Тот даже не поморщился, когда она выдавила в раковину несколько капель его крови.
Увидев это, Лавкрафт протянул ей руку, чтобы Мари капнула в раковину и его крови. Затем то же самое она проделала с Дойлом.
– Артур, не ожидал? – спросил Кейлеб. – Да, встреча с правдой редко когда бывает приятной. Она ведь такая обжигающая, что мы обычно от нее отворачиваемся. Я имею в виду правду. Вот Мари Лаво постоянно заигрывает с темными силами, фактически живет за их счет, но считает себя добродетельной. Так что мы лжем без конца. – Лицо Кейлеба приобрело выражение, будто им управляли дистанционно с какого-то пульта. В голосе появились резкие, раздражительные нотки. – Вот так, Артур. Человеческими душами правят желания и инстинкты, но эти желания и инстинкты мы и есть. Нас не следует представлять в виде неких существ. Нет, мы идея, время которой пришло. – Улыбка Кейлеба растаяла. Он протянул руку. – А теперь пошли, Эбигейл!
Дойл с Лавкрафтом заслонили ее собой. Сидящие на деревьях демоны заверещали. Кейлеб скрестил руки на груди.
– Вы думаете, что защищаете эту девушку, нежного пушистого ангела? Нет, вы защищаете систему, которая не оправдала ожиданий, символ власти, вышедший из-под контроля, ставший неуправляемым. Ведь вас с самого начала запрограммировали ненавидеть самих себя. Почему? Потому что вам запрещали верить своим естественным инстинктам. Вам было предписано давить в себе побуждения, заложенные с рождения. Жить хорошо, наслаждаться, в том числе и плотью, добиваться всяческих благ и многого другого, что свойственно человеку. Но вас убедили, что все это грешно, а хорошее получите в загробном мире. Опять же вы спросите, почему? Чтобы ответить на вопрос, нам следует осознать, кому это угрожает, если вы безбоязненно станете подчиняться своим инстинктам. – Кейлеб указал на небо. – Ответ простой: Богу. Ведь если бы человечество отвергло Его узы и осознало свою истинную судьбу, Бог прекратил бы существование. И тогда Его место заняли бы мы. Не я один, нет. Нас много, и мы бы устроили коллективное правление. Нас оклеветали, назвали силами зла, а мы и есть истинные защитники людей.
– С такой логикой можно прийти к заключению, что война на самом деле мир, – возразил Дойл.
– Вот именно, Артур. Человек воюет с рождения до смерти. Дитя, впервые коснувшись огня, обжигает руку. А ужасы, переживаемые в детстве, отрочестве и юности? А дефлорация? А медленное пожирание человека старостью? Нет, Артур, без насилия нет изменений. Кругом война, а мир, который вы вообразили, на самом деле паралич. Смерть.
– Вероятно, – усмехнулся Дойл. – Но такой паралич предпочтительнее вашей власти.
Кейлеб пожал плечами:
– Значит, так тому и быть.
Над поляной воспарили демоны, размахивая серпами. Мари положила раковину на землю, сделала надрез на своей ладони, выдавила туда кровь и добавила сухих трав. Затем прошептала Дойлу на ухо:
– Мне нужно еще несколько минут.
Гудини достал позаимствованный у Маллина пистолет. Лавкрафт выудил из ранца «Книгу Еноха» и начал листать.
– Если мне сейчас удастся осилить одно заклинание, то прыти у этих гадов поубавится.
– Мы со своей стороны постараемся тебе помочь, – сказал Гудини и посмотрел на Дойла.
Тот кивнул. Они начали действовать одновременно. Дойл изрубил своим кинжалом нескольких демонов. Гудини сделал три метких выстрела. Лавкрафт вскинул к небу правую руку и крикнул демонам:
– Ля майятан ма квадирун йтабака сармади фа ита йайи аш-шутат аль-мауту куад йантаи!
Один демон отделился от остальных. Впился пальцами в свои рубиновые глаза и, яростно взвыв, рухнул на землю. Гудини сделал еще три удачных выстрела по большому скоплению демонов. Но одному все же удалось подкрасться сзади.
– Гудини, берегитесь! – крикнул Дойл, уворачиваясь от серпов двух парящих над ним тварей.
Тот схватил гада за ногу и с размаху ударил о дерево.
– Ух-ух-ух. Ух-ух, – прорвалось сквозь визги и вопли. – Ух-ух-ух. Ух-ух.
Мари подняла лицо к небу и начала монотонно напевать, извлекая из раковины тонкую коричневую нить. Демоны прекратили атаки, видимо, пытаясь определить источник звуков. Пол Кейлеб наблюдал за происходящим, засунув руки в карманы.
– Что это? – прошептал Гудини.
– Совы, – ответил Дойл с улыбкой.
Мари сделала над раковиной несколько пассов, и оттуда стал подниматься дым. В этот момент на одного из демонов спикировала крупная птица. Через несколько мгновений тварь была разодрана на мелкие части, и птица, издавая хриплые крики, взметнулась обратно на верхушку дерева.
