Если же они избраны самим человеком и устроены им самим внутри себя, – то здесь Христос не будет мешать людям, которые сами загоняют себя в ад.
Так что люди отчасти произвольно, отчасти непроизвольно создадут такое общество, в котором они потеряют главную свободу – свободу быть с Богом, и тогда Бог прорвется к нам. Но если при этом обнаружится, что кто-то сознательно хочет быть сиротой, то он таким и останется. Именно в этом смысле спасательная миссия Христа не может быть доведена до конца, до всеобщего, абсолютного, тотального успеха. Просто потому, что мало бросать спасательные круги утопающему; нужно, чтобы утопающий хотел за них зацепиться. А если он самоубийца, то сколько ни бросай – все будет бесполезно.
Корр.: Отец Андрей, для современного человека образы Апокалипсиса – страшные всадники, трубящие Ангелы – никак не соотносятся с его реальной жизнью. В чем тут причина: в глубоком, скрытом символизме апокалиптических образов или в чем-то другом?
О. А.: Я думаю, что нам еще немножко надо подождать. Тогда Апокалипсис, как и вся Библия, вновь станет понятнее. Дело в том, что Библия есть книга Церкви. Православная Церковь – это христианство периода поздней античности. Православие сформировалось – в основных принципах церковной жизни – в эпоху, когда христиане жили в языческом мире. Поэтому оно достаточно хорошо приспособлено к жизни в меньшинстве и в языческом окружении. А затем христиан стало большинство, и Церковь замерла в той цитадели, которую она себе создавала во времена господства язычества. И очень многое стало непонятно в пришедшие затем века (более или менее – пусть и внешне – благополучные…).
Знаете, Православие можно сравнить с черепашкой: если посмотреть на это животное, то сразу хочется спросить: «За что ж тебя Бог так разделал?!» Но такой вопрос возникает только в том случае, если черепашка живет в школьном «живом уголке». А если на нее посмотреть в естественной среде обитания, то будет понятно: если у черепашки такой толстый панцирь, значит, у кого-то слишком острые зубки. Так вот, любому человеку, прикасающемуся к христианству, становится заметен парадокс: христианство – это религия любви, и при этом – единственная догматическая религия мира. Подчеркиваю: не «одна из», а просто единственная догматическая религия мира. А дело здесь в том, что, поскольку христианская весть о любви была вестью свободы, ее, весть, слишком легко было «изнасиловать», слишком легко было перетолковать в языческих стереотипах. И надо было защищаться от этих ложных толкований. Вообще, любой текст существует только в интерпретации: каждый читающий понимает и толкует текст по-своему. Поэтому Евангелие естественно нуждалось в защите, чтобы вольные, ложные интерпретации были отторгнуты и чтобы апостольское понимание Христовых слов, – т. е понимание их теми людьми, которые были со Христом и которых Он сам учил, – не погасло в веках. С этой целью и возникает Предание, возникают догматы, которые не столько утверждают нечто о Боге, сколько отстраняют слишком поспешные, слишком одномерные концепции.
Так вот: Православие как догматическая система сформировалось в первые века христианской эры и затем оно в этой скорлупке, в этом панцире так и жило. И дожило до нашего времени. И тут вдруг оказалось, что все это очень актуально, потому что вновь начинается эра язычества, нового язычества, то, что называют «эрой Водолея», когда мир предпочитает считать года не от Рождества Христова, а по принципу: «год голубой свиньи» или «красного быка». Вот в это время Православие оказывается очень своевременным. Более того, то, за что больше всего презирали и ненавидели православных лет сто назад, сегодня оказывается всего нужнее людям. Ведь за что презирали? "У вас сплошные обряды, вы не проповедуете Евангелие "! А сегодня оказывается, что мало Евангелие проповедовать, оказывается, самое важное – дать ту самую «энергийную», если хотите, защиту, те самые обряды и церковные Таинства. Сегодня, когда нас на каждом шагу окружают колдуньи, шаманы и т. п., оказывается, что «благодатный покров» Таинств Церкви – это не просто метафора. Оказалось, что призыв ко Христу после Таинства Причастия – «Пройди во уды моя, во вся составы, во утробу, в сердце», т. е. наполни Собой все части моего организма и моей души, – это не просто метафора, а условие выживания человека в мире, в котором «вся геенна и прах вышли из под земли».
