— Это не имеет никакого значения, — произнес Смит, входя в дверь.
— Я думал, вы хотя бы позвоните, чтобы я где-то с вами встретился, — сказал Римо, закрывая дверь перед волнующимся морем голубых мундиров. — Эти полицейские не угомонятся, пока не допросят всех местных тараканов.
— Не имеет значения, — повторил Смит.
— Приветствую тебя, о император Смит! Милость твоя приносит свет солнца во тьму, блеск и величие в серость повседневности. Наш день озарен теперь твоим высокочтимым присутствием. Молви лишь слово, и мы немедля бросимся на защиту твоего достославного имени.
Таковы были слова приветствия Чиуна.
— Да, — сказал Смит, откашлялся и сел.
— Грязные крестьяне порочили твое славное имя здесь, в этом отеле в момент воссоединения с солнцем. Я слышал их сегодня утром, их голоса были похожи на рев машин, — сказал Чиун.
— Думаю, ему плевать на эти три трупа, папочка, — сказал Римо Чиуну по-корейски.
Тонкие пальцы Чиуна парили в воздухе под шелест шелка его кимоно — он приветствовал Смита. Мастера Синанджу никогда не кланялись, но выражали приветствие легкими движениями туловища, напоминавшими поклон. Римо знал эти движения, а Смит ничего в этом не понимал и всегда терпеливо ждал, когда Чиун закончит. Он давно понял, что остановить Чиуна так же невозможно, как и объяснить ему, что он, Смит, вовсе не император и не собирается им становиться. Несколько раз Смиту казалось, что он наконец-то втолковал принципы конституционного правления Мастеру Синанджу, и тот уверял его, что все отлично понял и даже выдавал комментарии на те положения, которые Смит ему зачитывал. Но потом Римо всегда объяснял ему, что Чиун уверен, что Конституция — это свод прекрасных мыслей и чувств, которые не имеют ничего общего с повседневностью, как молитвы или стихи. Для него по-прежнему оставалось загадкой, почему американцы так боятся нарушить Конституцию, когда любой разумный император должен лишь гордиться своим умением уничтожать врагов.
— Господа, — заговорил, наконец, Смит, — что вы знаете о флюорокарбонах?
— Они являют собой зло, о досточтимый император, возможно, они и были хулителями твоего светлого имени, и сегодня утром они получили по заслугам, — сказал Чиун.
— Это такие штуки в баллончиках со спреем, да? — спросил Римо. — Они все распыляют?
Смит кивнул.
— Флюорокарбоны — искусственно полученные химикаты, которые помогают распылять жидкость. Их промышленное использование было запрещено лет десять назад.
— Тот, кто поднимает шум во время воссоединения с солнцем, — заметил Чиун, — производит тем флюорокарбон, достойный презрения всего мира.
— Высоко в стратосфере находится слой озона. Толщина его составляет около двадцати сантиметров, но он играет важную роль в экологической защите Земли — он является фильтром прямых солнечных лучей, мешает им напрямую поражать земную поверхность. К сожалению, эти флюорокарбоны поднимались в стратосферу и пожирали озоновый слой быстрее, чем успевали появиться новые молекулы озона.
— О, благословенный озон! — сказал Чиун. — И по-корейски спросил у Римо: — О чем говорит этот человек? Он что, боится спреев?
— Может быть, ты послушаешь, папочка? Он же рассказывает, — шепнул в ответ Римо на диалекте той самой северо-западной провинции Кореи, где находилась деревня Синанджу, деревня Чиуна.
— Сегодня спреи для волос, вчера — поэмы о правах человека. А что завтра будет? Я давно говорил, пора оставить службу у этого лунатика. Никогда еще в мире не было такого выбора деспотов и тиранов, правителей, которые не только будут больше платить, но и будут оказывать истинную честь убийце-наемнику, используя его по назначению. — Так сказал Чиун, тоже по-корейски.
— Ты будешь слушать? — спросил Римо.
— Да, — продолжал Смит, — теперь эта проблема возникла снова, потому что какой-то псих специально простреливает дыры в озоновом слое.
— А чего еще ждать от тех, кто нарушает воссоединение с солнцем? — заметил Чиун.
Римо бросил на него свирепый взгляд. Чиун его проигнорировал. Если у Римо и был недостаток, то лишь тот, что он не умел обращаться с императорами. Римо его слушался, не понимая, что императоры приходят и уходят, а Дом Синанджу, к которому теперь принадлежит и он, пребудет вовеки. Чтобы не стать орудием в руках императора, нельзя давать тому понять, что на самом деле орудием является он. Добиться этого можно, лишь изображая безграничную ему преданность.
Смит, который никогда не был здоровяком, сейчас выглядел особенно усталым и помятым. Говорил он тяжело, будто уже оставил всякую надежду. И Римо не мог понять, почему.
— Мы еще не знаем, кто это делает, но спутники НАСА обнаружили луч флюорокарбонов, без сомнения управляемый человеком, пробивший атмосферу над Атлантическим океаном. Этот луч открыл окно в озоновом слое где-то над Россией. Неизвестно, откуда именно он был направлен, но мы подозреваем, что это было сделано по эту сторону Атлантики. Может быть, в Северной Америке, может, в Южной. Как бы то ни было, дыру в озоновом слое он сделал.
— О да! — вскричал Чиун. — Это шанс уничтожить вашего заклятого врага. Найдите эти коварные флюорокарбоны, передайте их в нужные руки, и вы сможете править миром. Мудростью ты превосходишь Чингисхана, о император! О тебе будут слагать песни, как слагали их о великом Аттиле. Слава тому, что мы присутствуем при восходе сего великого дня! “Да погибнет Москва!” — таков народный клич.
Смит откашлялся и продолжал:
— По двум причинам нам необходимо обнаружить источник флюорокарбонов. Первое — потому что он может уничтожить озоновый слой. Уровень наземной радиации под окном над Россией показал, что оно закрылось меньше, чем за день. Если уровень озона в атмосфере понизился незначительно, то он восстановится быстро.
Чиун поднес палец к бороде и важно кивнул. Римо очень хотелось узнать, о чем он думал.
— Вторая причина в том, что мы предложили Советам помочь разобраться, насколько велик урон, нанесенный озоновому слою над их страной, но они ведут себя так, будто ничего не случилось. Но мы заметили, что они стали предпринимать какие-то странные действия. Они стали строить новую ракетную базу. Эти ракеты ни на что не похожи. Мы опасаемся, что эти ракеты строятся для одной-единственной цели — для нанесения первого удара.
— Почему вы так думаете? Откуда вы можете знать, что у них на уме? — спросил Римо.
— Наши спутники сфотографировали новые ракетные базы, поэтому мы знаем, что они существуют. Но мы не обнаружили никаких следов механизма контроля управлением. Это система со встроенными системами проверок, при которой ракеты могут быть запущены только в том случае, если соблюдены некоторые условия, в том числе, если поступило сообщение, что на страну совершено нападение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66