— Молодой человек, — сказал Земятин, — моих сомнений вам не рассеять никогда. И, думая о будущем нашей Родины, я беспокоюсь лишь об одном — не маловато ли у вас сомнений? Только безумцы не сомневаются.
— Мы предпочитаем действовать, а не паниковать.
— Продолжайте поиски оружия. Мне не хочется, чтобы вы провалили операцию. Может, вы и думаете, что все знаете, но это не так.
— Безусловно, — с улыбкой ответил генерал.
— Нет. Нет, вы не понимаете.
— Наверное, вы правы. Да, еще. Мы были бы рады, если бы вы объяснили, почему это оружие кажется вам более важным, чем, например, космические лазеры или новые ракетоносители. Чем больше мы будем знать, тем лучше сможем работать.
Земятин не ответил. В разведке была старая поговорка, что тайны на пятерых не бывает. Земятин считал, что хватит и двоих. Ему было наплевать на сообщения о том, что американцы совершенно дезорганизованы и могут действовать только в командах. В Америке вполне мог быть кто-то, кто, зная действие этого оружия, пустит его в ход, а потом будет уже обговаривать условия сдачи. Он бы сам так поступил. А чтобы Америка узнала, какое мощное оружие у нее в руках, достаточно сказать об этом еще одному человеку, который скажет еще кому-то, что американское оружие может вывести из строя все ракеты матушки-России.
Земятин понимал, что времени на размышления не осталось. Эта восходящая звезда КГБ сидит себе спокойно за роскошным столом, а над миром нависла угроза катастрофы. Но этой битвы Алексей Земятин проигрывать не хотел, тем более, что на защиту этой страны уже ушло слишком много миллионов жизней.
— Скажите, что вы знаете об агенте, посланном американцами?
— О нем “позаботились”.
— Вас не насторожило, что они послали только одного человека?
— Вполне возможно, товарищ фельдмаршал, что американцы не придают этому оружию слишком большого значения.
— Американцы никогда не посылают на задание одного человека. Они работают командами. Всегда командами, а тут один человек. Это мужчина?
— Да.
— Есть одна старая истина, генерал. Пока враг не показал, как его можно уничтожить, он непобедим.
— Да, товарищ фельдмаршал. Это выражение было очень популярно среди летчиков времен Первой мировой войны. Тогда самолеты были очень медленные и неповоротливые, и летчики просто стреляли друг в друга. Сейчас все управляется электроникой.
Земятин ничего не ответил, а просто медленно поднялся на ноги. На столе лежал золотой нож для разрезания бумаги. Земятин взял его в руки и стал рассматривать.
— Он принадлежал когда-то одной княгине, товарищ фельдмаршал. Вам нравится? — вежливо спросил генерал.
Земятина приводило в ужас это сытое довольное лицо. Он сжал рукоятку ножа и улыбнулся. Генерал улыбнулся в ответ. Потом Земятин наклонился вперед, как будто для того, чтобы отдать нож. Но, когда генерал потянулся за ним, Земятин вонзил острие в его пухлую розовую щеку.
Генерал отпрянул, в глазах его застыл ужас, алые капли упали на безукоризненный зеленый мундир.
— Война — это кровь, — сказал Земятин. — Тебе стоит узнать, что испытывали все мы. Надеюсь, теперь тебе стало немного понятнее.
Генерал знал, что тот, кого называли Великим, обладает слишком большой силой, и сейчас его не победить. А может, и вообще не победить. Он был динозавром, доисторическим существом. Его надо было ублажать. Рана кровоточила, наверное, стоило наложить швы. Генерал был ранен впервые в жизни. По какой-то необъяснимой причине его охватило беспокойство. Он даже не подозревал, что реагирует именно так, как и рассчитывал старик. Молодой генерал вовсе не таил зла на старика, когда велел установить слежку за американским агентом, прибывшем в Англию. Он просто ублажал старика, говорил он себе. Он так же затребовал немедленный отчет о той женщине. Шеф КГБ в Лондоне ответил, что нет никаких поводов для беспокойства. Доктор О’Доннел уже начала говорить, кроме того, она была спрятана на самом конспиративном пункте во всей Великобритании. Во всяком случае, что сгодилось для Генриха VIII, должно было сгодиться и для КГБ.
Глава шестая
Первым делом Римо получил подробное описание доктора Кэтлин О’Доннел. У нее были рыжие волосы, и она была удивительно хороша. Один из лаборантов сказал про нее: “Отпад”. А другой уточнил: “Полный отпад”.
Глаза голубые, грудь безукоризненная, улыбка ослепительная, лицо незабываемое.
Больше ему никто не мог ничего сказать. Римо понял, что красивых женщин никто не может описать подробно, все только передают свои впечатления. А это мало чем могло ему помочь.
В машине он рассказал о своих тем офицерам армии и разведки, кто еще был в сознании.
— Я ищу рыжеволосую красотку, — сказал Римо.
— Как я вас понимаю! — ответил один из офицеров.
— Попробуйте Сохо. На прошлой неделе имел там одну брюнетку. Какие чудеша творила эта женщина, — сказал начальник отдела.
— Я ищу ту рыжую девку, которая проводила эксперимент.
— Ничего не могу об этом шказать, штарина. Здешь вше шито-крыто.
— Попробуем с другого конца. Кто сказал, что все будет шито-крыто? Кто велел вам водить союзника за нос?
— Не могу шказать. Это шовшем шито-крыто, — сказал начальник отдела.
Но когда он догадался, что нестерпимую боль в ногах, которую причинил ему американец едва, казалось, до них дотронувшись, можно унять, рассказав все, что ему известно, он решил, что никакой особой тайны здесь нет.
— Ешть одно агенштво. Даже не МИ. Хорошие там парни. Они не любят привычных ярлыков, разведка и тому подобное. Знаете, что такое ярлык?
— Нет, — сказал Римо. — Я просто делаю свою работу. Так где эти парни?
— Этих парней называют “Ишточник”. Это — лучшие из нас.
— Может, вам это и неизвестно, — сказал Римо, — но мы с вами по одну сторону баррикад. Так было уже сто лет, и, надеюсь, так будет и впредь. Так где находится этот “Источник”?
— Вам до них никогда не добраться. Это не какая-то лавчонка у Пиккадилли, охраняемая дюжиной штрелков. “Ишточник” — штука английская нашквозь, вам ближе чем на што ярдов прошто не подойти.
Место, в которое, как предполагалось, Римо не сможет проникнуть, располагалось по дороге из Малдена в Лондон, милях в двадцати от города.
Неприступная крепость стояла на пригорке посреди огромной лужайки. Но лужайка эта была не для красоты. Римо знал, что много веков назад деревья спилили — крестьяне, пленники или рабы. Местность вокруг крепостей всегда расчищали, чтобы видеть врага издалека. Эта крепость была выложена из отполированного, чтобы враги не могли забраться, камня футов двадцати толщиной. Был там и широченный крепостной ров. И парапеты. И узкие бойницы для знаменитых английских луков.
— Вот это? Это оно считается неприступным? — поинтересовался Римо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66