Кто бы сомневался.
Короче, я плюнул и пошел на кухню варить себе суп. Если питаться из общего котла с сокамерниками, то есть одними консервами и макаронами, никакого здоровья не хватит, а у меня режим. Захватил с собой взятую в библиотеке книгу из списка по зарубежке: какой-то Лагерквист, да еще Пер. Почитаем. Когда начнутся сборы, будет не до книжек.
Мимо дверного проема процокали на каблучках Лановая с подружкой; я вжался в угол, чтоб не заметили. Послушал восторги по поводу санинских роз в дверях. Влад бы, наверное, протащился — но фиг он там что-то услышит за воплями и бряцаньем гитары.
Когда я вернулся с кастрюлькой в комнату, они, слава богу, уже не пели, а трепались, что гораздо легче. Я молча подсел к столу, налил себе супу и пристроил возле тарелки Лагерквиста. Думал, дадут нормально почитать. Ага, два раза.
— Жека, когда Звенислава к нам зайдет? — спросил Гэндальф. — А то Герка песню написал — супер! Ее бы на два голоса…
— Не знаю, — буркнул я довольно глупо. Умный ответ придумал чуть позже: «Когда зайдет, то вас, надеюсь, тут и близко не будет». И хотел было озвучить, но пацаны уже говорили о другом.
— Я вчера взял в поликлинике запрос на нейронку, — сообщил Герка. — Обещали через неделю выдать на руки.
— Без проблем? — удивился Сашка.
— Ну да. Пишешь расписку, обязуешься вовремя вернуть… Влад?
Образовалась пауза. Я успел припомнить, как всего каких-то пару месяцев назад они произносили с придыханием: «нейронная карта»! Раздували из этого черт-те что. И неслабо обломались, когда сразу после каникул у нас на доске вывесили объявление про вводную лекцию Главного куратора проекта «Миссури» К.О. Цыбы о технологиях нейромоделирования и комбинаторики. И никаких вам тайн мадридского двора.
Впрочем, лично мне оно всегда было по барабану. Видал я ихнюю — да и свою тоже — нейронку: абракадабра на сидироме. И пусть мне кто-нибудь докажет, что подобная фигня имеет отношение к футболу. И вообще к чему-то важному в жизни.
Было так тихо, что я чуть было не вернулся к книжке. И только потом сообразил, что в этой тишине имелось что-то неправильное. Поднял голову: точно, немая сцена. Герка и Гэндальф прям-таки подались вперед с двух сторон, ожидая от Влада ответа. А тот смотрел то на одного, то на другого растерянными глазами и явно не желал понимать, чего им от него нужно.
А я — понял.
Кое-что придумал и решил прийти ему на выручку:
— Кстати, Влад, твоя Наташка уже у себя.
— Да?! — Он подорвался, как на пожар. — Спасибо, Жека. Ребята, я пойду…
Гэндальф злобно усмехнулся и демонстративно проигнорировал протянутую санинскую руку. А Герка, тоже изменившись в лице, все-таки пожал ее, заглянул Владу прямо в глаза и сделал последнюю попытку:
— Ну так мы договорились?
Честное слово, на Санина было жалко смотреть.
— Нет, — быстро выговорил он. — Ты же знаешь, я этим больше не занимаюсь.
Вскинул, прощаясь, раскрытую ладонь и поспешно вышел, подхватив «дипломат» и перекинув через локоть черное пальто и белый шарф.
— Пижон, — негромко выцедил Сашка. — Хуже Цыбы.
Всю большую перемену я прождал в «Шаре», за столиком слева от входа, — но она так и не пришла. Скорее всего ее сегодня вообще не было в институте. Оно конечно, встретить у нас в «Миссури» посреди семестра кого-то с третьего курса — само по себе редкая удача. Но Слава, она же по жизни отличница, примерная студентка… может, все-таки заболела?
У меня был номер ее телефона. Но звонить — со стопроцентной гарантией, что нарвешься на ее родителей, — как-то… короче, до сих пор я не пробовал. Рискнуть?
Риск — благородное дело. У нас со Славой ничего бы не получилось, если б я постоянно не рисковал. С того самого вечера, когда взял да и обнял ее прямо на глазах у Багалия. А затем (очень не скоро; ну и дурак, между прочим) рискнул повторить уже без свидетелей. Когда она пришла якобы к Герке и сама верила, что к Герке, да так бы и продолжала думать, если б он оказался на месте… КО МНЕ. И поняла это сразу, как только я рискнул.
В нужное время в нужном месте. Совпавшими с точностью до миллиметра и доли секунды, как в голевом положении для решающего удара.
…Я как раз двинулся к выходу из «Шара», нащупывая в кармане телефонную карточку, — как вдруг затормозил прямо в дверном проеме. И какие-то дуры-девчонки, торопясь на пару, с разбегу врезались мне в спину; одна матюгнулась, другая глупо захихикала. А потом обошли меня с двух сторон, потому что я и не подумал посторониться.
