Как раз в этот момент пресс-секретарь попытался вручить ему срочное послание.
Целиком и полностью отдавшись проповеди, Президент не обращал внимания на знаки секретаря сначала выставленный вверх один палец, затем комбинация из двух в виде буквы "о". На этот сигнал Президент должен был отреагировать немедленно.
Однако он все равно ничего бы не заметил, даже если бы ему сунули руку под самый нос. Кроме того, помощники всегда успокаивали его знаком «о'кей».
Президент читал речь, написанную сразу на двух электронных экранах, установленных на уровне глаз справа и слева от передвижной трибуны с огромной президентской печатью посередине. Президент вертел головой из стороны в сторону, а по жидкокристаллическому экрану бежала очередная строка, сообщая главе государства, что сказать.
— Несомненно, эти выборы должны принести перемены, — читал Президент. — Эти выборы должны принести... взрыв в Центральном Манхэттене? — Глава государства осекся на полуслове. Синие буквы на экране сменились красными. Значит, последующее сообщение вслух читать не нужно. Красными буквами обычно отмечались реплики типа «Сделайте жест а-ля Джон Кеннеди» или «Встаньте за трибуну, у вас расстегнута ширинка».
Президент сделал паузу. По строке все еще бежали красные буквы: «Больше информации не имеется».
— Мне только что сообщили, — быстро овладев собой, заявил Президент, — что на Манхэттене произошел взрыв.
По толпе пролетел легкий шепот, как будто на песчаный берег набежала морская волна. На экранах вновь появились синие буквы, и Президент продолжил свои разглагольствования. Он никак не мог понять, почему помощники прямо посреди речи сообщили ему о рядовом взрыве. И почему не сообщили, что именно взорвалось? Машина? Здание? Статуя Свободы? Кони-Айленд?
Президент углубился в пятьдесят седьмой параграф своей десятиминутной речи — перебрав уже двадцать пять минут, — когда синие буквы вновь стали ярко-красными.
«Ассошиэйтед Пресс сообщает о множестве взрывов в Нью-Йорке... Причина неизвестна...»
Глава правительства решил не сообщать об этом собравшимся. Еще десять минут, и он закончит выступление. Ему нужно выдерживать темп. Некоторые уже начали клевать носом. Один из слушателей даже покачнулся, но бдительный агент Секретной службы поймал его и, встряхнув, вновь обратил в слух. Да, подобное теперь встречается сплошь и рядом. Президент гадал, не поразил ли его сторонников новый вирус дефицита внимания.
— Некоторые считают, что идеалы шестидесятых мертвы. Нет, ничего подобного. Они всего лишь стали узниками республиканского Конгресса. Переизбрав меня, вы тем самым поможете сохранить традиции тех, кто...
«Массовое убийство в зале суда в новом здании федеральных служб Оклахома-Сити...»
Президент заморгал, глядя на бегущие по экрану красные буквы. Неужели он сказал «Оклахома-Сити»? Черт побери, жаль, что здесь нет кнопки повтора. И остановить передачу тоже нельзя.
Толпа замерла в ожидании. Президент, откашлявшись, вновь ринулся в бой. Он закончит свою речь, даже если ему понадобится весь день!
Посматривая из стороны в сторону — якобы Для того, чтобы взглянуть в глаза слушателям, — Президент ждал появления синей строчки.
Но она так и не появилась, экран тревожно светился красным:
«Ради бога, мистер Президент! Пожалуйста, заканчивайте свою речь. Это срочно!»
— В заключение, — глава государства резко «нажимал на тормоза», — хочу сказать, что голос, отданный за преемственность, — это голос, отданный за политическое равновесие, а голос, отданный за политическое равновесие, — это голос, отданный во имя будущего и во имя перемен.
Спустя три минуты народ бурно аплодировал, а в небо взвились красные, белые и зеленые шарики, запущенные кем-то из распорядителей.
Увлекая за собой агентов Секретной службы, Президент поспешил к своему бронированному лимузину. А может, они увлекли его за собой — порой и не разберешь.
Ребята из Секретной службы почему-то нервничали. «Возможно, они тоже читали сообщения о взрывах», — подумал Президент.
Дверь президентского лимузина захлопнулась, и кортеж из бронированных седанов Секретной службы помчался вместе в ним в аэропорт.
На заднем сиденье пресс-секретарь зачем-то выложил перед главой исполнительной власти ряд сотовых телефонов прямой связи на выбор.
— Что это?
— Директор ФБР. По поводу взрывов.
— Тоже ждет меня? — спросил Президент, указывая на второй аппарат с мигающим огоньком.
— Бюро по контролю за алкоголем, табаком и огнестрельным оружием.
