Он щелкнул выключателем, нажал на какие-то клавиши и разделил экран на две половинки.
— Так, сначала слева, — сказал он. — Это номер один. — Он налил еще какие-то клавиши, и на левой половине экрана зажглась надпись «Готово». Это — ракеты русских, — объяснил Бьюэлл. — Я уже внедрился в систему компьютеров, которые ими управляют. А теперь номер два...
Он нажал еще несколько клавиш, и вскоре слово «готово» появилось и на правой половине экрана.
— Номер два — это Соединенные Штаты. Теперь ракеты обоих государств готовы нанести удар.
— А как ты их приведешь в движение?
— Чтобы запустить русские ракеты, я просто наберу команду «Один — огонь» и шифр. Вот и все что нужно. А чтобы запустить американские, я наберу «Два — огонь» и шифр. Они уже запрограммированы и готовы взлететь.
— А откуда ты знаешь, куда они полетят? — спросила Марсия.
— С этим мне вообще ничего не надо делать. Русские ракеты запрограммированы на то, чтобы поразить цели на территории США, а американские нацелены на СССР. Я просто оставил все как есть.
— Во всем этом мне никогда не разобраться, — вздохнула Марсия.
— Ты что, мне не веришь? — возмутился Бьюэлл. — Я-то давно во всем разобрался. Если бы я захотел перенацелить все эти ракеты, например, на Южную Африку, я бы просто написал на экране: «один», потом ввел бы широту и долготу Южной Африки, потом дал бы команду «огонь». И ракеты полетели бы туда, куда я приказал.
— А американские ракеты ты бы так же перенацелил? — поинтересовалась Марсия.
Бьюэлл кивнул.
— Просто ввести широту и долготу — вот и все. Они сами наведутся на цель после запуска. Я уже разобрался со всеми координатами.
— Ты великолепен, Абнер. Просто великолепен.
— Верно, — согласился Бьюэлл.
— Ты сказал, что для запуска тебе нужен шифр. Какой он?
— Он у меня где-то в голове, — ответил Бьюэлл. — Когда понадобится, я его вспомню.
— А координаты? — продолжила допытываться Марсия.
Бьюэлл махнул рукой в сторону одного из компьютерных терминалов, на котором в беспорядке были навалены стопки бумаги.
— Они у меня где-то записаны. Где-то там. Я же сказал тебе, что они нам не нужны.
— Да-да. Конечно, — отозвалась Марсия.
Она отошла от Бьюэлла, как бы ненароком задела локтем стопку бумаг, и они разлетелись.
— Какая ты неуклюжая, — проворчал Бьюэлл.
— Извини.
Она нагнулась и принялась подбирать бумаги. Найдя листок со списком городов и двумя столбиками цифр, она сунула его под рукав блузки; потом вернула стопку бумаг на место.
Бьюэлл этого не заметил: он вызывал на компьютер какие-то новые данные. В конце концов он вернулся к поделенному надвое экрану с надписью «Готово» на обеих половинках.
— Ну вот, все готово для большого тарарама, — удовлетворенно произнес он.
— Очень хорошо, — одобрила Марсия.
— Но сначала у нас будет небольшое развлечение на открытом воздухе. Пошли наверх, — сказал Бьюэлл.
— Я поднимусь через минуту, — отозвалась Марсия. — Сначала немного приведу себя в порядок.
— И переоденься. Надень что-нибудь симпатичное, когда пойдешь наверх, — велел он. — Может, костюм пещерной девушки?
— Обязательно, — пообещала Марсия.
Услышав, что дверь, ведущая наверх, захлопнулась, Марсия вытащила из-под рукава список с координатами и села за компьютер. Она работала быстро и уверенно и скоро перепрограммировала все американские ракеты, перенацелив их с Москвы и других городов СССР на Нью-Йорк, Вашингтон. Лос-Анджелес и Чикаго. Программы, управляющие полетом русских ракет, она трогать не стала: они по-прежнему оставались нацеленными на Соединенные Штаты.
* * *
Харолд Смит был готов. Распластавшись за крупным камнем, он ждал, наведя бинокль на вершину плато возвышавшегося над местом предстоящей битвы.
Около полудня одинокая фигура появилась на плато, подошла к краю и, подобно полководцу, обозрела окрестности. Смит вжался в землю, потом украдкой выглянул и увидел, что этот человек сидит в шезлонге на самом краю скалы. Это был Абнер Бьюэлл. Смит по-пластунски пополз к противоположной стороне скалы.
Добравшись до ее подножия, он ощупал лежащий в кармане «Барсгод». Тяжесть оружия дала ему чувство извращенного удовлетворения. Сегодня умрет Римо, а Чиун начнет готовиться к отъезду в Корею, а Харолд Смит вернется в санаторий Фолкрофт и, вероятно, никогда не выйдет оттуда живым, а КЮРЕ, вероятно, прекратит свое существование. Но, благодаря «Барсгоду», Бьюэлл тоже умрет.
А весь остальной мир будет продолжать жить.
Да будет так, подумал Смит.
* * *
Солнце стояло высоко и светило ослепительно-ярко, когда Римо вышел на открытую поляну и приблизился к тщедушной фигурке, облаченной в белое и стоящей неподвижно, как статуя. Когда Римо подошел поближе, Чиун поклонится ему.
Римо не ответил на поклон. Он стоял, как человек, прошагавший тысячу миль, неся на плечах мешок камней. Плечи его были ссутулены, и глубокая складка пролегла между покрасневшими глазами.
— Я не думал, что когда-нибудь дойдет до этого, — негромко произнес он.
Лицо Чиуна ничего не выражало.
— А что такое «это»?
— Не играй со мной словами, па... — Римо осекся на полуслове. Губы его скривились в горькой усмешке. — Папочка, — договорил он и плюнул на землю.
Веки Чиуна дрогнули, но он ничего не сказал.
— Ты пришел затем, чтобы убить меня, — заявил Римо. Голос его не обвинял, в нем звучала только мрачная и скорбная покорность судьбе.
— Мне так было приказано, — произнес Чиун.
— Ах да, контракт, — усмехнулся Римо. — Верно. Деньги для Синанджу. Не забудь про деньги, Чиун. Надеюсь, тебе заплатили вперед. Твои предки никогда тебе не простят, если тебя надуют. Великий бог Синанджу. Деньги.
— Ты жесток, — негромко сказал старик-кореец.
Римо рассмеялся. Смех его прозвучал грубо и резко в полуденном зное.
— Точно, Чиун. Повторяй про себя эту фразу. Когда будешь убивать меня, неотрывно думай о том, насколько я жесток.
— Быть может, я не смогу убить тебя, — заметил Чиун.
— Еще как сможешь. Но я не стану облегчать твою задачу, — ответил Римо. — Я не стану драться.
— Ты будешь стоять покорно, как жертвенный баран? — спросил Чиун.
— Пусть будет баран, если тебе так нравится, но будет по-моему. Тебе придется убить меня там, где я стою.
— Тебе дозволено драться, — сказал Чиун.
— Но мне также дозволено и не драться. Извини, Чиун. Это мне предстоит умереть. Я свободен в выборе способа собственной смерти.
— Не подобает ассассину так вести себя, — заметил Чиун.
— Ассассин! Это ты — ассассин. Чиун — великий ассассин. — Глаза Римо наполнились слезами. — Так вот, я хочу дать тебе что-то такое, что напоминало бы тебе обо мне. Подарок память от сына. Когда ты будешь убивать меня, Чиун, то ты не будешь никаким ассассином. Ты будешь мясником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49