Подумал о другом. Черт!!!
Почему-то раньше это не приходило в голову. Даже вчера, когда я небескорыстно, прямо сказать, выручил Влада, то подразумевал главным образом футбол. Вдруг все действительно хоть в какой-то степени зависит от голимой нейронки? Конечно, если абсолютный тропизм и прочие прибамбасы касаются только карьеры по специальности, то пошли они все. Комбинаторика, рекомбинаторика — мне по барабану…
А тут до меня внезапно дошло.
Слава. Я ведь ЗНАЛ, когда и где рискнуть. И еще знал, что она, такая красивая, взрослая, умная и гордая, дочка богатых родителей, девушка Андрея Багалия, по идее, никак не могла стать моей. Что те козлы, которые шептались за нашей спиной на тему «что она в нем нашла?», где-то были правы. И все равно обломались. Потому что я…
«Ком-би-на-торированная личность», — растолковывал на своей вводной лекции Цыба-старший. И дальше — насколько это круто. Первые две минуты я даже пытался конспектировать, а потом плюнул.
Кажется, он говорил еще, что насчет согласия родителей — это для абитуры. Студент, взрослый дееспособный человек, сам принимает решение, и юридически под это никак не подкопаться. А к летней сессии никто на нашем курсе не останется несовершеннолетним. Кроме меня.
Конечно, у нас с батей состоится серьезный разговор. Нет, он ведь сам когда-то играл за городскую юношескую сборную, считался перспективным и только из-за травмы был вынужден уйти!.. А теперь нате: «футбол— не профессия». Это мама его переубедила, пилит каждый день почем зря. Отец должен понять… наверное.
Насчет футбола. Про Славу — не поймет никто.
Все это не имеет значения только в одном случае. Если я — процент погрешности.
Я наконец-то вышел из ступора и зашагал вниз по лестнице. На пару все равно опоздал, так что лучше прямо сейчас съездить в студенческую поликлинику, наплести чего-нибудь и взять запрос на нейронную карту. А потом подкатиться к Владу.
В конце концов, это же только для меня самого. В смысле, я ведь не собираюсь, как Герка с Гэндальфом, во всю глотку спасать человечество от проекта «Миссури». Дальше меня оно не пойдет. А мне кровь из носу надо знать, НАСКОЛЬКО может измениться моя жизнь, если я перестану быть этим… комбинаторированной личностью.
А если Санин и мне откажет, то я… я…
Я уведу у него Наташку Лановую!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Короче, я плюнул и пошел на кухню варить себе суп. Если питаться из общего котла с сокамерниками, то есть одними консервами и макаронами, никакого здоровья не хватит, а у меня режим. Захватил с собой взятую в библиотеке книгу из списка по зарубежке: какой-то Лагерквист, да еще Пер. Почитаем. Когда начнутся сборы, будет не до книжек.
Мимо дверного проема процокали на каблучках Лановая с подружкой; я вжался в угол, чтоб не заметили. Послушал восторги по поводу санинских роз в дверях. Влад бы, наверное, протащился — но фиг он там что-то услышит за воплями и бряцаньем гитары.
Когда я вернулся с кастрюлькой в комнату, они, слава богу, уже не пели, а трепались, что гораздо легче. Я молча подсел к столу, налил себе супу и пристроил возле тарелки Лагерквиста. Думал, дадут нормально почитать. Ага, два раза.
— Жека, когда Звенислава к нам зайдет? — спросил Гэндальф. — А то Герка песню написал — супер! Ее бы на два голоса…
— Не знаю, — буркнул я довольно глупо. Умный ответ придумал чуть позже: «Когда зайдет, то вас, надеюсь, тут и близко не будет». И хотел было озвучить, но пацаны уже говорили о другом.
— Я вчера взял в поликлинике запрос на нейронку, — сообщил Герка. — Обещали через неделю выдать на руки.
— Без проблем? — удивился Сашка.
— Ну да. Пишешь расписку, обязуешься вовремя вернуть… Влад?
Образовалась пауза. Я успел припомнить, как всего каких-то пару месяцев назад они произносили с придыханием: «нейронная карта»! Раздували из этого черт-те что. И неслабо обломались, когда сразу после каникул у нас на доске вывесили объявление про вводную лекцию Главного куратора проекта «Миссури» К.О. Цыбы о технологиях нейромоделирования и комбинаторики. И никаких вам тайн мадридского двора.
Впрочем, лично мне оно всегда было по барабану. Видал я ихнюю — да и свою тоже — нейронку: абракадабра на сидироме. И пусть мне кто-нибудь докажет, что подобная фигня имеет отношение к футболу. И вообще к чему-то важному в жизни.
Было так тихо, что я чуть было не вернулся к книжке. И только потом сообразил, что в этой тишине имелось что-то неправильное. Поднял голову: точно, немая сцена. Герка и Гэндальф прям-таки подались вперед с двух сторон, ожидая от Влада ответа. А тот смотрел то на одного, то на другого растерянными глазами и явно не желал понимать, чего им от него нужно.
