По мере его рассказа лицо молодой женщины смягчалось: в глазах появилось прежнее обожание, губы тронула неуверенная улыбка. Накрыв своей рукой его руку, она воскликнула:
– Все, достаточно! Не говори больше ни слова!.. Нет, скажи, чтобы быстрее принесли вина…
Официант мгновенно оказался рядом. «Будто скрывался за соседней пальмой», – непроизвольно отметил Шувалов. – Неужели подслушивал?»
Аглая подняла бокал. Глядя поверх него на поручика, она тихо произнесла:
– Милый, ради бога, прости меня за невозможное поведение… Знаешь, я придумала, как искупить свою вину. Давай сразу после ужина поедем ко мне. В эту ночь я буду покорнейшей из женщин, твоей рабой. Можешь растоптать меня, растерзать – я с величайшим наслаждением вытерплю все… А пока выпьем за нас!.. Что с тобой? Ты не рад?
– Нет, дорогая, я очень рад, – он старательно подыскивал слова, чтобы объяснить свой отказ, – но обстоятельства… К сожалению, сегодня вечером меня ждет одно незаконченное дело. Я должен встретиться кое с кем в Морском собрании – это очень важно, поскольку связано с гибелью «Демократии». Даже не знаю, когда освобожусь. Что если мы поступим так, – сказал Петр, глядя женщине прямо в глаза. – Ты сейчас отправишься на квартиру и там будешь ожидать меня. Как только покончу с делами, я примчусь, чтобы оказаться в полной твоей власти. Надеюсь, мне удастся доказать свою полную преданность тебе.
– Да. Петр, да, – закивала она в ответ, порозовев от волнения. – К черту ужин! Отправляйся немедленно в Морское собрание. А я буду ждать тебя и томиться любовной жаждой. Когда же ты, наконец, придешь, мы…
Женщина не договорила, а лишь мечтательно прикрыла глаза.
– Я пью за нашу встречу! – провозгласила Аглая.
Бокалы отозвались мелодичным звоном. Повинуясь знаку дамы, возле них опять мгновенно, как из-под земли, вырос официант. Услужливо склонившись, он записал продиктованное Аглаей дополнение к заказу, а также адрес, куда все это следовало доставить. Когда она укатила на извозчике, Шувалов поднялся в номер, чтобы пусть наскоро, но все же привести себя в порядок.
Спустя полчаса перед ним распахнулись двери Морского собрания. Распорядитель в синем длиннополом сюртуке, украшенном по краю борта вышитыми золотом якорями, записал его фамилию в книгу гостей. Покончив с формальностями, он кликнул служителя, который принял у Петра фуражку и провел в обеденный зал. Видимо, его заранее предупредили, поскольку поручик был препровожден прямо к столу, где сидел Мирбах в компании двух офицеров. Один представился лейтенантом Тыртовым, другой – мичманом Бахтиным.
– Что вы будете пить? – спросил Мирбах.
– Все, кроме керосина и воды, – сказал Петр. – Мне говорили, что таково первое морское правило.
Офицеры дружно рассмеялись. Немудреная шутка сняла напряжение начальных минут знакомства. Выпили водки и разговор потек сам собой. Шувалов охотно рассказывал о своих впечатлениях от поездки на линкор, нисколько не кривя душой, выражал восхищение кораблем и моряками. Его собеседники поочередно задавали вопросы, постепенно уводя разговор в область политики.
Лишь однажды между ними возникло нечто вроде разногласия. Когда речь зашла о кандидатуре будущего самодержца, Петр заметил, что в армии большой и заслуженной популярностью пользовался бывший Верховный Главнокомандующий великий князь Николай Николаевич. Если бы придворные интриганы не уговорили царя самому возглавить войска, возможно, события развивались бы иначе и не привели бы к революции. В ответ Мирбах довольно саркастично высказался в адрес «Николаши»:
– Война закончилась, и пусть этот старый бурбон продолжает следовать путем императора Диоклетиана. Вы слышали, он в своем поместье вывел породу коз, которые дают молоко без специфического запаха? Нет, предоставим ему и далее наслаждаться прелестями сельского труда, а трон должен занять тот, за кем действительно стоят лучшие люди России. В конце концов, неважно, какие права на занятие престола ранее имел каждый из Романовых. Страна пережила новую Смуту, поэтому нужно сделать как в старину – решением Земского Собора вручить царский венец тому, кто наиболее достоин.
