Андерль Мейер. Двадцати пяти лет. У него не хватило средств закончить медицинское образование в Вене, и он снова стал зарабатывать на жизнь плотницким делом вместе со своим отцом. Во время альпинистского сезона он водил группы по родным Тирольским Альпам, будучи в этих группах единственным профессионалом. Сразу же после того, как обстоятельства вынудили его прекратить учебу, Мейер очень увлекся скалолазанием. Любыми средствами, от строжайшей экономии до попрошайничества, он ухитрялся включать себя в большинство самых значительных восхождений за последние три года. Джонатан читал упоминания о его деятельности в Альпах, Новой Зеландии, Гималаях, Южной Америке и, самое последнее, в Атласских горах. В каждой статье его безудержно хвалили за сноровку и силу (называя даже "юным Германом Булем"), но некоторые авторы намекали на его склонность держаться особняком и не самым лучшим образом проявлять себя в группе. Он считал менее одаренных участников восхождения балластом, мешающим его собственному подъему. Он был, можно сказать, игроком безоглядно азартным. Для него не существовало большего позора, чем повернуть назад: и на подъеме он обычно делал такое, что было бы равносильно самоубийству для людей с меньшими физическими и психическими силами. Аналогичные упреки отпускались и в адрес Джонатана в годы его активных занятий альпинизмом.
Из писем Джонатан мог составить себе лишь самое приблизительное представление о личности Мейера. Человека скрывала плотная завеса перевода - по-английски он писал неуклюже, с ошибками, иногда до смешного бестолково, поскольку он, явно работая со словарем в руках, сохранял в переводе особенности немецкого синтаксиса. Время от времени в письмах появлялись целые тяжеловесные цепочки существительных, нанизываемых одно на другое без всякого смысла, пока неожиданно не появлялся конечный глагол и не придавал им более или менее разумный вид. Однако сквозь все помехи перевода проступало одно качество - спокойная уверенность в себе.
Джонатан сидел в кровати, глядя на стопки писем и посасывая виски. Биде. Фрейтаг. Мейер. И любого из них мог предупредить Меллаф.
КЛЯЙНЕ ШАЙДЕГГ, 9 ИЮЛЯ
Проснулся он поздно. Пока он одевался и брился, солнце поднялось уже высоко и роса сошла с луга, поднимавшегося к северному склону Айгера. В вестибюле он прошел мимо оживленно переговаривающихся молодых людей - с ясными от горного воздуха глазами и обветренными лицами. Они пришли с прогулки в горах, и от их толстых свитеров еще тянуло прохладой. Администратор вышел из-за стойки и доверительно сообщил:
- Они прибыли, доктор Хэмлок, и ждут вас.
Джонатан кивнул и пошел дальше в столовую. Окинув взором помещение, он сразу же опознал их. Они сидели у самого окна, занимавшего всю стену и выходящего на гору, их столик был залит ярчайшим солнцем, а броские пуловеры вносили приятное разнообразие в серый полумрак почти пустой столовой. Похоже было, что Бен, на правах самого старшего и самого опытного, взял на себя руководство застольной беседой.
Когда Джонатан подошел, мужчины встали. Бен представил их друг другу.
- Джонатан Хэмлок. А это вот Джин-Пол Бидетт. - Бен, ранее встречавший имя и фамилию француза только на бумаге, явно не намеревался принимать в расчет такие глупости, как произношение иностранных имен.
Джонатан протянул руку.
- Месье Биде.
- Я давно ждал случая познакомиться с вами, месье Хэмлок. - Биде откровенно оценивал его своими прищуренными крестьянскими глазами.
- А это Карл Фрейтаг.
Совершенно неуместная сила рукопожатия Фрейтага позабавила Джонатана, и в ответ он еще сильней стиснул руку немца.
- Герр Фрейтаг.
- Герр доктор. - Отрывисто кивнув, немец сел.
- А это вот Андрилл Мэйер, - сказал Бен.
Джонатан уважительно улыбнулся чуть скошенным чистым голубым глазам Мейера.
- Я читал о вас, Андерль, - сказал он по-немецки.
- И я о вас читал, - отозвался Андерль с мягким австрийским акцентом.
- В таком случае, - сказал Джонатан, - мы оба читали друг о друге.
Андерль ухмыльнулся.
- А вот эта дамочка - это миссис Бидетт. - Бен тут же уселся, исполнив тяжкий светский долг.
Джонатан пожал предложенные ему пальчики и увидел собственное отражение в темных очках дамы.
- Мадам Биде?
Она чуть наклонила голову, выразив этим жестом и приветствие, и некую покорность судьбе, - что поделать, раз уж такая фамилия досталась, - и положительную оценку Джонатана. Это был жест типичной парижанки.
- Мы тут вот трепались да глазели на горку, - пояснил Бен, после того как Джонатан отправил официанта принести еще один кофейник.
- Я не имела представления, что гора, о которой Жан-Поль твердил целый год, окажется столь прекрасной, - сказала мадам Биде, впервые за утро сняв темные очки и остановив безмятежный взор на Джонатане.
Он бросил беглый взгляд наверх, на холодный, закрытый тенью склон Айгера и на длинные клочья облаков, застрявшие на вершине.
- Я бы не назвал ее прекрасной, - несмело вмешался Биде, - скорее, величественной. Но прекрасной - вряд ли.
- Возможность борьбы и победы - вот что прекрасно! - высказался Фрейтаг для всех народов и на все времена.
Андерль посмотрел на гору и пожал плечами. Он, очевидно, никогда не думал о горах, как о прекрасных или уродливых: они для него были либо простые, либо сложные.
- И это весь ваш завтрак, герр доктор? - спросил Фрейтаг, когда Джонатану подали кофе.
- Да.
- Питание - важный компонент подготовки, - наставительно изрек Фрейтаг.
- Приму к сведению.
- Вот и Мейер придерживается вашей своеобразной манеры питаться.
- Да? Я и не знал, что вы знакомы.
- О да, - сказал немец. - Я связался с ним вскоре после того, как организовал это восхождение, и мы совершили несколько небольших подъемов вместе, чтобы он приспособился к моему ритму.
- И, надо полагать, чтобы вы приспособились к его ритму?
Биде чутко отреагировал на весьма прохладный тон этого обмена информацией, поспешно вставив теплую и добродушную нотку:
- Мы все должны называть друг друга по имени. Согласны?
- Боюсь, что не знаю имени вашей жены, - сказал Джонатан.
- Анна, - представилась она.
- Каковы сообщения о погоде? - весьма официально осведомился Карл у Бена.
- Не сказать, чтобы очень хорошие. Сегодня ясно. Завтра, возможно, тоже. Но на нас отовсюду идут неустойчивые фронты, так что потом будет довольно опасно.
- Тогда вопрос решен, - объявил Карл.
- Какой вопрос? - спросил Джонатан, прихлебывая кофе.
- Мы выходим немедленно.
- Я кофе допить успею?
- Я имею в виду, что мы выходим в самое ближайшее время.
Бен недоверчиво покосился на него.
- Это при том, что через три дня возможна буря?
- На Айгер поднимались и за два дня. - Карл говорил резко, как бы оправдываясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83