Как тебе кажется, она красива?
— Да.
— Тогда слушай внимательно. Ты прийдешь в компьютерный центр в деловой части Манхэттена, найдешь Памелу Трашвелл, подойдешь к ней и слегка полапаешь.
— Извините, мне показалось, вы сказали, что я должен ее полапать?
— Верно, — подтвердил голос.
— Эй, да ну бросьте! — воскликнул Уолдо. — Что все это значит? Что это за игра?
Уолдо почувствовал, как начинает злиться из-за того, что голос требует от него такое.
— Ты вовсе не обязан делать это, Уолдо. Никто тебя не заставляет.
— Я хотел бы сотрудничать.
— Я очень на это надеюсь. Один миллион четыреста семьдесят тысяч долларов — это очень много.
— Вы можете предложить что-нибудь разумное? — спросил Уолдо.
— Мне кажется, полтора миллиона монет за то, чтобы просто полапать девушку, это более чем разумно, Уолдо. У меня нет времени. Делай, что тебе говорят, или я вызываю полицию.
— Какую грудь? — спросил Уолдо.
— Любую.
Уолдо сунул фото в карман. Он не знал точно, как ему лучше поступить: пойти ли в компьютерный центр, протянуть руку и просто выполнить задание, или пригласить ее куда-нибудь на ужин — неяркое освещение, быть может, бусы, несколько поцелуев для начала, а потом его рука нежно-нежно погладит ее, достигнет груди, и — дело сделано, задание выполнено, можно возвращаться домой, в пентхаус на Парк-авеню, и продолжать наслаждаться жизнью.
Памела Трашвелл все решила за него. Если ему нужна помощь в том, чтобы разобраться во всех хитросплетениях мегафреймовых минибайтовых рабочих анализаторов и объемно-графических режимов, Памела Трашвелл будет счастлива быть ему полезной. Но она приехала сюда, благодарю вас, не для того, чтобы ходить на свидания, развлекаться или позволять незнакомым людям приставать к ней.
— Еще раз благодарю вас, мистер Хаммерсмит. Нет, нет и нет, благодарю вас.
— Так вы отказываетесь встретиться со мной?
— Да.
— Тогда можно мне вас просто полапать?
— Простите?
— Просто чуть-чуть полапать. Я дам вам тысячу долларов.
— Ну и наглость! Пошел ты. Да как ты смеешь! — произнесла мисс Трашвелл с таким шершавым британским акцентом, что о него можно было затачивать ножи.
— Пять тысяч.
— Я сейчас вызову полицию.
Уолдо Хаммерсмит закрыл глаза и принялся, не глядя, шарить рукой, пока не наткнулся на что-то мягкое. Он слегка стиснул это и выбежал из компьютерного центра, а люди что-то кричали ему вдогонку.
Полы его пиджака развевались на ветру. Его ноги, не привыкшие ни к чему, кроме как к восхождению на кровать или походам от дома до лимузина, отчаянно пытались поддерживать скорость движения. Все происходило как во сне. Ноги говорили, что они продолжают бежать, но тело, казалось, оставалось на месте.
Уолдо схватили за шиворот на оживленной нью-йоркской улице на виду у целой толпы народа, для которого унижение, испытываемое другими, всегда несколько смягчает тоску и уныние собственной повседневной жизни. Уолдо Хаммерсмита буквально схватили за шиворот. Полицейский схватил его за ворот дорогого пиджака и отвел обратно в компьютерный центр, как непослушного ребенка, не желающего идти домой обедать. Бледные британские черты лица Памелы Трашвелл были окрашены краской стыда и гнева.
— Это он? — спросил полицейский.
Уолдо старался смотреть на потолок. Или на пол. Куда угодно, только не на мисс Трашвелл. Если бы он только мог, он постарался бы притвориться, что не знает самого себя.
— Это и есть тот самый человек, который пытался вас полапать? — повторил полицейский.