На посошок Тыртов многозначительно предложил выпить за воцарение в стране порядка. Естественно, его дружно поддержали. Несмотря на изрядное возлияние, Шувалов продолжал контролировать ситуацию. Поэтому он сразу обратил внимание на суетливого человека, устроившегося за соседним столиком. Дело было даже не в том, что среди окружающих он выделялся штатским костюмом, а в его поведении. К незнакомцу периодически подсаживались офицеры, о чем-то с ним говорили, иногда передавали ему деньги или наоборот – получали какие-то свертки. Но главное (это поручик заметил сразу) – тот господин все время прислушивался к его разговору с монархистами. Стоило им оказаться за ломберным столом, он словно невзначай устроился с папиросой на-соседнем диванчике.
Во время игры партнеры Шувалова от общих рассуждений перешли к прямым намекам. Поручику ясно давали понять, что существует объединение офицеров, готовых действовать во благо России. Как они успели убедиться, представитель славной дворянской фамилии полностью разделяет их взгляды, поэтому сам бог велел ему быть среди них. Петр внутренне ликовал, отдавая должное проницательности Жохова, когда услышал прямое предложение досконально «освещать» работу комиссии. Однако следом выяснилось, что интерес заговорщиков вызван совсем иной причиной, нежели предполагал начальник контрразведки. Моряки убеждали, что им жизненно необходимо узнать тайну гибели линкора, поскольку нынешняя власть наверняка постарается скрыть истинные причины взрыва. Монархисты же собираются покарать преступников, кем бы они ни были. Без малейшего колебания поручик согласился.
Из собрания Петр вышел вместе с Мирбахом. Тот штатский, что крутился возле них весь вечер, в вестибюле опять попался на глаза. Заметив, как лейтенант на ходу слегка кивнул ему. Шувалов спросил:
– Кто этот господин?
– Да так, прореха на человечестве, согласно определению Гоголя, – ответил моряк, слегка поморщившись. – Не обращайте внимания. Отставной прапорщик по Адмиралтейству Поволяев, бывший член Центрофлота. Наверно, хотел предложить вам какую-то услугу, да не решился подойти – я его не особо жалую… Вы в гостиницу?
– Нет, Эдуард Оттович. Мне предстоит еще одна встреча.
По лицу лейтенанта скользнула тень подозрения, но тут же исчезла, уступив место улыбке.
– Судя по тому, как заблестели ваши глаза, предстоит романтическое свидание, не так ли? – предположил он. – Счастливец!.. Что ж, позвольте вас немного проводить. Хочу слегка проветриться перед возвращением на корабль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
– Все, достаточно! Не говори больше ни слова!.. Нет, скажи, чтобы быстрее принесли вина…
Официант мгновенно оказался рядом. «Будто скрывался за соседней пальмой», – непроизвольно отметил Шувалов. – Неужели подслушивал?»
Аглая подняла бокал. Глядя поверх него на поручика, она тихо произнесла:
– Милый, ради бога, прости меня за невозможное поведение… Знаешь, я придумала, как искупить свою вину. Давай сразу после ужина поедем ко мне. В эту ночь я буду покорнейшей из женщин, твоей рабой. Можешь растоптать меня, растерзать – я с величайшим наслаждением вытерплю все… А пока выпьем за нас!.. Что с тобой? Ты не рад?
– Нет, дорогая, я очень рад, – он старательно подыскивал слова, чтобы объяснить свой отказ, – но обстоятельства… К сожалению, сегодня вечером меня ждет одно незаконченное дело. Я должен встретиться кое с кем в Морском собрании – это очень важно, поскольку связано с гибелью «Демократии». Даже не знаю, когда освобожусь. Что если мы поступим так, – сказал Петр, глядя женщине прямо в глаза. – Ты сейчас отправишься на квартиру и там будешь ожидать меня. Как только покончу с делами, я примчусь, чтобы оказаться в полной твоей власти. Надеюсь, мне удастся доказать свою полную преданность тебе.
– Да. Петр, да, – закивала она в ответ, порозовев от волнения. – К черту ужин! Отправляйся немедленно в Морское собрание. А я буду ждать тебя и томиться любовной жаждой. Когда же ты, наконец, придешь, мы…
Женщина не договорила, а лишь мечтательно прикрыла глаза.
– Я пью за нашу встречу! – провозгласила Аглая.
Бокалы отозвались мелодичным звоном. Повинуясь знаку дамы, возле них опять мгновенно, как из-под земли, вырос официант. Услужливо склонившись, он записал продиктованное Аглаей дополнение к заказу, а также адрес, куда все это следовало доставить. Когда она укатила на извозчике, Шувалов поднялся в номер, чтобы пусть наскоро, но все же привести себя в порядок.
