Не надо… Дело в том, что я знаю: именно о Джиллиан ты думал вчера. Именно ее ты звал…
Он быстро взглянул на нее, и она кивнула.
– Ты забыл? Или не заметил?
Харт отрицательно покачал головой.
– Ты звал ее, – сказала она тихо. – Ты несколько раз выкрикнул ее имя.
– Господи, Мелина, прости! Мне очень жаль, что так получилось.
Она слабо улыбнулась.
– Не надо извиняться… Я знаю – все, что говорится в такие… моменты, идет из самого сердца, из души. Но мне все равно было больно.
То, что она простила ему его промах, заставило Харта почувствовать себя еще хуже. И он знал только один способ успокоить свою больную совесть – поговорить с Мединой начистоту.
И это надо было сделать немедленно.
Резко свернув с дороги, Харт проехал по целине ярдов тридцать и заглушил мотор.
– Я солгал тебе, Мелина.
Этого оказалось достаточно, чтобы привлечь ее внимание. Она озадаченно посмотрела на него, и Харт постарался подобрать точные слова. От того, что он сейчас скажет, зависело слишком многое.
– Ты с самого начала видела меня насквозь, – сказал он. – С той самой минуты, когда мы впервые встретились в кабинете Лоусона, ты поняла, кто я такой и что собой представляю. Я действительно не хотел компрометировать себя причастностью к такого рода делу. Я оплакивал Джиллиан, но хотел делать это в уединении, а не перед объективами видеокамер журналистов, которых, несомненно, привлекло бы к этому делу мое участие.
Кроме того, я боялся, что ночь, проведенная с женщиной, – даже такая великолепная ночь, как моя ночь с Джиллиан, – может погубить все, чего я уже добился в жизни и чего только собирался добиться. Одна лишь ночь с твоей сестрой грозила уничтожить, пустить по ветру все, ради чего я, не жалея себя, работал всю мою жизнь.
Но даже после того, как Лоусон сказал мне, что дело закрыто и что я могу спокойно возвращаться, я не смог уехать. Что-то не давало мне покоя, что-то мешало вернуться в Хьюстон. Только после похорон Джиллиан я понял, что это было… – Харт сделал паузу, чтобы подчеркнуть значимость того, что он собирался сказать. – Ведь Дейл Гордон, убив Джиллиан, мог убить и моего ребенка!
Мелина вздрогнула, собираясь что-то сказать, и Харт поспешил опередить ее.
– Да-да, я знаю, что говорю! – сказал он. – Помнишь, когда я ворвался к тебе в дом, избитый и окровавленный, ты спросила, что заставило меня передумать? Почему я все-таки решил вернуться?
– Потому что кто-то пытался убить тебя? – встревожено спросила она. – Ты понял, что нападение на тебя как-то связано с убийством Джиллиан. Так, во всяком случае, ты сказал.
– Это действительно правда, но не вся правда, а только ее часть. В том же разговоре ты спросила, воспользовался ли я презервативом, когда был с Джиллиан. Я сказал, что да…
– А на самом деле… – прошептала она.
– На самом деле я не пользовался.
– О-о-о… – Она опустила глаза и посмотрела на свои скрещенные руки. – Ты и вчера не воспользовался.
– Что было с моей стороны безответственно и безрассудно.
– Ну, насчет меня ты можешь не беспокоиться…
– Ты не так меня поняла, Мелли. Я заговорил об этом только затем, чтобы объяснить, какая причина заставила меня передумать. Что заставило меня в конце концов поставить под удар свою репутацию, карьеру, даже саму жизнь, как оказалось впоследствии…
Он взял Мелину за руку и с силой стиснул ее пальцы.
– В тот день Джиллиан ходила в клинику; это значит, что вероятность зачатия была наиболее высока. Я не знал об этом. Даже когда Хеннингс упомянул об этом в кабинете Лоусона, я не сразу понял, что к чему. Только потом до меня дошло…
– Да, ты прав. Тот день был одним из самых благоприятных для зачатия.
– Поэтому я и решил, что, коль скоро я не пользовался презервативом, Джиллиан могла зачать и от меня. Ты сама, наверное, имела это в виду, когда спросила, пользовался я профилактическими средствами или нет… – Он неожиданно почувствовал в горле комок и вынужден был откашляться, чтобы продолжить. – Понимаешь, Мелина, после того, как родной отец фактически отказался от меня, я поклялся, что, если у меня когда-нибудь будет ребенок, я ни за что его не брошу. Я всегда буду рядом, чтобы мой сын или дочь в любую минуту могли попросить меня о помощи – и получить ее. Жизнь своего ребенка я готов защищать даже ценой собственной жизни. – Он еще больше сжал пальцы Мелины. – Поэтому, если есть хоть малейшая возможность того, что Джиллиан зачала и мой ребенок погиб вместе с ней, я обязан добраться до того подонка, который это сделал.
