Большой жилой автофургон, снятый с колес, был переоборудован под библиотеку. Женщины округа Ламиза могли делать прически и приводить в порядок ногти в лавочке Марты, которая попутно приторговывала кукурузными лепешками, приготовленными по индейскому рецепту. Здесь же располагался и мотель, мигающая неоновая вывеска над которым информировала путешественников о наличии свободных мест. На стоянке перед ним стоял только один автомобиль – изрядно побитый «Шевроле» модели начала 90-х годов. На окраине городка акр занимала школа и примыкающий к ней парк, засаженный чахлыми деревцами и пыльными кустарниками.
Сам городок представлял собой беспорядочное скопище самых разнокалиберных строений, среди которых преобладали, впрочем, одноэтажные кирпичные бунгало. Дома располагались группами, образующими, по-видимому, городские кварталы, хотя порой между ними не было даже улиц, а только глийристые пустыри.
– Ты никогда не пробовала тако, Мелина?
– Никогда. Я их даже не видела. А что это такое?
– О, это очень вкусно! Кстати, я проголодался, а ты? – И, не слушая ее ответа, он остановился у небольшого павильона. Павильон был настолько мал, что в нем лишь чудом помешалась микроволновая печь, однако в продаже, кроме гамбургеров, значились также тако и цыплята-гриль.
– Тот стакан воды, который я выпил у Лонгтри, вряд ли содержал достаточно калорий, – добавил Харт, и Мелина согласно кивнула. Впрочем, сама она о еде почти не думала, хотя ее завтрак едва ли был более сытным. Все ее помыслы сосредоточились на горе, которая возвышалась над ровной как стол пустыней к западу от городка. На вершине горы и располагался поселок брата Гэбриэла – конечная цель их путешествия.
Харта тоже одолевали предчувствия, но, справившись с ними, он спросил, что она будет есть.
– Что-нибудь вкусненькое, – рассеянно ответила она.
Выйдя из машины, Харт склонился к окошку. Как он и ожидал, внутри павильончика был только один человек, который принял заказ, выбил чек, потом поджарил в духовке булочки с кусками курятины и протянул их Харту.
Есть они устроились в кузове пикапа, откуда также открывался вид на гору.
– Кетчуп? Соль? – спросил Харт, протягивая Мелине баночки.
– Спасибо.
– Знаешь, Мелли, а неплохо было бы назначить тебе свидание.
– Что-что?
– Ну, свидание… Ужин вдвоем в ресторане, кино и все такое…
– Я бывала в ресторанах, – сказала Мелина весело. – Представь себе, я даже умею управляться с ножом и вилкой! – Она явно пыталась направить разговор в шутливое русло.
– Я тоже. Но пользуюсь ими, только когда у меня соответствующее настроение.
Они улыбнулись друг другу, но их улыбкам не хватало чего-то весьма существенного. Далекая гора маячила в вечерней мгле, словно грозовая туча. Должно быть, поэтому их попытки поддерживать легкую беседу были обречены на неудачу.
Даже Харту было не по себе, хотя он привык к опасностям и риску. Как выяснилось теперь, храбрым и уверенным в себе легко было быть в Далласе. Теперь же, когда от поселка их отделяло чуть более двух миль, он не мог не думать о том, как именно они собираются проникнуть на его территорию, которая, судя по огням, неплохо охранялась. У Хрдма, служившего резиденцией брату Гэбриэлу, несомненно, была своя охрана, и любая попытка проникнуть в него – удачная или неудачная – была сопряжена с немалым риском.
…И чревата самыми серьезными последствиями. Именно это и заставило его задуматься о том, что он будет делать, когда выйдет в отставку.
До самого недавнего времени – а если точнее, то до поездки в Даллас – Харт считал, что его будущее должно быть сколь возможно беззаботным, безоблачным, радужным. Но теперь, встретив Лонгтри, увидев своими глазами, как он живет, выслушав его доводы, Харт неожиданно почувствовал в себе растущее желание сделать что-то, чтобы изменить к лучшему жизнь коренных американцев, которые, как и сто лет назад, прозябали в нищете и невежестве.