Уолдо с радостью встретил бы смерть, только не это унижение. Почему голос не потребовал от него, чтобы он ограбил магазин? Его бы арестовали за вооруженное ограбление, что менее стыдно, чем это. Полапать девушку! Сама фраза — до чего же она унизительна! Уолдо Хаммерсмит совершил преступление на сексуальной почве. Сердце его разрывалось на части, а толпа все прибывала. Он возвел глаза вверх, уставился в потолок и понял, что недостоин даже молиться. Он видел, что все телекамеры нацелены на стол Памелы Трашвелл. Все случившееся приковало к себе даже их внимание. Они оставили компьютерный центр без присмотра. Их немигаюшие глаза пристально смотрели на Уолдо, а ему хотелось крикнуть им, чтобы занимались делом и просматривали бы все пространство центра.
— Мне бы очень хотелось, чтобы вы убрали его отсюда, — сказала Памела.
— Это не так легко, — возразил полицейский. — Вы выдвигаете официальное обвинение, или я его отпускаю?
— А не могли бы вы просто вышвырнуть его отсюда? — Она обвела взглядом людей, столпившихся вокруг ее стола. — Все это так стыдно.
— Послушайте, леди, этот парень вас полапал. За какую сиську он вас схватил?
Уолдо вперился главами в пол. Памела закрыла лицо руками.
— Уходите! — выдохнула она.
— Вот за эту? — спросил полицейский. Словно пробуя, крепок ли спелый помидор, он положил свою огромную волосатую лапу на левую грудь Памелы Трашвелл.
Она отбросила его руку и потребовала, чтобы он предъявил свой значок.
— Если вы и в самом деле полицейский, то я имею право потребовать от вас, чтобы вы вывели посетителей из помещения центра.
— На каком основании? — спросил полицейский.
— На том основании, что он нарушил порядок.
— Послушайте, леди, не заноситесь так. Когда вы будете давать показания на открытом судебном процессе, вам придется отвечать на такие вопросы. Вероятно, присяжные захотят взглянуть на ваши сиськи и убедиться, было ли вам нанесено тяжкое или легкое телесное повреждение. Итак, этот парень схватил вас. Вы его не поощряли?
— Безусловно, нет.
— А может быть, вы первая схватили его?
— Я слышала о том, что полицейские любят издеваться над женщинами в моем положении, — холодно произнесла Памела. — Но это просто смешно.
— Послушайте, я поймал на улице человека, который к вам приставал. Вы собираетесь предъявить ему официальное обвинение? Чего вы вообще хотите, леди?
В огромном зале компьютерного центра, отделанном хромом и освещенном ярким светом неоновых ламп, наступила тишина. Уолдо слышал, как кто-то в задних рядах спросил, что произошло.
— Он попытался схватить вон ту молодую женщину на виду у всех. Полапал ее.
— Он знал, кого выбрать.
Памела выпрямилась и одернула юбку. Ее сверкающие глаза впились в Уолдо Хаммерсмита.
— Сэр, если вы уйдете отсюда по своей собственной воле и пообещаете никогда больше сюда не возвращаться, я не стану выдвигать против вас официальное обвинение, — сказала она.
Уолдо взглянул на полицейского.
— Пошли, — сказал тот.
Он вышел из здания центра вместе с Уолдо, а когда Уолдо попытался удалиться, полицейский пошел вместе с ним вдоль по улице.
— У тебя неприятности? — спросил он.
Голос был ровный, в нем сквозила озабоченность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Да.
— Тогда слушай внимательно. Ты прийдешь в компьютерный центр в деловой части Манхэттена, найдешь Памелу Трашвелл, подойдешь к ней и слегка полапаешь.
— Извините, мне показалось, вы сказали, что я должен ее полапать?
— Верно, — подтвердил голос.
— Эй, да ну бросьте! — воскликнул Уолдо. — Что все это значит? Что это за игра?
Уолдо почувствовал, как начинает злиться из-за того, что голос требует от него такое.
— Ты вовсе не обязан делать это, Уолдо. Никто тебя не заставляет.
— Я хотел бы сотрудничать.
— Я очень на это надеюсь. Один миллион четыреста семьдесят тысяч долларов — это очень много.
— Вы можете предложить что-нибудь разумное? — спросил Уолдо.
— Мне кажется, полтора миллиона монет за то, чтобы просто полапать девушку, это более чем разумно, Уолдо. У меня нет времени. Делай, что тебе говорят, или я вызываю полицию.
— Какую грудь? — спросил Уолдо.
— Любую.