Ну что ж, это означает, что протестантизм оказывается теперь христианством ушедшей эпохи. Протестантизм – это «старообрядчество» в истории христианства, устаревший тип благочестия, устаревший тип понимания Евангелия и жизни по Евангелию. А Православие, в силу своей неповоротливости, оказывается в очень выгодной позиции в ту языческую эпоху, в которую возвращается история.
И в этом смысле становится понятным, почему Апокалипсис в конце человеческой истории видит картины очень напоминающие эпоху ранней христианской Церкви (христиан опять немного, их опять гонят, и опять торжествует «зверь» язычества).
Поэтому я думаю, что Апокалипсис скоро нам станет понятным. Станут понятными и эти пугающие символы духовной войны добра и зла. Оказывается, что не только ласковым словом надо бороться с мировым злом. И дополнением к слову проповеди является не меч инквизитора или крестоносца, а вот именно то самое благодатное «оружие» в руках Христа, в руках Его Церкви. Слово Божие действительно оказывается подобно мечу обоюдоострому. Молитва осмысляется как оружие. И тогда апокалиптические всадники станут несколько понятнее.
Ведь за современным нагромождением оккультных практик стоит некая реальность. Можно вспомнить библейскую книгу Исход, которая описывает состязание Моисея и египетских жрецов, причем не на уровне философском, не на уровне проповедническом, а – просто реальные силы, способные к чудотворению, стояли за одной стороной и за другой… Мы сегодня оказываемся в очень похожем состоянии. Один из моих друзей еще в середине 80-х годов занимался восточными единоборствами и соответственно оккультизмом, а затем, все-таки разобравшись, что к чему, ушел в Православие. И он мне рассказывал: «Знаешь, а в Москве есть специальная служба безопасности у этих оккультных секточек, которые ведут контроль за теми и борьбу с теми, кто пробует от них уйти, и они применяют оккультные методы воздействия. Астральное карате, например…». Я боюсь, что буду говорить сейчас словами лазаревской «Диагностики кармы», не приведи Господь, но все же за этим стоит некая реальность.
Корр.: Вы считаете, что апокалиптические образы станут более понятными, так как превратятся в реальные жизненные картины?
О. А.: Совершенно верно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209
Так что люди отчасти произвольно, отчасти непроизвольно создадут такое общество, в котором они потеряют главную свободу – свободу быть с Богом, и тогда Бог прорвется к нам. Но если при этом обнаружится, что кто-то сознательно хочет быть сиротой, то он таким и останется. Именно в этом смысле спасательная миссия Христа не может быть доведена до конца, до всеобщего, абсолютного, тотального успеха. Просто потому, что мало бросать спасательные круги утопающему; нужно, чтобы утопающий хотел за них зацепиться. А если он самоубийца, то сколько ни бросай – все будет бесполезно.
Корр.: Отец Андрей, для современного человека образы Апокалипсиса – страшные всадники, трубящие Ангелы – никак не соотносятся с его реальной жизнью. В чем тут причина: в глубоком, скрытом символизме апокалиптических образов или в чем-то другом?
О. А.: Я думаю, что нам еще немножко надо подождать. Тогда Апокалипсис, как и вся Библия, вновь станет понятнее. Дело в том, что Библия есть книга Церкви. Православная Церковь – это христианство периода поздней античности. Православие сформировалось – в основных принципах церковной жизни – в эпоху, когда христиане жили в языческом мире. Поэтому оно достаточно хорошо приспособлено к жизни в меньшинстве и в языческом окружении. А затем христиан стало большинство, и Церковь замерла в той цитадели, которую она себе создавала во времена господства язычества. И очень многое стало непонятно в пришедшие затем века (более или менее – пусть и внешне – благополучные…).