А я — понял.
Кое-что придумал и решил прийти ему на выручку:
— Кстати, Влад, твоя Наташка уже у себя.
— Да?! — Он подорвался, как на пожар. — Спасибо, Жека. Ребята, я пойду…
Гэндальф злобно усмехнулся и демонстративно проигнорировал протянутую санинскую руку. А Герка, тоже изменившись в лице, все-таки пожал ее, заглянул Владу прямо в глаза и сделал последнюю попытку:
— Ну так мы договорились?
Честное слово, на Санина было жалко смотреть.
— Нет, — быстро выговорил он. — Ты же знаешь, я этим больше не занимаюсь.
Вскинул, прощаясь, раскрытую ладонь и поспешно вышел, подхватив «дипломат» и перекинув через локоть черное пальто и белый шарф.
— Пижон, — негромко выцедил Сашка. — Хуже Цыбы.
Всю большую перемену я прождал в «Шаре», за столиком слева от входа, — но она так и не пришла. Скорее всего ее сегодня вообще не было в институте. Оно конечно, встретить у нас в «Миссури» посреди семестра кого-то с третьего курса — само по себе редкая удача. Но Слава, она же по жизни отличница, примерная студентка… может, все-таки заболела?
У меня был номер ее телефона. Но звонить — со стопроцентной гарантией, что нарвешься на ее родителей, — как-то… короче, до сих пор я не пробовал. Рискнуть?
Риск — благородное дело. У нас со Славой ничего бы не получилось, если б я постоянно не рисковал. С того самого вечера, когда взял да и обнял ее прямо на глазах у Багалия. А затем (очень не скоро; ну и дурак, между прочим) рискнул повторить уже без свидетелей. Когда она пришла якобы к Герке и сама верила, что к Герке, да так бы и продолжала думать, если б он оказался на месте… КО МНЕ. И поняла это сразу, как только я рискнул.
В нужное время в нужном месте. Совпавшими с точностью до миллиметра и доли секунды, как в голевом положении для решающего удара.
…Я как раз двинулся к выходу из «Шара», нащупывая в кармане телефонную карточку, — как вдруг затормозил прямо в дверном проеме. И какие-то дуры-девчонки, торопясь на пару, с разбегу врезались мне в спину; одна матюгнулась, другая глупо захихикала. А потом обошли меня с двух сторон, потому что я и не подумал посторониться.
Подумал о другом. Черт!!!
Почему-то раньше это не приходило в голову. Даже вчера, когда я небескорыстно, прямо сказать, выручил Влада, то подразумевал главным образом футбол. Вдруг все действительно хоть в какой-то степени зависит от голимой нейронки? Конечно, если абсолютный тропизм и прочие прибамбасы касаются только карьеры по специальности, то пошли они все. Комбинаторика, рекомбинаторика — мне по барабану…
А тут до меня внезапно дошло.
Слава. Я ведь ЗНАЛ, когда и где рискнуть. И еще знал, что она, такая красивая, взрослая, умная и гордая, дочка богатых родителей, девушка Андрея Багалия, по идее, никак не могла стать моей. Что те козлы, которые шептались за нашей спиной на тему «что она в нем нашла?», где-то были правы. И все равно обломались. Потому что я…
«Ком-би-на-торированная личность», — растолковывал на своей вводной лекции Цыба-старший. И дальше — насколько это круто. Первые две минуты я даже пытался конспектировать, а потом плюнул.
Кажется, он говорил еще, что насчет согласия родителей — это для абитуры. Студент, взрослый дееспособный человек, сам принимает решение, и юридически под это никак не подкопаться. А к летней сессии никто на нашем курсе не останется несовершеннолетним. Кроме меня.
Конечно, у нас с батей состоится серьезный разговор. Нет, он ведь сам когда-то играл за городскую юношескую сборную, считался перспективным и только из-за травмы был вынужден уйти!.. А теперь нате: «футбол— не профессия». Это мама его переубедила, пилит каждый день почем зря. Отец должен понять… наверное.
Насчет футбола. Про Славу — не поймет никто.
Все это не имеет значения только в одном случае. Если я — процент погрешности.
Я наконец-то вышел из ступора и зашагал вниз по лестнице. На пару все равно опоздал, так что лучше прямо сейчас съездить в студенческую поликлинику, наплести чего-нибудь и взять запрос на нейронную карту. А потом подкатиться к Владу.
В конце концов, это же только для меня самого. В смысле, я ведь не собираюсь, как Герка с Гэндальфом, во всю глотку спасать человечество от проекта «Миссури». Дальше меня оно не пойдет. А мне кровь из носу надо знать, НАСКОЛЬКО может измениться моя жизнь, если я перестану быть этим… комбинаторированной личностью.
А если Санин и мне откажет, то я… я…
Я уведу у него Наташку Лановую!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117