К своему индейскому происхождению Харт всегда относился спокойно – должно быть, потому, что он не был чистокровным индейцем. Осознать свое близкое родство с этим народом ему помогли Лонгтри и, как ни странно, Дейл Гордон, написавший на стене кровью Джиллиан: «Индейская подстилка». Харт понимал, разумеется, что Гордону было не до обстоятельств его происхождения (скорее всего он о них просто не знал, а ориентировался исключительно на его внешность), и все же тот факт, что его назвали индейцем, сильно на него подействовал. Раньше он редко об этом задумывался, но сейчас ему вдруг показалось очень важным доказать всем – и себе в первую очередь, – что он действительно индеец. Почти сорок лет это знание дремало в нем и теперь вдруг воспламенилось всего от нескольких слов – и написанных этим психом Гордоном, и произнесенных Лонгтри, – произнесенных, несомненно, с дальним прицелом. Кроме того, существовала еще Мелина… Стоп, оборвал себя Харт. А при чем здесь Мелина? Но она-то как раз была больше всех при чем. Харт осознавал, что его раздирает глубокий внутренний конфликт. Например, он никак не мог понять, влечет ли его к Медине единственно потому, что она была столь совершенной копией своей покойной сестры, или дело в чем-то другом. Сначала Харт думал, что во всем виновато только феноменальное физическое сходство Мелины и Джиллиан, но теперь ему казалось, что это далеко не все. Однако, чтобы разобраться в этом вопросе, ему нужно было снова испытать близость с Мединой – хотя бы для того, чтобы узнать, что он потерял, не поцеловав ее в губы. В то же время Харт не смел думать о ней после того, как заявил, будто влюблен – до сих пор влюблен – в Джиллиан, что было чистой правдой.
И с каждой минутой, которую они проводили вместе, положение усложнялось все больше. Харт не мог контролировать свои чувства к Мелине; хуже того, он не мог даже разобраться в них. Каждый раз, когда он пытался предпринять что-то, положившись на удачу – а иного способа узнать, что правильно, а что нет, кроме как подбросить монетку, у него, пожалуй, и не было, – Харт непременно попадал впросак. А мириться с этим ему было нелегко, так как Харт привык решать все свои проблемы быстро и рационально. Он знал: если существует проблема, нужно добраться до ее причин и устранить их. Вот и все, что требуется. И никаких терзаний.
Но трудности, с которыми он столкнулся теперь, были иного рода.
Впрочем, стоп! Сначала нужно разобраться с братом Гэбриэлом, который засел в своем Храме, как в неприступной крепости. – НАСА не освещает так ракету-носитель во время ночного запуска, как брат Гэбриэл – свой поселок, – заметил он, выбрасывая пустые пакеты и стаканы в мусорный бак. Потом Харт развернул пикап и направил машину к центру города.
Если он и Мелина, рассуждал Харт, решат пойти нормальным путем и попробуют добиться официальной аудиенции у брата Гэбриэла, на это уйдет время, за которое их смогут настичь люди Лоусона или ФБР.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
Сам городок представлял собой беспорядочное скопище самых разнокалиберных строений, среди которых преобладали, впрочем, одноэтажные кирпичные бунгало. Дома располагались группами, образующими, по-видимому, городские кварталы, хотя порой между ними не было даже улиц, а только глийристые пустыри.
– Ты никогда не пробовала тако, Мелина?
– Никогда. Я их даже не видела. А что это такое?
– О, это очень вкусно! Кстати, я проголодался, а ты? – И, не слушая ее ответа, он остановился у небольшого павильона. Павильон был настолько мал, что в нем лишь чудом помешалась микроволновая печь, однако в продаже, кроме гамбургеров, значились также тако и цыплята-гриль.
– Тот стакан воды, который я выпил у Лонгтри, вряд ли содержал достаточно калорий, – добавил Харт, и Мелина согласно кивнула. Впрочем, сама она о еде почти не думала, хотя ее завтрак едва ли был более сытным. Все ее помыслы сосредоточились на горе, которая возвышалась над ровной как стол пустыней к западу от городка. На вершине горы и располагался поселок брата Гэбриэла – конечная цель их путешествия.
Харта тоже одолевали предчувствия, но, справившись с ними, он спросил, что она будет есть.
– Что-нибудь вкусненькое, – рассеянно ответила она.
Выйдя из машины, Харт склонился к окошку. Как он и ожидал, внутри павильончика был только один человек, который принял заказ, выбил чек, потом поджарил в духовке булочки с кусками курятины и протянул их Харту.
Есть они устроились в кузове пикапа, откуда также открывался вид на гору.
– Кетчуп? Соль? – спросил Харт, протягивая Мелине баночки.
– Спасибо.
– Знаешь, Мелли, а неплохо было бы назначить тебе свидание.
– Что-что?
– Ну, свидание… Ужин вдвоем в ресторане, кино и все такое…
– Я бывала в ресторанах, – сказала Мелина весело. – Представь себе, я даже умею управляться с ножом и вилкой! – Она явно пыталась направить разговор в шутливое русло.