Знаете, Православие можно сравнить с черепашкой: если посмотреть на это животное, то сразу хочется спросить: «За что ж тебя Бог так разделал?!» Но такой вопрос возникает только в том случае, если черепашка живет в школьном «живом уголке». А если на нее посмотреть в естественной среде обитания, то будет понятно: если у черепашки такой толстый панцирь, значит, у кого-то слишком острые зубки. Так вот, любому человеку, прикасающемуся к христианству, становится заметен парадокс: христианство – это религия любви, и при этом – единственная догматическая религия мира. Подчеркиваю: не «одна из», а просто единственная догматическая религия мира. А дело здесь в том, что, поскольку христианская весть о любви была вестью свободы, ее, весть, слишком легко было «изнасиловать», слишком легко было перетолковать в языческих стереотипах. И надо было защищаться от этих ложных толкований. Вообще, любой текст существует только в интерпретации: каждый читающий понимает и толкует текст по-своему. Поэтому Евангелие естественно нуждалось в защите, чтобы вольные, ложные интерпретации были отторгнуты и чтобы апостольское понимание Христовых слов, – т. е понимание их теми людьми, которые были со Христом и которых Он сам учил, – не погасло в веках. С этой целью и возникает Предание, возникают догматы, которые не столько утверждают нечто о Боге, сколько отстраняют слишком поспешные, слишком одномерные концепции.
Так вот: Православие как догматическая система сформировалось в первые века христианской эры и затем оно в этой скорлупке, в этом панцире так и жило. И дожило до нашего времени. И тут вдруг оказалось, что все это очень актуально, потому что вновь начинается эра язычества, нового язычества, то, что называют «эрой Водолея», когда мир предпочитает считать года не от Рождества Христова, а по принципу: «год голубой свиньи» или «красного быка». Вот в это время Православие оказывается очень своевременным. Более того, то, за что больше всего презирали и ненавидели православных лет сто назад, сегодня оказывается всего нужнее людям. Ведь за что презирали? "У вас сплошные обряды, вы не проповедуете Евангелие "! А сегодня оказывается, что мало Евангелие проповедовать, оказывается, самое важное – дать ту самую «энергийную», если хотите, защиту, те самые обряды и церковные Таинства. Сегодня, когда нас на каждом шагу окружают колдуньи, шаманы и т. п., оказывается, что «благодатный покров» Таинств Церкви – это не просто метафора. Оказалось, что призыв ко Христу после Таинства Причастия – «Пройди во уды моя, во вся составы, во утробу, в сердце», т. е. наполни Собой все части моего организма и моей души, – это не просто метафора, а условие выживания человека в мире, в котором «вся геенна и прах вышли из под земли».
Ну что ж, это означает, что протестантизм оказывается теперь христианством ушедшей эпохи. Протестантизм – это «старообрядчество» в истории христианства, устаревший тип благочестия, устаревший тип понимания Евангелия и жизни по Евангелию. А Православие, в силу своей неповоротливости, оказывается в очень выгодной позиции в ту языческую эпоху, в которую возвращается история.
И в этом смысле становится понятным, почему Апокалипсис в конце человеческой истории видит картины очень напоминающие эпоху ранней христианской Церкви (христиан опять немного, их опять гонят, и опять торжествует «зверь» язычества).
Поэтому я думаю, что Апокалипсис скоро нам станет понятным. Станут понятными и эти пугающие символы духовной войны добра и зла. Оказывается, что не только ласковым словом надо бороться с мировым злом. И дополнением к слову проповеди является не меч инквизитора или крестоносца, а вот именно то самое благодатное «оружие» в руках Христа, в руках Его Церкви. Слово Божие действительно оказывается подобно мечу обоюдоострому. Молитва осмысляется как оружие. И тогда апокалиптические всадники станут несколько понятнее.
Ведь за современным нагромождением оккультных практик стоит некая реальность. Можно вспомнить библейскую книгу Исход, которая описывает состязание Моисея и египетских жрецов, причем не на уровне философском, не на уровне проповедническом, а – просто реальные силы, способные к чудотворению, стояли за одной стороной и за другой… Мы сегодня оказываемся в очень похожем состоянии. Один из моих друзей еще в середине 80-х годов занимался восточными единоборствами и соответственно оккультизмом, а затем, все-таки разобравшись, что к чему, ушел в Православие. И он мне рассказывал: «Знаешь, а в Москве есть специальная служба безопасности у этих оккультных секточек, которые ведут контроль за теми и борьбу с теми, кто пробует от них уйти, и они применяют оккультные методы воздействия. Астральное карате, например…». Я боюсь, что буду говорить сейчас словами лазаревской «Диагностики кармы», не приведи Господь, но все же за этим стоит некая реальность.
Корр.: Вы считаете, что апокалиптические образы станут более понятными, так как превратятся в реальные жизненные картины?
О. А.: Совершенно верно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209