Придется рисковать – этот тип пока является незаменимым помощником.
Читая перечень горячих закусок, Блюмкин широко зевнул. Постоянный недосып – неотъемлемая черта оперативной работы. Ночь ушла на возню с Мирбахом, а с утра пришлось отправиться на розыски одного из главных участников акции – господина Калитникова. Приказ, полученный Яковом, предписывал немедленно вернуть посланца Москвы обратно в первопрестольную. Дело свое он сделал, так что нет смысла и даже опасно оставаться ему в городе. Не дай бог, каким-то образом попадет в поле зрения контрразведки. Нет, комитетчик не роптал. Собственно говоря, в этом и заключался смысл его пребывания в Севастополе – устранять всякие огрехи в проведении операции, связанной с «Демократией». Просто с Калитниковым пришлось повозиться.
Москвича Яков обнаружил ближе к полудню. Агента и так поджимало время – впереди была встреча с Шуваловым, а тут в поисках «клиента» пришлось побегать. В гостинице не ночевал и никаких распоряжений не оставлял. Хорошо, официанты сообщили, что вчера ночью Павел Тихонович после обильного возлияния покинул ресторан в компании певички Ми-Ми. Пока оперативник разыскал в меблированных комнатах «Венеция» (!) апартаменты примадонны кафешантанов, предмет его забот успел улизнуть и оттуда, к счастью, упомянув, что направляется в Романовский институт.
Пришлось ехать на площадь Свободы (бывшую Романовскую), где стояло похожее на дворец здание Севастопольского института физических методов лечения, в просторечии сохранившего название «Романовский». Это медицинское учреждение, равного которому долгое время не было ни в России, ни за границей, открылось летом 1914 года. Городской голова Пулаки, положивший много сил на его создание, сумел добиться того, чтобы большая статья (с фотографиями), посвященная новой достопримечательности Севастополя, появилась в августовском номере «Нивы». Он надеялся превратить институт в источник постоянных доходов, но мировая война внесла свои коррективы. Толстосумам, желавшим поправить здоровье посредством наиновейших методов, пришлось уступить раненым воинам гидромассажные ванны, места у аппаратов д'Арсенваля и в креслах Бергонье. Только с наступлением мира Романовский институт снова заработал в качестве коммерческого предприятия, принимая больных со всего света.
Готовясь действовать в Севастополе, Блюмкин пометил на плане города это здание, как место, удобное для конспиративных встреч. Всегда людно, посетители почти не знают друг друга, а войти можно под предлогом посещения общедоступной бани. В институте, в кабинете первого класса, оперативник наконец обнаружил мужчину, опухшее лицо которого имело явное сходство с фотографией, виденной Яковом в Москве. Тот принимал сеанс морских ванн и, вероятно, для большего эффекта лечебной процедуры, периодически прихлебывал шампанского «Редерер» прямо из бутылки. Санитар, радостно ощупывая в кармане халата купюру, полученную от комитетчика, немедленно оставил их одних.
– Ты кто? – спросил Калитников, приложив после очередного глотка запотевшую бутылку к виску. – Почему вошел? Это мой кабинет. Я его на весь день откупил.
– Павел Тихонович, мне поручено передать, чтобы вы сегодня же вечером выехали в Москву, – сказал Блюмкин, спокойно глядя в подернутые мутью глаза собеседника. – Вашим друзьям хочется поскорее увидеть вас дома. Дело закончено, следовательно, пора вернуться в родные пенаты.
– А ты что за указчик?.. – начал было Калитников, но осекся. Подумал, сведя брови к переносице, и сказал: – Ладно, ступай. Передай там, через недельку буду… Ехать пока доктора не велят. Говорят, надо весь курс лечения пройти – ванны брать, упражнения всякие проделывать.
– Понятно, гимнастику по системе Мюллера, – усмехнулся агент, склоняясь над собеседником. – Как раз по ночам разучиваешь с мадемуазель Ми-Ми. Смотри, как бы после такого лечения тебе не стать пациентом доктора Вассермана.
– Какого Вассермана?.. Да я тебя за такие слова… – взбеленился мужчина и протянул свободную руку, чтобы вцепиться обидчику в горло.
Неожиданно она была схвачена, словно капканом. Оперативник развернул ладонь Калитникова и резко нажал на пальцы. От внезапной боли Павел Тихонович выгнулся дугой, отчего его голова на мгновение погрузилась в воду, но хватка тотчас ослабла. Любитель гимнастики вынырнул, откашливаясь и жадно хватая воздух широко раскрытым ртом. Комитетчик дал ему возможность слегка прийти в себя – ровно настолько, чтобы несостоявшийся утопленник смог воспринять обращенные к нему слова:
– Запомни, скотина! Мне приказали отправить тебя из Севастополя сегодня вечером, значит, так и будет. Поэтому выбирай: или путешествуешь первым классом, или тебя повезут в заколоченном ящике. Так что тебе в номер прислать – билет или багажную квитанцию?
