Под его напряженным взглядом она почувствовала себя неловко и заявила:
– Мне пора.
– Что это вдруг?
– Есть дела.
По ее лицу читалось: «Не твое дело, черт возьми». Он стал придумывать, что сказать, чтобы она не вскочила и не убежала.
– Сколько акров у вас здесь?
– Двести двадцать.
– Да? Здорово. Хорошенькое местечко, чтобы спрятаться от жизненных тягот.
– А вы чем занимаетесь, Вик?
Ну что же, хоть какой-то прогресс. Все еще сидит, задала ему вопрос о нем и впервые назвала его по имени.
– Компьютерное обеспечение.
– Продаете?
– И создаю, – что ж лгать так лгать.
– Гмм, – засомневалась Ренни. – Что?
– Так, ничего.
– И все же? – настаивал он.
– Не могу представить вас целый день сидящим за столом над компьютерными программами.
– Вы очень проницательны. Моя работа скучна до безумия.
– Тогда почему вы не займетесь чем-то еще?
– Как раз подыскиваю. Наверное, можно сказать, что я пока не нашел свою нишу.
– Вы в детстве не знали, кем хотите стать? Он засмеялся.
– Примерно так. – Он отодвинул пустую посудину и поставил локти на стол. – Когда вы сегодня уезжали, вы казались печальной. Вам по-настоящему нравится там, на ранчо?
– Очень. Я обожаю этот дом.
Он понимал, почему, даже на основании того немногого, что ему удалось увидеть. У нее был милый дом в Форт-Уэрте, но здесь ему понравилось гораздо больше. Типичное для ранчо двухэтажное сооружение, сложенное из местного камня, с круговой верандой. Классический вариант, хотя ничего особенного. И явно велик для одного человека.
Или там живет не один человек? Может быть, Тоби не только присматривает за лошадями? Вик предположил, что упомянутая Коринна была женой Тоби, но с такой же степенью вероятности она могла быть старой тетушкой или жесткошерстным терьером.
– Вы давно знаете Тоби и Коринну?
– Да. – Она отвечала удивительно кратко. Впрочем это совпадало с образом доктора Ренни Ньютон.
– У них есть дети?
– Трое. Только что появился пятый внук. Прекрасно. Значит, они были парой, и вряд ли дедушка Тоби приходил на пересып в дом Ренни.
– Вы не боитесь оставаться там одна?
– Почему я должна бояться? Он пожал плечами:
– Одинокая женщина. Ранчо далеко от жилья. Она быстро подхватила сумку и отодвинула стул.
– Люди ждут столика. И, кроме того, мне пора в Форт-Уэрт. Спасибо за мороженое.
И направилась к выходу. Вик чуть не смял целое семейство из четырех человек, пытаясь ее догнать. Когда он подошел к джипу, она уже села за руль.
– Эй, нельзя ли помедленнее. Что я такого сказал?
– Ничего.
– Тогда почему столь внезапный побег?
– Мне надо возвращаться, вот и все.
– Ренни, олимпийские чемпионы в спринте так быстро не бегают. Что не так?
Она сунула ключ в зажигание, потом повернулась к нему, сверкнув глазами:
– Ваш намек, что мне требуется защита.
– Я ни на что подобное не намекал.
– Вы случайно не рассчитываете, что я попрошу вас защитить меня?
– Я просто разговаривал. Вы видите кучу глупостей во вполне невинном вопросе. – Он крепко держал ручку, не давая ей закрыть дверцу. – Послушайте, если говорить о страхе, давайте побеседуем о моем.
– Вашем?
– Ну да. Вы меня до смерти пугаете. – Она перестала дергать дверцу и вопросительно взглянула на него. – Вы богаче меня, умнее. Почти такая же сильная, и боюсь, если мы побежим, вы меня перегоните.
Она наклонила голову, но он успел заметить тень улыбки. И решил этим воспользоваться.
– Поужинайте со мной, Ренни.
– Зачем?
– Ну, во-первых, мороженого мне ненадолго хватит, я скоро проголодаюсь.
– Это мороженое и было моим ужином.
– Ладно, не обязательно есть. Можно пойти в кино. Прогуляться. Что угодно. Мне хочется побыть с вами подольше.
Она повернула ключ в зажигании, заведя двигатель.
– Пока, Вик.
– Подождите. – Он добавил тихое «пожалуйста», что остановило ее. – Почему вы постоянно от меня убегаете?
– Я же говорила. Я не…
– Знаю, знаю. Вы с кем-нибудь встречаетесь?
– Да.
«Только не с Лозадо», – подумал он.
– С пациентами, – добавила она. – Я встречаюсь с пациентами.
– И каждый день с ними ужинаете? – Он улыбнулся ей одной из своих патентованных улыбок – грустный такой щенок, но не заработал теперь даже и тени улыбки.
Она отвернулась и долго смотрела перед собой.
– Вы очень привлекательны, Вик.
– Спасибо. Но?..
– Но наши отношения должны были остаться на вчерашней стадии.
– То есть на нуле?
– Совершенно верно.
– Ну, меня это не устраивает.
– Придется смириться. Я еще вчера пыталась дать вам это понять. Повторяю снова. Я не могу с вами встречаться и не буду. В этом нет смысла. – И добавила: – И я не передумаю.
Вик некоторое время вглядывался в ее глаза. Наконец протянул руку к ее лицу.
– Не надо, – прошептала она.
Он не коснулся ее. Просто взял прядь волос, лежащую на щеке, и заправил ее под шляпу. Пальцы его на несколько секунд задержались над ее ухом, потом он убрал руку.
– Я поеду за вами до дома, прослежу, чтобы вы благополучно добрались.
– Я этого не хочу.
– Я и так знаю, где вы живете.
– Я не приглашу вас зайти, Вик.
– Я поеду за вами.
Он отошел, захлопнув дверцу машины. Она уехала, даже не махнув ему рукой. Тем не менее, он выполнил обещание. Он доехал за ней до самого дома, а когда она въехала в гараж и опустила дверь, он два раза нажал на клаксон, как бы говоря: «До свидания».
Она позвонила в больницу узнать, как чувствуют себя послеоперационные больные, и дежурные врачи сообщили, что все в порядке.
После звонка в больницу она до утра была официально свободна. Уже через десять минут она лежала в ванне с эфирными маслами. Старалась дышать глубоко и расслабиться, но стоило ей закрыть глаза, как перед ее мысленным взором вставал Вик Треджилл, и она невольно улыбалась. Было невозможно не испытывать к нему симпатию. Он ей нравился больше, чем кто-либо другой за очень долгое время.
Именно поэтому она не должна его больше видеть. Никогда.
Ее способность к романтическим чувствам атрофировалась. Она умерла вместе с Раймондом Кольером в тот проклятый день в кабинете отца. Она убила эти чувства в себе так же надежно, как был убит Раймонд.
Но в самом ли деле они умерли, эти чувства?
Она отказывала себе в естественных человеческих желаниях так долго, что убедила себя, что для нее они больше не существуют. То, что нормально для любой другой женщины, не годится для Ренни Ньютон. Ей не нужны любовь и всякие романтические бредни. Она нуждается только в работе, и только от работы она получает удовлетворение. Такова ее мантра.
Но сегодня ее уверенность ослабла.
Ее решение не выходить замуж и не заводить семью казалось отважным, когда ей было двадцать. Теперь она начала сомневаться. Вышло так, что этим решением она наказала только себя. За годы разница между независимостью и одиночеством стала настолько незаметной, что почти стерлась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88