Она пошевелилась и порывисто обняла его, прижав голову Харта к своей груди. Глотая слезы, она гладила его по голове и шептала слова утешения. Тепло ее тела и звук голоса подействовали на него с неожиданной силой, к тому же Харту было приятно хотя бы на время сложить с себя ответственность и почувствовать себя слабым, нуждающимся в утешении и защите. Один за другим падали все его защитные барьеры. Харт перестал быть военным летчиком, офицером, командиром «челнока», национальной знаменитостью. Теперь он был просто мужчиной… нет, даже не мужчиной, а маленьким Кристофером, ищущим сочувствия и помощи у кого-то, кто был сильнее и мудрее его.
Прошло минут десять, и Мелина осторожно отстранила его. Глаза ее все еще были полны слез, а когда она заговорила, голос был едва слышен.
– Вождь, скажи откровенно, ты… влюбился в Джиллиан? Ведь вы провели вместе всего несколько часов!
Этого вопроса Харт избегал с тех самых пор, когда, проснувшись утром в своем номере в «Мансоне», обнаружил, что Джиллиан нет. Он снова задал себе этот вопрос, когда узнал о ее гибели, и был поражен, насколько больно было ему сознавать, что Джиллиан потеряна для него навсегда. В третий раз он задался этим вопросом, когда, сидя в баре на Гринуилл-авеню, впервые осознал, что их близость могла стать причиной зарождения новой жизни. И каждый раз, когда он начинал испытывать влечение к Мелине, этот вопрос вставал у него на пути, не позволяя пойти на поводу у физического желания.
Но только до сегодняшнего дня. Сегодня он не выдержал и теперь никак не мог отделаться от ощущения вины.
Он устал, устал от этого вопроса, ответ на который был известен ему с самого начала.
– Да, я полюбил, – признался он. – Я полюбил твою сестру.
Шериф Ритчи неловко поерзал на стуле, который заскрипел под его тяжестью. Он ждал уже больше получаса. Он сделал все, чтобы соблюсти приличия, – позвонил заранее, договорился об аудиенции и приехал точно в назначенное время. Почему его заставили ждать столько времени, Ритчи не знал – ведь он же предупредил, что должен встретиться с братом Гэбриэлом по важному делу.
– Сколько мне еще ждать? – спросил он ворчливо. Мистер Хенкок ненадолго оторвался от компьютерного терминала, за которым работал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
Он быстро взглянул на нее, и она кивнула.
– Ты забыл? Или не заметил?
Харт отрицательно покачал головой.
– Ты звал ее, – сказала она тихо. – Ты несколько раз выкрикнул ее имя.
– Господи, Мелина, прости! Мне очень жаль, что так получилось.
Она слабо улыбнулась.
– Не надо извиняться… Я знаю – все, что говорится в такие… моменты, идет из самого сердца, из души. Но мне все равно было больно.
То, что она простила ему его промах, заставило Харта почувствовать себя еще хуже. И он знал только один способ успокоить свою больную совесть – поговорить с Мединой начистоту.
И это надо было сделать немедленно.
Резко свернув с дороги, Харт проехал по целине ярдов тридцать и заглушил мотор.
– Я солгал тебе, Мелина.
Этого оказалось достаточно, чтобы привлечь ее внимание. Она озадаченно посмотрела на него, и Харт постарался подобрать точные слова. От того, что он сейчас скажет, зависело слишком многое.
– Ты с самого начала видела меня насквозь, – сказал он. – С той самой минуты, когда мы впервые встретились в кабинете Лоусона, ты поняла, кто я такой и что собой представляю. Я действительно не хотел компрометировать себя причастностью к такого рода делу. Я оплакивал Джиллиан, но хотел делать это в уединении, а не перед объективами видеокамер журналистов, которых, несомненно, привлекло бы к этому делу мое участие.
Кроме того, я боялся, что ночь, проведенная с женщиной, – даже такая великолепная ночь, как моя ночь с Джиллиан, – может погубить все, чего я уже добился в жизни и чего только собирался добиться. Одна лишь ночь с твоей сестрой грозила уничтожить, пустить по ветру все, ради чего я, не жалея себя, работал всю мою жизнь.
Но даже после того, как Лоусон сказал мне, что дело закрыто и что я могу спокойно возвращаться, я не смог уехать. Что-то не давало мне покоя, что-то мешало вернуться в Хьюстон. Только после похорон Джиллиан я понял, что это было… – Харт сделал паузу, чтобы подчеркнуть значимость того, что он собирался сказать. – Ведь Дейл Гордон, убив Джиллиан, мог убить и моего ребенка!
Мелина вздрогнула, собираясь что-то сказать, и Харт поспешил опередить ее.