— Чего они хотят?
— Думаю, опять надеются обойти ФБР.
— Снова дерутся? Черт побери!
— С кем будете разговаривать сначала?
Президент задумался.
— Решайте вы.
— Я не могу. Как-никак вы глава исполнительной власти.
— А, черт! Давайте сразу обоих! — И Президент, обеими руками взяв сотовые телефоны, прижал их к разным ушам.
— Президент слушает, — пророкотал он как можно внушительнее. — Будем считать это телефонной конференцией с ФБР и БАТО.
— Черт побери! — тихо произнес кто-то.
— В чем дело? — грозно спросил глава государства.
Никто не отозвался. Оба считали, что Президент не жилец на этом политическом свете, однако боялись его задеть.
— ФБР, введите меня в курс дела насчет этих взрывов.
— Да, мистер Президент, — ответил телефон у правого уха. Будь проклято Ассошиэйтед Пресс! Сначала, приблизительно в одиннадцать двадцать по центральному времени, в зал заседаний федерального суда в здании федеральных служб Оклахома-Сити ворвался неизвестный. Он убил всех находящихся в зале, за исключением сотрудника суда, которого сейчас допрашивают.
— Кто и зачем это сделал?
— Мы сейчас выясняем. В двенадцать десять по восточному стандартному времени произошел взрыв на углу Восьмой авеню и Тридцать четвертой улицы в Центральном Манхэттене. Было установлено, что взорвался линейный ящик для почты. Затем в двенадцать двадцать — обратите внимание на время — взорвались еще несколько линейных ящиков.
— Одиннадцать двадцать в Оклахоме и двенадцать двадцать в Манхэттене — одно и то же время, не так ли?
— Учитывая разницу часовых поясов — да. И еще. Универсальные ключи от линейных ящиков имеются только у почтовых служащих. Сотрудник суда из Оклахома-Сити сообщает, что убийство также совершил почтальон.
— И что же получается?
— На первый взгляд все это дело рук недовольных почтовых служащих.
— Могу я высказать свое мнение? — попытался вставить слово глава БАТО.
— Подождите, еще успеете.
— Проклятие! — прошептал глава БАТО.
— Однако, мистер Президент, — подвел итог директор ФБР, — недовольные почтовые служащие до сих пор не устраивали совместных акций. Во всяком случае, скоординированных в масштабах страны, как это имеет место сейчас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Целиком и полностью отдавшись проповеди, Президент не обращал внимания на знаки секретаря сначала выставленный вверх один палец, затем комбинация из двух в виде буквы "о". На этот сигнал Президент должен был отреагировать немедленно.
Однако он все равно ничего бы не заметил, даже если бы ему сунули руку под самый нос. Кроме того, помощники всегда успокаивали его знаком «о'кей».
Президент читал речь, написанную сразу на двух электронных экранах, установленных на уровне глаз справа и слева от передвижной трибуны с огромной президентской печатью посередине. Президент вертел головой из стороны в сторону, а по жидкокристаллическому экрану бежала очередная строка, сообщая главе государства, что сказать.
— Несомненно, эти выборы должны принести перемены, — читал Президент. — Эти выборы должны принести... взрыв в Центральном Манхэттене? — Глава государства осекся на полуслове. Синие буквы на экране сменились красными. Значит, последующее сообщение вслух читать не нужно. Красными буквами обычно отмечались реплики типа «Сделайте жест а-ля Джон Кеннеди» или «Встаньте за трибуну, у вас расстегнута ширинка».
Президент сделал паузу. По строке все еще бежали красные буквы: «Больше информации не имеется».
— Мне только что сообщили, — быстро овладев собой, заявил Президент, — что на Манхэттене произошел взрыв.
По толпе пролетел легкий шепот, как будто на песчаный берег набежала морская волна. На экранах вновь появились синие буквы, и Президент продолжил свои разглагольствования. Он никак не мог понять, почему помощники прямо посреди речи сообщили ему о рядовом взрыве. И почему не сообщили, что именно взорвалось? Машина? Здание? Статуя Свободы? Кони-Айленд?
Президент углубился в пятьдесят седьмой параграф своей десятиминутной речи — перебрав уже двадцать пять минут, — когда синие буквы вновь стали ярко-красными.
«Ассошиэйтед Пресс сообщает о множестве взрывов в Нью-Йорке... Причина неизвестна...»
Глава правительства решил не сообщать об этом собравшимся. Еще десять минут, и он закончит выступление. Ему нужно выдерживать темп. Некоторые уже начали клевать носом. Один из слушателей даже покачнулся, но бдительный агент Секретной службы поймал его и, встряхнув, вновь обратил в слух. Да, подобное теперь встречается сплошь и рядом. Президент гадал, не поразил ли его сторонников новый вирус дефицита внимания.