– Билет! – просипел окончательно сломленный Калитников.
– Ну, это я слегка погорячился, – пояснил Яков, отпуская руку собеседника. – Билет сам себе купишь, не барин. Просто заруби себе на носу: тот факт, что ты нахапал в войну миллионы, проталкивая вагоны и спекулируя сахаром, еще не делает тебя хозяином жизни. Сам убедился – откупил ванну в полное свое пользование, а мог бы в ней утонуть в одну секунду. Учти, не увижу, как вечером садишься в поезд, действительно отправлю малой скоростью.
Блюмкин выпрямился, пододвинул ногой табуретку, сел. Оглянувшись на дверь, зашептал коммерсанту на ухо:
– Ищет тебя контрразведка. Желают там знать, о поставках какого товара ты договаривался с неким турком? Настроены очень серьезно, поскольку при взрыве погибли двое их людей. Попадешься, церемониться не станут – загонят тебе в задний проход вот эту бутылку и велят спеть арию московского гостя.
Калитников дернулся и громко икнул. Яков успокаивающе похлопал его по плечу, пояснил, не скрывая насмешки:
– Не бойся, Павлуша. Ничего у них не выйдет, потому что я здесь, и все, что они задумали, знаю наперед. А насчет турка не переживай. Он сейчас своему аллаху показания даёт. Самый на свете безопасный свидетель – лежит, зажмурившись, и на вопросы контрразведчиков не отвечает. Как думаешь, может, тебя тоже на всякий случай обратить в подобное состояние?
В ответ раздалось новое икание, затем отчетливая дробь, которую выбивали зубы нувориша. Блюмкин поднялся с табуретки, глядя на собеседника, осуждающе покачал головой.
– Видишь, не на пользу тебе эти ванны, – сказал он с иронией. – Захолодел весь, трясешься, словно заяц. Давай-ка, вылезай, да отправляйся в гостиницу. Закажи билет на курьерский, собери вещички и жди моего человека, который скажет, что прислан господином Петровым. Запомнил?.. Он укроет тебя в надежном месте, вечером доставит на вокзал, а заодно проследит, чтобы не было хвоста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Читая перечень горячих закусок, Блюмкин широко зевнул. Постоянный недосып – неотъемлемая черта оперативной работы. Ночь ушла на возню с Мирбахом, а с утра пришлось отправиться на розыски одного из главных участников акции – господина Калитникова. Приказ, полученный Яковом, предписывал немедленно вернуть посланца Москвы обратно в первопрестольную. Дело свое он сделал, так что нет смысла и даже опасно оставаться ему в городе. Не дай бог, каким-то образом попадет в поле зрения контрразведки. Нет, комитетчик не роптал. Собственно говоря, в этом и заключался смысл его пребывания в Севастополе – устранять всякие огрехи в проведении операции, связанной с «Демократией». Просто с Калитниковым пришлось повозиться.
Москвича Яков обнаружил ближе к полудню. Агента и так поджимало время – впереди была встреча с Шуваловым, а тут в поисках «клиента» пришлось побегать. В гостинице не ночевал и никаких распоряжений не оставлял. Хорошо, официанты сообщили, что вчера ночью Павел Тихонович после обильного возлияния покинул ресторан в компании певички Ми-Ми. Пока оперативник разыскал в меблированных комнатах «Венеция» (!) апартаменты примадонны кафешантанов, предмет его забот успел улизнуть и оттуда, к счастью, упомянув, что направляется в Романовский институт.
Пришлось ехать на площадь Свободы (бывшую Романовскую), где стояло похожее на дворец здание Севастопольского института физических методов лечения, в просторечии сохранившего название «Романовский». Это медицинское учреждение, равного которому долгое время не было ни в России, ни за границей, открылось летом 1914 года. Городской голова Пулаки, положивший много сил на его создание, сумел добиться того, чтобы большая статья (с фотографиями), посвященная новой достопримечательности Севастополя, появилась в августовском номере «Нивы». Он надеялся превратить институт в источник постоянных доходов, но мировая война внесла свои коррективы. Толстосумам, желавшим поправить здоровье посредством наиновейших методов, пришлось уступить раненым воинам гидромассажные ванны, места у аппаратов д'Арсенваля и в креслах Бергонье. Только с наступлением мира Романовский институт снова заработал в качестве коммерческого предприятия, принимая больных со всего света.
