«Так мог писать только политический противник Ярослава. Но он не мог еще прославлять Игоря и не принимать во внимание Ярослава Черниговского в 1194-1196гг., когда Ольговичи выступали как единая политическая сила»… «Кроме того, автор „Слова“ везде называет Чернигов „отним златым столом“ Игоря н Всеволода Святославичей, игнорируя старейшинство и несомненное право на Чернигов князей Всеволодовичей. Если учесть, какой острой была борьба за Чернигов между Святославом и старшим братом Игоря Олегом (1164— 1179 гг.), то напрашивается вывод, что автор мог назвать Чернигов „отним столом“ Игоря лишь после смерти Ярослава, когда Игорь стал владетельным господином в Чернигове. Нам представляется, что время написания „Слова“ следует ограничивать 1198-1202 гг. „Слово о полку Игореве“ не могло появиться раньше 1198 г. еще и потому, что здесь очень прозрачный намек на поход Всеволода суздальского на Дон в 1198 г.: Всеволод может (якобы! — В. Ч.) «Донъ шеломы выльяти»… Далее: первый половецкий поход Романа, как считает Н. Ф. Котляр, состоялся в 1197 или 1198 гг. и автор «Слова» не мог ранее этого срока назвать половцев в числе побежденных Романом народов.
И вывод: «Восторженная военная характеристика, данная Роману в „Слове“, может относиться только к 1195-1198 гг., когда волынский князь был союзником Ольговичей в феодальных войнах за передел Русской земли. В 1199 г. князь Роман захватил Галич и стал врагом Игоря и его сыновей, внуков Осмомысла, которые тоже претендовали на Галицкое наследство. Значит, „Слово о полку Игореве“ было написано в 1198-1199 г. — после вокняжения Игоря Святославича в Чернигове и до захвата Романом Мстиславичем Галича» (Б. И. Яденко. Солнечное затмение в «Слове о полку Игореве». В кн. «Слово о полку Игореве» и памятники древнерусской литературы. ТОДРЛ, XXXI, Л., 1976, стр. 121-122).
Датируя «Слово» 1185 г. на том основании, что события последующего времени якобы не отражены в поэме, некоторые исследователи не замечают, что время это все же специфически отражено — в сложнейшей интерпретации политических страстей, авторских приязней, неприязней и целей, в недомолвках, иносказаниях, намеках и умолчаниях, риторических «призывах» к живым и мертвым. Это был чисто литературный прием, изобретенный автором для политических: оценок князей-современников, которые своим местничеством обрекали Русскую землю на грядущую погибель. И художественному произведению такого значения не обязательно было следовать подробностям исторических будней; ведь автор счел возможным пренебречь множеством сведений из двухвековой истории Руси. Он вообще не ставил себе целью воссоздать историческую панораму. Его, как художника, историка и политика, интересовали всего три периода: 1) наступившие после «старого Владимира» времена первых усобиц, то есть «лета Ярославовы», 2) «плъци Ольговы» — это примерно с 1078 г. до смерти деда в 1115 г., и 3) с 1185 г. до начала XIII века.
Называлась другая ограничительная дата создания поэмы — 1187 год. В том году умер Ярослав «Осмомысл» галицкий и, по логике некоторых историков, автор мог обращаться с призывом только к живому князю. Однако «Слово», еще раз напомним, — не историческое сочинение в прямом смысле, а литературное, и я разделяю мнение Г. Ф. Карпунина, который пишет: «Согласиться с этим расчетом можно лишь при условии, что время в художественном произведении и время реальное всегда и полностью совпадают. Но если принять такое условие как непременное требование литературного творчества, то не надлежит ли коренным образом пересмотреть датировку таких произведений, как, скажем, роман А. Толстого „Петр Первый“ или роман В. Шукшина „Я пришел дать вам волю“? Ведь Петр Первый и Степан Разин называются в них тоже „в числе живых“!..» В самом деле, если следовать слишком прямолинейной логике, то придется признать, что такие, например, слова поэмы, как «Игорь плъкы заворочаетъ: жаль бо ему мила брата Всеволода», были написаны непосредственно на поле боя.
«Слово» — итог авторских переживаний, глубокого осмысления жизни, вдохновенной и кропотливой творческой работы. Автор, хорошо усвоивший уроки истории, остро воспринимал настоящее и прозорливо предвидел будущее.
Любое литературное произведение, в том числе посвященное давнему или недавнему прошлому, всегда является ответом на потребности, отзвуком своего времени. В конце XII — начале XIII в. на рубежах русской земли наступила относительная тишина, однако автор поэмы не только предчувствовал, но и знал, что это было затишье перед невиданной грозой. Через соседнюю Полоцкую землю до него уже, конечно, доходили достоверные сведения о появлении на морском побережье вооруженных до зубов чужеземцев, о рыцарях с крестами на плащах, прочно обосновавшихся на подступах к Руси в том году, когда Игорь занял черниговский стол. Вскоре воинственные пришельцы заложили сильную крепость в устье большой реки, что начиналась в русских землях и вдоль которой тянулись даннические владения потомков Всеслава полоцкого.
А из бездонных азиатских глубин доходили зловещие слухи о великих «хиновских» буйствах. Еще при жизни Игоря какие-то «языцы незнаемые» уничтожили далеких соседей половцев, и черная туча на далеком востоке гнала по степи тревожные новости со скоростью верхового пожара…
«Слово», конечно, не могло быть создано ранее похода князя Игоря, то есть мая 1185 г., и позже декабря 1202-го, после смерти князя Игоря, названного в памятнике «нынешним». Оно было «написано, и автор, заполняющий собою все произведение от начала до конца» (И. П. Еремин), возможно, посвятил работе над текстом немало лет своей жизни.
Один крупный поэт на вопрос о том, сколько времени он писал свое небольшое стихотворение, ответил: «сорок минут и всю жизнь», «Слово» не могло появиться за сорок минут и даже за сорок дней. Неимоверно трудное в работе, оно соединило в очень сжатом тексте признаки былины, сказа, плача. Это был бесценный зародыш всех жанров литературы — героической песни, эпической поэмы, «трудной» повести, проблемного гражданского публицистического очерка, романтической баллады, хвалебной оды, свободного разнопланового эссе на общественные, темы, ораторской речи, философского этюда, либретто средневековой оратории, исторической драмы, политических заметок и, наконец, программного исторического документа, исполненного пророческого предвидения и выраженного высокохудожественными средствами. В авторском определении жанра произведения частично отразилось необыкновенно богатое содержание лексемы «слово» — И. И. Срезневский насчитал в старорусском языке двадцать восемь его значений! И в то же время «Слово» полно внутреннего смыслового единства, стилистической цельности, озарено, будто бело-синей молнией, поэтической творческой вспышкой одного автора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168