– Константин! – воскликнула Мари обращаясь к небу. – Приди!
Десятки огромных сов, вытянув когти, стремительно ринулись на поляну. Они описывали над ней круги, ныряли, разрывали вопящих демонов и взмывали вверх. Потрясенные, Дойл, Гудини и Лавкрафт смотрели, как две сипухи за минуту расправились с демонами. Поляну устилали их останки, а совы все прибывали. Теперь уже небо закрывала туча из сов. Демоны были повержены.
Неожиданно Кейлеб рванулся к Эбигейл и, оскалив зубы, схватил ее за горло.
– Все равно ты будешь моей!
Эбигейл сорвала с шеи заветный мешочек и выпустила в лицо Кейлебу облако искрящейся пыли. Он закашлялся и отступил, вытирая глаза.
Вдруг дьявол завыл от ярости и вспыхнул голубым пламенем. Его заимствованная плоть покрылась пузырями и почернела. А вскоре загорелись и те демоны, с которыми совы не успели расправиться. Кейлеб бегал по поляне до тех пор, пока не выгорело все. Затем повернулся к членам Арканума своим новым обличьем. Лысый череп, впалые щеки, тонкие губы, белесые водянистые глаза.
– Мы это тебе припомним, Мари, – пробормотал он и ухмыльнулся, показав острые хищные зубы.
– Убирайся! – крикнул Дойл. – Ты проиграл.
– Разве? – Существо, которое недавно было Кейлебом, продолжало ухмыляться.
– Ты – воплощение порока, у тебя нет над нами никакой власти. И твой верный слуга Дариан уже не сможет прийти на помощь.
– Я вижу, ты ничего не понял из того, что я сказал. – Дьявол выплюнул на землю черную кашицу. – Ты счел меня слабым, поскольку я явился к тебе в человеческом облике. Но в нас заключена огромная энергия, она ждет освобождения. – Он откинул полу обугленного костюмного пиджака и извлек «маузер». А потом три раза выстрелил в Лавкрафта, который заслонял собой Эбигейл.
Удивительно, но Лавкрафт не почувствовал ничего. Он лежал на земле и не понимал, что происходит. Где боль, кровь, раны? А рядом все склонились над Эбигейл. Дьявол оторопело смотрел на опущенный пистолет, из дула которого вился дымок. Дойл расстегнул блузку Эбигейл. Из глубокой раны на груди по белой коже струилась алая кровь. Гудини положил ее голову себе на колени. Глаза затуманили слезы.
– Я… – Эбигейл попыталась заговорить, но на губах возникли кровяные пузыри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Увидев это, Лавкрафт протянул ей руку, чтобы Мари капнула в раковину и его крови. Затем то же самое она проделала с Дойлом.
– Артур, не ожидал? – спросил Кейлеб. – Да, встреча с правдой редко когда бывает приятной. Она ведь такая обжигающая, что мы обычно от нее отворачиваемся. Я имею в виду правду. Вот Мари Лаво постоянно заигрывает с темными силами, фактически живет за их счет, но считает себя добродетельной. Так что мы лжем без конца. – Лицо Кейлеба приобрело выражение, будто им управляли дистанционно с какого-то пульта. В голосе появились резкие, раздражительные нотки. – Вот так, Артур. Человеческими душами правят желания и инстинкты, но эти желания и инстинкты мы и есть. Нас не следует представлять в виде неких существ. Нет, мы идея, время которой пришло. – Улыбка Кейлеба растаяла. Он протянул руку. – А теперь пошли, Эбигейл!
Дойл с Лавкрафтом заслонили ее собой. Сидящие на деревьях демоны заверещали. Кейлеб скрестил руки на груди.
– Вы думаете, что защищаете эту девушку, нежного пушистого ангела? Нет, вы защищаете систему, которая не оправдала ожиданий, символ власти, вышедший из-под контроля, ставший неуправляемым. Ведь вас с самого начала запрограммировали ненавидеть самих себя. Почему? Потому что вам запрещали верить своим естественным инстинктам. Вам было предписано давить в себе побуждения, заложенные с рождения. Жить хорошо, наслаждаться, в том числе и плотью, добиваться всяческих благ и многого другого, что свойственно человеку. Но вас убедили, что все это грешно, а хорошее получите в загробном мире. Опять же вы спросите, почему? Чтобы ответить на вопрос, нам следует осознать, кому это угрожает, если вы безбоязненно станете подчиняться своим инстинктам. – Кейлеб указал на небо. – Ответ простой: Богу. Ведь если бы человечество отвергло Его узы и осознало свою истинную судьбу, Бог прекратил бы существование. И тогда Его место заняли бы мы. Не я один, нет. Нас много, и мы бы устроили коллективное правление. Нас оклеветали, назвали силами зла, а мы и есть истинные защитники людей.
– С такой логикой можно прийти к заключению, что война на самом деле мир, – возразил Дойл.