– Я тоже. Но пользуюсь ими, только когда у меня соответствующее настроение.
Они улыбнулись друг другу, но их улыбкам не хватало чего-то весьма существенного. Далекая гора маячила в вечерней мгле, словно грозовая туча. Должно быть, поэтому их попытки поддерживать легкую беседу были обречены на неудачу.
Даже Харту было не по себе, хотя он привык к опасностям и риску. Как выяснилось теперь, храбрым и уверенным в себе легко было быть в Далласе. Теперь же, когда от поселка их отделяло чуть более двух миль, он не мог не думать о том, как именно они собираются проникнуть на его территорию, которая, судя по огням, неплохо охранялась. У Хрдма, служившего резиденцией брату Гэбриэлу, несомненно, была своя охрана, и любая попытка проникнуть в него – удачная или неудачная – была сопряжена с немалым риском.
…И чревата самыми серьезными последствиями. Именно это и заставило его задуматься о том, что он будет делать, когда выйдет в отставку.
До самого недавнего времени – а если точнее, то до поездки в Даллас – Харт считал, что его будущее должно быть сколь возможно беззаботным, безоблачным, радужным. Но теперь, встретив Лонгтри, увидев своими глазами, как он живет, выслушав его доводы, Харт неожиданно почувствовал в себе растущее желание сделать что-то, чтобы изменить к лучшему жизнь коренных американцев, которые, как и сто лет назад, прозябали в нищете и невежестве.
К своему индейскому происхождению Харт всегда относился спокойно – должно быть, потому, что он не был чистокровным индейцем. Осознать свое близкое родство с этим народом ему помогли Лонгтри и, как ни странно, Дейл Гордон, написавший на стене кровью Джиллиан: «Индейская подстилка». Харт понимал, разумеется, что Гордону было не до обстоятельств его происхождения (скорее всего он о них просто не знал, а ориентировался исключительно на его внешность), и все же тот факт, что его назвали индейцем, сильно на него подействовал. Раньше он редко об этом задумывался, но сейчас ему вдруг показалось очень важным доказать всем – и себе в первую очередь, – что он действительно индеец. Почти сорок лет это знание дремало в нем и теперь вдруг воспламенилось всего от нескольких слов – и написанных этим психом Гордоном, и произнесенных Лонгтри, – произнесенных, несомненно, с дальним прицелом. Кроме того, существовала еще Мелина… Стоп, оборвал себя Харт. А при чем здесь Мелина? Но она-то как раз была больше всех при чем. Харт осознавал, что его раздирает глубокий внутренний конфликт. Например, он никак не мог понять, влечет ли его к Медине единственно потому, что она была столь совершенной копией своей покойной сестры, или дело в чем-то другом. Сначала Харт думал, что во всем виновато только феноменальное физическое сходство Мелины и Джиллиан, но теперь ему казалось, что это далеко не все. Однако, чтобы разобраться в этом вопросе, ему нужно было снова испытать близость с Мединой – хотя бы для того, чтобы узнать, что он потерял, не поцеловав ее в губы. В то же время Харт не смел думать о ней после того, как заявил, будто влюблен – до сих пор влюблен – в Джиллиан, что было чистой правдой.
И с каждой минутой, которую они проводили вместе, положение усложнялось все больше. Харт не мог контролировать свои чувства к Мелине; хуже того, он не мог даже разобраться в них. Каждый раз, когда он пытался предпринять что-то, положившись на удачу – а иного способа узнать, что правильно, а что нет, кроме как подбросить монетку, у него, пожалуй, и не было, – Харт непременно попадал впросак. А мириться с этим ему было нелегко, так как Харт привык решать все свои проблемы быстро и рационально. Он знал: если существует проблема, нужно добраться до ее причин и устранить их. Вот и все, что требуется. И никаких терзаний.
Но трудности, с которыми он столкнулся теперь, были иного рода.
Впрочем, стоп! Сначала нужно разобраться с братом Гэбриэлом, который засел в своем Храме, как в неприступной крепости. – НАСА не освещает так ракету-носитель во время ночного запуска, как брат Гэбриэл – свой поселок, – заметил он, выбрасывая пустые пакеты и стаканы в мусорный бак. Потом Харт развернул пикап и направил машину к центру города.
Если он и Мелина, рассуждал Харт, решат пойти нормальным путем и попробуют добиться официальной аудиенции у брата Гэбриэла, на это уйдет время, за которое их смогут настичь люди Лоусона или ФБР.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150