерти.
Бабун ненавидел больницы. Ненавидел в них абсолютно все: цветы на подоконниках, тележки с грязной посудой, выставленные в коридоре судна и бутылочки для сдачи анализов мочи, сверкающие алюминиевые штативы капельниц, еле слышные звонки вызова медсестер, рыдания какого-нибудь тронувшегося с горя бедняги, запах дезинфекции, шепот – все это вызывало в нем отвращение.
Он вновь и вновь оживлял в памяти последние минуты полета. Находясь здесь, в больничном коридоре, куда доносился шум от телевизоров и приглушенная болтовня медсестер, он ощущал себя все еще там, в кабине, на него давили отрицательные перегрузки, машина срывалась в штопор и в наушниках слышался голос Риты. То, что происходило за секунды, тянулось долгие минуты, а любое, самое ничтожное ощущение отдавалось в нем с гораздо большей силой, чем когда это происходило на самом деле.
Он снова очутился в комнате отдыха медперсонала. Он не ел с утра, но совершенно не испытывал голода. Он взял пакет воздушной кукурузы из автомата и жевал ее, рассматривая доску объявлений. Видимо, администрация сталкивалась с обычной проблемой чистоты в этом помещении. А кегельный клуб приглашал игроков.
Давайте, ребята! Записывайтесь, становитесь вечером в четверг у дорожки и забудьте хоть ненадолго этих несчастных в палатах. Они и в пятницу никуда не денутся.
Он размышлял, надо ли звонить Ритиным родителям, и наконец решился. Три минуты он убеждал телефонистку междугородной записать оплату разговора на его номер в Вирджинии, а когда та отказалась, позвонил по автомату. Никто не ответил.
Обратно по коридору проверить, как Рита. Никаких изменений. Только косой взгляд сиделки.
Он все ходил взад-вперед, то быстро, то медленнее, он опять был в полете, машина раскручивалась в штопоре, не слушаясь управления, стрелка альтиметра падала ниже, ниже, балансируя на самой грани между жизнью и смертью.
* * *
– Так что это могло быть? – Джейк адресовал вопрос Джорджу Уилсону, специалисту по аэродинамике. Группа просматривала видеопленку, снятую с борта самолета сопровождения, который пилотировал Чад Джуди.
– Перевернутый штопор, вне всякого сомнения, – ответил Уилсон.
– А чем он вызван?
– У самолета была отрицательная устойчивость. Как у всех малозаметных конструкций. Дистанционная система управления должна по идее удерживать их от сваливания на крыло и срыва в штопор, но это не сработало.
Все знали, что такое «отрицательная устойчивость». Если пилот теряет управление, самолет с положительной устойчивостью стремится вернуться в устойчивое положение при ровных крыльях. Нейтральная устойчивость означает, что самолет остается на той высоте, на которой находился, когда было отключено управление. И наоборот, при отрицательной устойчивости самолет, у которого крылья не держатся ровно, будет смещаться все дальше от устойчивого положения.
– Значит, в первую очередь следует проверить дистанционную систему, – подытожил Джейк Графтон. – Чад, вы сами наблюдали все это вблизи. Вы хотите что-нибудь добавить?
– Нет, сэр. Думаю, пленка зафиксировала все, и даже то, чего я сам тогда не заметил. Мы сейчас можем спокойно сидеть и спорить, права ли была Рита, пытаясь выйти из второго штопора вместо того, чтобы катапультироваться, но вряд ли это будет честно. В конце концов, это прототип, а она испытатель.
Джейк кивнул. Он согласился с Чадом, как обычно. Он старался держаться подальше от Чада Джуди после того, как видел его на дороге в Западной Вирджинии, но если не считать той необъяснимой встречи, не мог предъявить этому человеку никаких претензий. Джуди проявил себя исполнительным офицером и прекрасным пилотом, его оценкам и суждениям можно было доверять. Именно поэтому Джейк поручил ему вести самолет сопровождения.
Они обсудили полученные результаты испытаний и решили, что делать дальше.
Как Джейк доложил адмиралу, он намеревался писать отчет на основании данных, собранных его группой. Придется указать и причину аварии, если она будет установлена к тому времени, как отчет будет готов. Этим вечером он поручил большинству подчиненных обобщать результаты испытаний, а остальным расследовать катастрофу или контролировать расследование фирмы-изготовителя.
– Всем, кроме тех, кто работает с TRX, вернуться в Вашингтон и зарыться в бумаги. Адмирал Данедин и военно-морской министр требуют отчет как можно быстрее.
* * *
Джейк Графтон появился в госпитале около десяти вечера, чтобы посмотреть на Риту и поговорить с дежурным врачом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135