– Да-да, я знаю, что говорю! – сказал он. – Помнишь, когда я ворвался к тебе в дом, избитый и окровавленный, ты спросила, что заставило меня передумать? Почему я все-таки решил вернуться?
– Потому что кто-то пытался убить тебя? – встревожено спросила она. – Ты понял, что нападение на тебя как-то связано с убийством Джиллиан. Так, во всяком случае, ты сказал.
– Это действительно правда, но не вся правда, а только ее часть. В том же разговоре ты спросила, воспользовался ли я презервативом, когда был с Джиллиан. Я сказал, что да…
– А на самом деле… – прошептала она.
– На самом деле я не пользовался.
– О-о-о… – Она опустила глаза и посмотрела на свои скрещенные руки. – Ты и вчера не воспользовался.
– Что было с моей стороны безответственно и безрассудно.
– Ну, насчет меня ты можешь не беспокоиться…
– Ты не так меня поняла, Мелли. Я заговорил об этом только затем, чтобы объяснить, какая причина заставила меня передумать. Что заставило меня в конце концов поставить под удар свою репутацию, карьеру, даже саму жизнь, как оказалось впоследствии…
Он взял Мелину за руку и с силой стиснул ее пальцы.
– В тот день Джиллиан ходила в клинику; это значит, что вероятность зачатия была наиболее высока. Я не знал об этом. Даже когда Хеннингс упомянул об этом в кабинете Лоусона, я не сразу понял, что к чему. Только потом до меня дошло…
– Да, ты прав. Тот день был одним из самых благоприятных для зачатия.
– Поэтому я и решил, что, коль скоро я не пользовался презервативом, Джиллиан могла зачать и от меня. Ты сама, наверное, имела это в виду, когда спросила, пользовался я профилактическими средствами или нет… – Он неожиданно почувствовал в горле комок и вынужден был откашляться, чтобы продолжить. – Понимаешь, Мелина, после того, как родной отец фактически отказался от меня, я поклялся, что, если у меня когда-нибудь будет ребенок, я ни за что его не брошу. Я всегда буду рядом, чтобы мой сын или дочь в любую минуту могли попросить меня о помощи – и получить ее. Жизнь своего ребенка я готов защищать даже ценой собственной жизни. – Он еще больше сжал пальцы Мелины. – Поэтому, если есть хоть малейшая возможность того, что Джиллиан зачала и мой ребенок погиб вместе с ней, я обязан добраться до того подонка, который это сделал.
Она пошевелилась и порывисто обняла его, прижав голову Харта к своей груди. Глотая слезы, она гладила его по голове и шептала слова утешения. Тепло ее тела и звук голоса подействовали на него с неожиданной силой, к тому же Харту было приятно хотя бы на время сложить с себя ответственность и почувствовать себя слабым, нуждающимся в утешении и защите. Один за другим падали все его защитные барьеры. Харт перестал быть военным летчиком, офицером, командиром «челнока», национальной знаменитостью. Теперь он был просто мужчиной… нет, даже не мужчиной, а маленьким Кристофером, ищущим сочувствия и помощи у кого-то, кто был сильнее и мудрее его.
Прошло минут десять, и Мелина осторожно отстранила его. Глаза ее все еще были полны слез, а когда она заговорила, голос был едва слышен.
– Вождь, скажи откровенно, ты… влюбился в Джиллиан? Ведь вы провели вместе всего несколько часов!
Этого вопроса Харт избегал с тех самых пор, когда, проснувшись утром в своем номере в «Мансоне», обнаружил, что Джиллиан нет. Он снова задал себе этот вопрос, когда узнал о ее гибели, и был поражен, насколько больно было ему сознавать, что Джиллиан потеряна для него навсегда. В третий раз он задался этим вопросом, когда, сидя в баре на Гринуилл-авеню, впервые осознал, что их близость могла стать причиной зарождения новой жизни. И каждый раз, когда он начинал испытывать влечение к Мелине, этот вопрос вставал у него на пути, не позволяя пойти на поводу у физического желания.
Но только до сегодняшнего дня. Сегодня он не выдержал и теперь никак не мог отделаться от ощущения вины.
Он устал, устал от этого вопроса, ответ на который был известен ему с самого начала.
– Да, я полюбил, – признался он. – Я полюбил твою сестру.
Шериф Ритчи неловко поерзал на стуле, который заскрипел под его тяжестью. Он ждал уже больше получаса. Он сделал все, чтобы соблюсти приличия, – позвонил заранее, договорился об аудиенции и приехал точно в назначенное время. Почему его заставили ждать столько времени, Ритчи не знал – ведь он же предупредил, что должен встретиться с братом Гэбриэлом по важному делу.
– Сколько мне еще ждать? – спросил он ворчливо. Мистер Хенкок ненадолго оторвался от компьютерного терминала, за которым работал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150