– Но это же верная смерть! – заорал Скопатти. – Там сильное течение, и…
– Стритер, дай ему трос! – приказал капитан. – И – Магнусен, обойди компьютерный контроль, запускайте насосы вручную. Наверное, течение возникло, когда они отказали.
– Да, сэр, – ответила Магнусен. – Команде понадобится залить их вручную. Мне нужно минимум пять минут.
– Шевелись, – сказал Найдельман твёрдым, но неожиданно спокойным голосом. – Три минуты.
– Да, сэр.
– И – Вопнер, запусти, наконец, систему!
– Капитан, – заговорил Керри. – Диагностика утверждает, что всё…
– Кончай болтать, – огрызнулся Найдельман. – Начинай исправлять.
Скопатти затянул трос вокруг талии и снова исчез за бортом.
– Мне нужно место, – сказал Хатч Стритеру и принялся расстилать полотенца на палубе, подготавливаясь к приёму потенциального пациента.
Моряк начал травить трос, Рэнкин пришёл ему на помощь. Трос рвануло, но затем натяжение стало ровным.
– Стритер? – спросил голос Найдельмана.
– Скопатти попал в поток, – ответил помощник. – Я чувствую его на тросе.
С жутким чувством дежа вю Хатч продолжал смотреть на экран, покрытый рябью помех. Словно она исчезла, пропала – так же внезапно, как…
Он глубоко вдохнул и отвернулся. Пока её не поднимут на поверхность, он ничего не может сделать. Ничего.
Неожиданно на острове раздался гул – к жизни вернулись насосы.
– Молодцы, – произнёс Найдельман по рации.
– Трос провис, – сообщил Стритер.
Наступило напряжённое молчание. Хатч увидел, как на поверхность всплыли последние остатки красителя – поток снова выходил из туннеля. И внезапно экран вновь стал чёрным, а по звуковому каналу послышались вдохи. Теперь изображение просветлело, и он с облегчением увидел на экране увеличивающийся в размерах зелёный квадрат света: выход из туннеля.
– Merde, – услышал он голос Бонтьер, когда она вылезла из проёма, и изображение снова закачалось.
Мгновения спустя вода забурлила, и на поверхности показались аквалангисты. Хатч и Рэнкин подбежали к борту и подняли Бонтьер на корабль. Скопатти выбрался следом и стянул с Изобель баллоны и маску, пока Хатч укладывал её на полотенца.
Раскрыв ей рот, Хатч проверил дыхательные пути: чисто. Расстегнул костюм на груди и приложил стетоскоп. Дыхание в норме, никаких признаков воды в лёгких, сердцебиение быстрое и сильное. Малин отметил надрез на животе, из-под края которого виднелись кожа и полоска крови.
– Incroyable, – закашлявшись, заявила Бонтьер и попыталась сесть, махнув рукой с зажатым серым обломком.
– Не шевелись, – строго сказал Хатч.
– Цемент! – воскликнула она, ещё крепче сжимая обломок. – Цемент, которому триста лет. В риф встроен ряд камней…
Хатч быстро проверил основание черепа в поисках свидетельств сотрясения или повреждения позвоночника. Никаких синяков, порезов, смещений.
– Ca suffit! – заявила она, повернув голову. – Вы что, phrenologiste?
– Стритер, отчёт! – рявкнул по рации Найдельман.
– Они на борту, сэр, – ответил Стритер. – Бонтьер, кажется, в порядке.
– Я и есть в порядке, если не считать этого назойливого доктора! – вскрикнула она, отбрыкиваясь.
– Ещё минутку, дай осмотреть живот, – сказал Хатч, мягко её удерживая.
– Эти камни, они напомнили основание чего-то, – продолжила она, ложась на спину. – Серджио, ты видел? Что это может быть?
Одним движением Хатч расстегнул костюм до самого пупка.
– Эй! – возмутилась Бонтьер.
Игнорируя выкрики, Хатч быстро осмотрел порез. Жуткого вида шрам под рёбрами, но, похоже, неглубокий на всём протяжении.
– Просто царапина, – продолжила протестовать Бонтьер, выгибая шею, чтобы видеть, что он делает.
Малин убрал руку с её живота, чувствуя ну совсем уж непрофессиональное волнение в чреслах.
– Может быть, ты и права, – сказал он чуть язвительнее, чем намеревался, шарясь в аптечке в поисках антибактериальной мази. – В следующий раз позволь мне резвиться в воде, а ты будешь доктором. Но сейчас я собираюсь помазать её вот этим, на случай заражения. Ты была на волосок от смерти!
Он принялся втирать мазь в царапину.
– Щекотно, – пожаловалась Бонтьер.
Скопатти снял верхнюю, до пояса, часть костюма и теперь оказался рядом, сложив руки на груди. Его загорелое тело заблестело на солнце, во всё лицо расплылась ухмылка. Рядом Рэнкин, лохматый и массивный, наблюдал за Бонтьер с очевидным блеском в глазах. Все до единого, – подумал Малин, – её обожают.
– Я очутилась в большой подводной пещере, – продолжала она. – Какое-то время не могла нащупать стен и думала, что всё, конец. Fin.
– В пещере? – недоверчиво спросил Найдельман по открытому каналу.
– Mais oui. В большой пещере. Но рация не работала. Как так?
– Должно быть, туннель блокирует передачу, – сказал Найдельман.
– Но почему поток пошёл обратно? – спросила Бонтьер. – Ведь сейчас отлив!
Некоторое время все молчали.
– На это я ответить не могу, – наконец, произнёс бесплотный голос Найдельмана. – Может быть, когда осушим Колодец и туннели, тогда поймём, почему. Буду ждать полного отчёта. А пока отдохни, хорошо? «Наяда», конец связи.
– Маркеры установлены. Возвращаемся на базу, – повернувшись к микрофону, сказал Стритер.
С грохотом двигателей судно рванулось вперёд, рассекая невысокие волны. Хатч сложил чемоданчик, продолжая слушать переговоры по рации. Найдельман с «Грампуса» вёл беседу с Островом-1.
– Говорю вам, это кибергейст! – услышал он голос Вопнера. – Я только что слил ROM на «Харибду», и сравнил результаты со «Сциллой». Сплошная каша. Но это надёжный код, капитан. Чёртова система проклята. Даже хакер не смог бы переписать ROM.
– Вот только не надо говорить мне о проклятьях, – резко ответил Найдельман.
Когда они приблизились к доку, Бонтьер сняла свой костюм, запихнула его в рундук на палубе и повернулась к Малину, закручивая волосы.
– Что же, доктор, мои кошмары сбылись. Оказалось, что мне и правда понадобились ваши услуги.
– Ерунда, – ответил Хатч, зардевшись и в полной мере это осознавая.
– И это было очень мило.
16
Каменные руины форта Блэклок стояли на лужайке, с которой открывался вид на подступы к гавани Стормхавэна. Форт со всех сторон окружила большая поляна с пятнышками светлых сосен, которые сходили на нет в направлении полей фермеров, и плотными зарослями сахарного клёна. По ту сторону лужайки возвели жёлто-белый павильон, украшенный лентами и флажками, что весело захлопали на ветру. Транспарант, натянутый над ним, провозгласил нарисованными буквами: «71-Й ЕЖЕГОДНЫЙ СТОРМХАВЭНСКИЙ ПИКНИК С ЛОБСТЕРАМИ!!!»
Хатч с трепетом направился вверх по пологому склону покрытого травой холма. Пикник с лобстерами оказался первым настоящим поводом для того, чтобы встретить город целиком, и Малин точно не знал, какого приёма следует ожидать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111