Спустя полчаса перед ним распахнулись двери Морского собрания. Распорядитель в синем длиннополом сюртуке, украшенном по краю борта вышитыми золотом якорями, записал его фамилию в книгу гостей. Покончив с формальностями, он кликнул служителя, который принял у Петра фуражку и провел в обеденный зал. Видимо, его заранее предупредили, поскольку поручик был препровожден прямо к столу, где сидел Мирбах в компании двух офицеров. Один представился лейтенантом Тыртовым, другой – мичманом Бахтиным.
– Что вы будете пить? – спросил Мирбах.
– Все, кроме керосина и воды, – сказал Петр. – Мне говорили, что таково первое морское правило.
Офицеры дружно рассмеялись. Немудреная шутка сняла напряжение начальных минут знакомства. Выпили водки и разговор потек сам собой. Шувалов охотно рассказывал о своих впечатлениях от поездки на линкор, нисколько не кривя душой, выражал восхищение кораблем и моряками. Его собеседники поочередно задавали вопросы, постепенно уводя разговор в область политики.
Лишь однажды между ними возникло нечто вроде разногласия. Когда речь зашла о кандидатуре будущего самодержца, Петр заметил, что в армии большой и заслуженной популярностью пользовался бывший Верховный Главнокомандующий великий князь Николай Николаевич. Если бы придворные интриганы не уговорили царя самому возглавить войска, возможно, события развивались бы иначе и не привели бы к революции. В ответ Мирбах довольно саркастично высказался в адрес «Николаши»:
– Война закончилась, и пусть этот старый бурбон продолжает следовать путем императора Диоклетиана. Вы слышали, он в своем поместье вывел породу коз, которые дают молоко без специфического запаха? Нет, предоставим ему и далее наслаждаться прелестями сельского труда, а трон должен занять тот, за кем действительно стоят лучшие люди России. В конце концов, неважно, какие права на занятие престола ранее имел каждый из Романовых. Страна пережила новую Смуту, поэтому нужно сделать как в старину – решением Земского Собора вручить царский венец тому, кто наиболее достоин.
На посошок Тыртов многозначительно предложил выпить за воцарение в стране порядка. Естественно, его дружно поддержали. Несмотря на изрядное возлияние, Шувалов продолжал контролировать ситуацию. Поэтому он сразу обратил внимание на суетливого человека, устроившегося за соседним столиком. Дело было даже не в том, что среди окружающих он выделялся штатским костюмом, а в его поведении. К незнакомцу периодически подсаживались офицеры, о чем-то с ним говорили, иногда передавали ему деньги или наоборот – получали какие-то свертки. Но главное (это поручик заметил сразу) – тот господин все время прислушивался к его разговору с монархистами. Стоило им оказаться за ломберным столом, он словно невзначай устроился с папиросой на-соседнем диванчике.
Во время игры партнеры Шувалова от общих рассуждений перешли к прямым намекам. Поручику ясно давали понять, что существует объединение офицеров, готовых действовать во благо России. Как они успели убедиться, представитель славной дворянской фамилии полностью разделяет их взгляды, поэтому сам бог велел ему быть среди них. Петр внутренне ликовал, отдавая должное проницательности Жохова, когда услышал прямое предложение досконально «освещать» работу комиссии. Однако следом выяснилось, что интерес заговорщиков вызван совсем иной причиной, нежели предполагал начальник контрразведки. Моряки убеждали, что им жизненно необходимо узнать тайну гибели линкора, поскольку нынешняя власть наверняка постарается скрыть истинные причины взрыва. Монархисты же собираются покарать преступников, кем бы они ни были. Без малейшего колебания поручик согласился.
Из собрания Петр вышел вместе с Мирбахом. Тот штатский, что крутился возле них весь вечер, в вестибюле опять попался на глаза. Заметив, как лейтенант на ходу слегка кивнул ему. Шувалов спросил:
– Кто этот господин?
– Да так, прореха на человечестве, согласно определению Гоголя, – ответил моряк, слегка поморщившись. – Не обращайте внимания. Отставной прапорщик по Адмиралтейству Поволяев, бывший член Центрофлота. Наверно, хотел предложить вам какую-то услугу, да не решился подойти – я его не особо жалую… Вы в гостиницу?
– Нет, Эдуард Оттович. Мне предстоит еще одна встреча.
По лицу лейтенанта скользнула тень подозрения, но тут же исчезла, уступив место улыбке.
– Судя по тому, как заблестели ваши глаза, предстоит романтическое свидание, не так ли? – предположил он. – Счастливец!.. Что ж, позвольте вас немного проводить. Хочу слегка проветриться перед возвращением на корабль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74