— Некоторые считают, что идеалы шестидесятых мертвы. Нет, ничего подобного. Они всего лишь стали узниками республиканского Конгресса. Переизбрав меня, вы тем самым поможете сохранить традиции тех, кто...
«Массовое убийство в зале суда в новом здании федеральных служб Оклахома-Сити...»
Президент заморгал, глядя на бегущие по экрану красные буквы. Неужели он сказал «Оклахома-Сити»? Черт побери, жаль, что здесь нет кнопки повтора. И остановить передачу тоже нельзя.
Толпа замерла в ожидании. Президент, откашлявшись, вновь ринулся в бой. Он закончит свою речь, даже если ему понадобится весь день!
Посматривая из стороны в сторону — якобы Для того, чтобы взглянуть в глаза слушателям, — Президент ждал появления синей строчки.
Но она так и не появилась, экран тревожно светился красным:
«Ради бога, мистер Президент! Пожалуйста, заканчивайте свою речь. Это срочно!»
— В заключение, — глава государства резко «нажимал на тормоза», — хочу сказать, что голос, отданный за преемственность, — это голос, отданный за политическое равновесие, а голос, отданный за политическое равновесие, — это голос, отданный во имя будущего и во имя перемен.
Спустя три минуты народ бурно аплодировал, а в небо взвились красные, белые и зеленые шарики, запущенные кем-то из распорядителей.
Увлекая за собой агентов Секретной службы, Президент поспешил к своему бронированному лимузину. А может, они увлекли его за собой — порой и не разберешь.
Ребята из Секретной службы почему-то нервничали. «Возможно, они тоже читали сообщения о взрывах», — подумал Президент.
Дверь президентского лимузина захлопнулась, и кортеж из бронированных седанов Секретной службы помчался вместе в ним в аэропорт.
На заднем сиденье пресс-секретарь зачем-то выложил перед главой исполнительной власти ряд сотовых телефонов прямой связи на выбор.
— Что это?
— Директор ФБР. По поводу взрывов.
— Тоже ждет меня? — спросил Президент, указывая на второй аппарат с мигающим огоньком.
— Бюро по контролю за алкоголем, табаком и огнестрельным оружием.
— Чего они хотят?
— Думаю, опять надеются обойти ФБР.
— Снова дерутся? Черт побери!
— С кем будете разговаривать сначала?
Президент задумался.
— Решайте вы.
— Я не могу. Как-никак вы глава исполнительной власти.
— А, черт! Давайте сразу обоих! — И Президент, обеими руками взяв сотовые телефоны, прижал их к разным ушам.
— Президент слушает, — пророкотал он как можно внушительнее. — Будем считать это телефонной конференцией с ФБР и БАТО.
— Черт побери! — тихо произнес кто-то.
— В чем дело? — грозно спросил глава государства.
Никто не отозвался. Оба считали, что Президент не жилец на этом политическом свете, однако боялись его задеть.
— ФБР, введите меня в курс дела насчет этих взрывов.
— Да, мистер Президент, — ответил телефон у правого уха. Будь проклято Ассошиэйтед Пресс! Сначала, приблизительно в одиннадцать двадцать по центральному времени, в зал заседаний федерального суда в здании федеральных служб Оклахома-Сити ворвался неизвестный. Он убил всех находящихся в зале, за исключением сотрудника суда, которого сейчас допрашивают.
— Кто и зачем это сделал?
— Мы сейчас выясняем. В двенадцать десять по восточному стандартному времени произошел взрыв на углу Восьмой авеню и Тридцать четвертой улицы в Центральном Манхэттене. Было установлено, что взорвался линейный ящик для почты. Затем в двенадцать двадцать — обратите внимание на время — взорвались еще несколько линейных ящиков.
— Одиннадцать двадцать в Оклахоме и двенадцать двадцать в Манхэттене — одно и то же время, не так ли?
— Учитывая разницу часовых поясов — да. И еще. Универсальные ключи от линейных ящиков имеются только у почтовых служащих. Сотрудник суда из Оклахома-Сити сообщает, что убийство также совершил почтальон.
— И что же получается?
— На первый взгляд все это дело рук недовольных почтовых служащих.
— Могу я высказать свое мнение? — попытался вставить слово глава БАТО.
— Подождите, еще успеете.
— Проклятие! — прошептал глава БАТО.
— Однако, мистер Президент, — подвел итог директор ФБР, — недовольные почтовые служащие до сих пор не устраивали совместных акций. Во всяком случае, скоординированных в масштабах страны, как это имеет место сейчас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65