Готовясь действовать в Севастополе, Блюмкин пометил на плане города это здание, как место, удобное для конспиративных встреч. Всегда людно, посетители почти не знают друг друга, а войти можно под предлогом посещения общедоступной бани. В институте, в кабинете первого класса, оперативник наконец обнаружил мужчину, опухшее лицо которого имело явное сходство с фотографией, виденной Яковом в Москве. Тот принимал сеанс морских ванн и, вероятно, для большего эффекта лечебной процедуры, периодически прихлебывал шампанского «Редерер» прямо из бутылки. Санитар, радостно ощупывая в кармане халата купюру, полученную от комитетчика, немедленно оставил их одних.
– Ты кто? – спросил Калитников, приложив после очередного глотка запотевшую бутылку к виску. – Почему вошел? Это мой кабинет. Я его на весь день откупил.
– Павел Тихонович, мне поручено передать, чтобы вы сегодня же вечером выехали в Москву, – сказал Блюмкин, спокойно глядя в подернутые мутью глаза собеседника. – Вашим друзьям хочется поскорее увидеть вас дома. Дело закончено, следовательно, пора вернуться в родные пенаты.
– А ты что за указчик?.. – начал было Калитников, но осекся. Подумал, сведя брови к переносице, и сказал: – Ладно, ступай. Передай там, через недельку буду… Ехать пока доктора не велят. Говорят, надо весь курс лечения пройти – ванны брать, упражнения всякие проделывать.
– Понятно, гимнастику по системе Мюллера, – усмехнулся агент, склоняясь над собеседником. – Как раз по ночам разучиваешь с мадемуазель Ми-Ми. Смотри, как бы после такого лечения тебе не стать пациентом доктора Вассермана.
– Какого Вассермана?.. Да я тебя за такие слова… – взбеленился мужчина и протянул свободную руку, чтобы вцепиться обидчику в горло.
Неожиданно она была схвачена, словно капканом. Оперативник развернул ладонь Калитникова и резко нажал на пальцы. От внезапной боли Павел Тихонович выгнулся дугой, отчего его голова на мгновение погрузилась в воду, но хватка тотчас ослабла. Любитель гимнастики вынырнул, откашливаясь и жадно хватая воздух широко раскрытым ртом. Комитетчик дал ему возможность слегка прийти в себя – ровно настолько, чтобы несостоявшийся утопленник смог воспринять обращенные к нему слова:
– Запомни, скотина! Мне приказали отправить тебя из Севастополя сегодня вечером, значит, так и будет. Поэтому выбирай: или путешествуешь первым классом, или тебя повезут в заколоченном ящике. Так что тебе в номер прислать – билет или багажную квитанцию?
– Билет! – просипел окончательно сломленный Калитников.
– Ну, это я слегка погорячился, – пояснил Яков, отпуская руку собеседника. – Билет сам себе купишь, не барин. Просто заруби себе на носу: тот факт, что ты нахапал в войну миллионы, проталкивая вагоны и спекулируя сахаром, еще не делает тебя хозяином жизни. Сам убедился – откупил ванну в полное свое пользование, а мог бы в ней утонуть в одну секунду. Учти, не увижу, как вечером садишься в поезд, действительно отправлю малой скоростью.
Блюмкин выпрямился, пододвинул ногой табуретку, сел. Оглянувшись на дверь, зашептал коммерсанту на ухо:
– Ищет тебя контрразведка. Желают там знать, о поставках какого товара ты договаривался с неким турком? Настроены очень серьезно, поскольку при взрыве погибли двое их людей. Попадешься, церемониться не станут – загонят тебе в задний проход вот эту бутылку и велят спеть арию московского гостя.
Калитников дернулся и громко икнул. Яков успокаивающе похлопал его по плечу, пояснил, не скрывая насмешки:
– Не бойся, Павлуша. Ничего у них не выйдет, потому что я здесь, и все, что они задумали, знаю наперед. А насчет турка не переживай. Он сейчас своему аллаху показания даёт. Самый на свете безопасный свидетель – лежит, зажмурившись, и на вопросы контрразведчиков не отвечает. Как думаешь, может, тебя тоже на всякий случай обратить в подобное состояние?
В ответ раздалось новое икание, затем отчетливая дробь, которую выбивали зубы нувориша. Блюмкин поднялся с табуретки, глядя на собеседника, осуждающе покачал головой.
– Видишь, не на пользу тебе эти ванны, – сказал он с иронией. – Захолодел весь, трясешься, словно заяц. Давай-ка, вылезай, да отправляйся в гостиницу. Закажи билет на курьерский, собери вещички и жди моего человека, который скажет, что прислан господином Петровым. Запомнил?.. Он укроет тебя в надежном месте, вечером доставит на вокзал, а заодно проследит, чтобы не было хвоста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74