– Вот именно, Артур. Человек воюет с рождения до смерти. Дитя, впервые коснувшись огня, обжигает руку. А ужасы, переживаемые в детстве, отрочестве и юности? А дефлорация? А медленное пожирание человека старостью? Нет, Артур, без насилия нет изменений. Кругом война, а мир, который вы вообразили, на самом деле паралич. Смерть.
– Вероятно, – усмехнулся Дойл. – Но такой паралич предпочтительнее вашей власти.
Кейлеб пожал плечами:
– Значит, так тому и быть.
Над поляной воспарили демоны, размахивая серпами. Мари положила раковину на землю, сделала надрез на своей ладони, выдавила туда кровь и добавила сухих трав. Затем прошептала Дойлу на ухо:
– Мне нужно еще несколько минут.
Гудини достал позаимствованный у Маллина пистолет. Лавкрафт выудил из ранца «Книгу Еноха» и начал листать.
– Если мне сейчас удастся осилить одно заклинание, то прыти у этих гадов поубавится.
– Мы со своей стороны постараемся тебе помочь, – сказал Гудини и посмотрел на Дойла.
Тот кивнул. Они начали действовать одновременно. Дойл изрубил своим кинжалом нескольких демонов. Гудини сделал три метких выстрела. Лавкрафт вскинул к небу правую руку и крикнул демонам:
– Ля майятан ма квадирун йтабака сармади фа ита йайи аш-шутат аль-мауту куад йантаи!
Один демон отделился от остальных. Впился пальцами в свои рубиновые глаза и, яростно взвыв, рухнул на землю. Гудини сделал еще три удачных выстрела по большому скоплению демонов. Но одному все же удалось подкрасться сзади.
– Гудини, берегитесь! – крикнул Дойл, уворачиваясь от серпов двух парящих над ним тварей.
Тот схватил гада за ногу и с размаху ударил о дерево.
– Ух-ух-ух. Ух-ух, – прорвалось сквозь визги и вопли. – Ух-ух-ух. Ух-ух.
Мари подняла лицо к небу и начала монотонно напевать, извлекая из раковины тонкую коричневую нить. Демоны прекратили атаки, видимо, пытаясь определить источник звуков. Пол Кейлеб наблюдал за происходящим, засунув руки в карманы.
– Что это? – прошептал Гудини.
– Совы, – ответил Дойл с улыбкой.
Мари сделала над раковиной несколько пассов, и оттуда стал подниматься дым. В этот момент на одного из демонов спикировала крупная птица. Через несколько мгновений тварь была разодрана на мелкие части, и птица, издавая хриплые крики, взметнулась обратно на верхушку дерева.
– Константин! – воскликнула Мари обращаясь к небу. – Приди!
Десятки огромных сов, вытянув когти, стремительно ринулись на поляну. Они описывали над ней круги, ныряли, разрывали вопящих демонов и взмывали вверх. Потрясенные, Дойл, Гудини и Лавкрафт смотрели, как две сипухи за минуту расправились с демонами. Поляну устилали их останки, а совы все прибывали. Теперь уже небо закрывала туча из сов. Демоны были повержены.
Неожиданно Кейлеб рванулся к Эбигейл и, оскалив зубы, схватил ее за горло.
– Все равно ты будешь моей!
Эбигейл сорвала с шеи заветный мешочек и выпустила в лицо Кейлебу облако искрящейся пыли. Он закашлялся и отступил, вытирая глаза.
Вдруг дьявол завыл от ярости и вспыхнул голубым пламенем. Его заимствованная плоть покрылась пузырями и почернела. А вскоре загорелись и те демоны, с которыми совы не успели расправиться. Кейлеб бегал по поляне до тех пор, пока не выгорело все. Затем повернулся к членам Арканума своим новым обличьем. Лысый череп, впалые щеки, тонкие губы, белесые водянистые глаза.
– Мы это тебе припомним, Мари, – пробормотал он и ухмыльнулся, показав острые хищные зубы.
– Убирайся! – крикнул Дойл. – Ты проиграл.
– Разве? – Существо, которое недавно было Кейлебом, продолжало ухмыляться.
– Ты – воплощение порока, у тебя нет над нами никакой власти. И твой верный слуга Дариан уже не сможет прийти на помощь.
– Я вижу, ты ничего не понял из того, что я сказал. – Дьявол выплюнул на землю черную кашицу. – Ты счел меня слабым, поскольку я явился к тебе в человеческом облике. Но в нас заключена огромная энергия, она ждет освобождения. – Он откинул полу обугленного костюмного пиджака и извлек «маузер». А потом три раза выстрелил в Лавкрафта, который заслонял собой Эбигейл.
Удивительно, но Лавкрафт не почувствовал ничего. Он лежал на земле и не понимал, что происходит. Где боль, кровь, раны? А рядом все склонились над Эбигейл. Дьявол оторопело смотрел на опущенный пистолет, из дула которого вился дымок. Дойл расстегнул блузку Эбигейл. Из глубокой раны на груди по белой коже струилась алая кровь. Гудини положил ее голову себе на колени. Глаза затуманили слезы.
– Я… – Эбигейл попыталась заговорить, но на губах возникли кровяные пузыри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67