Уолдо сунул фото в карман. Он не знал точно, как ему лучше поступить: пойти ли в компьютерный центр, протянуть руку и просто выполнить задание, или пригласить ее куда-нибудь на ужин — неяркое освещение, быть может, бусы, несколько поцелуев для начала, а потом его рука нежно-нежно погладит ее, достигнет груди, и — дело сделано, задание выполнено, можно возвращаться домой, в пентхаус на Парк-авеню, и продолжать наслаждаться жизнью.
Памела Трашвелл все решила за него. Если ему нужна помощь в том, чтобы разобраться во всех хитросплетениях мегафреймовых минибайтовых рабочих анализаторов и объемно-графических режимов, Памела Трашвелл будет счастлива быть ему полезной. Но она приехала сюда, благодарю вас, не для того, чтобы ходить на свидания, развлекаться или позволять незнакомым людям приставать к ней.
— Еще раз благодарю вас, мистер Хаммерсмит. Нет, нет и нет, благодарю вас.
— Так вы отказываетесь встретиться со мной?
— Да.
— Тогда можно мне вас просто полапать?
— Простите?
— Просто чуть-чуть полапать. Я дам вам тысячу долларов.
— Ну и наглость! Пошел ты. Да как ты смеешь! — произнесла мисс Трашвелл с таким шершавым британским акцентом, что о него можно было затачивать ножи.
— Пять тысяч.
— Я сейчас вызову полицию.
Уолдо Хаммерсмит закрыл глаза и принялся, не глядя, шарить рукой, пока не наткнулся на что-то мягкое. Он слегка стиснул это и выбежал из компьютерного центра, а люди что-то кричали ему вдогонку.
Полы его пиджака развевались на ветру. Его ноги, не привыкшие ни к чему, кроме как к восхождению на кровать или походам от дома до лимузина, отчаянно пытались поддерживать скорость движения. Все происходило как во сне. Ноги говорили, что они продолжают бежать, но тело, казалось, оставалось на месте.
Уолдо схватили за шиворот на оживленной нью-йоркской улице на виду у целой толпы народа, для которого унижение, испытываемое другими, всегда несколько смягчает тоску и уныние собственной повседневной жизни. Уолдо Хаммерсмита буквально схватили за шиворот. Полицейский схватил его за ворот дорогого пиджака и отвел обратно в компьютерный центр, как непослушного ребенка, не желающего идти домой обедать. Бледные британские черты лица Памелы Трашвелл были окрашены краской стыда и гнева.
— Это он? — спросил полицейский.
Уолдо старался смотреть на потолок. Или на пол. Куда угодно, только не на мисс Трашвелл. Если бы он только мог, он постарался бы притвориться, что не знает самого себя.
— Это и есть тот самый человек, который пытался вас полапать? — повторил полицейский.
Уолдо с радостью встретил бы смерть, только не это унижение. Почему голос не потребовал от него, чтобы он ограбил магазин? Его бы арестовали за вооруженное ограбление, что менее стыдно, чем это. Полапать девушку! Сама фраза — до чего же она унизительна! Уолдо Хаммерсмит совершил преступление на сексуальной почве. Сердце его разрывалось на части, а толпа все прибывала. Он возвел глаза вверх, уставился в потолок и понял, что недостоин даже молиться. Он видел, что все телекамеры нацелены на стол Памелы Трашвелл. Все случившееся приковало к себе даже их внимание. Они оставили компьютерный центр без присмотра. Их немигаюшие глаза пристально смотрели на Уолдо, а ему хотелось крикнуть им, чтобы занимались делом и просматривали бы все пространство центра.
— Мне бы очень хотелось, чтобы вы убрали его отсюда, — сказала Памела.
— Это не так легко, — возразил полицейский. — Вы выдвигаете официальное обвинение, или я его отпускаю?
— А не могли бы вы просто вышвырнуть его отсюда? — Она обвела взглядом людей, столпившихся вокруг ее стола. — Все это так стыдно.
— Послушайте, леди, этот парень вас полапал. За какую сиську он вас схватил?
Уолдо вперился главами в пол. Памела закрыла лицо руками.
— Уходите! — выдохнула она.
— Вот за эту? — спросил полицейский. Словно пробуя, крепок ли спелый помидор, он положил свою огромную волосатую лапу на левую грудь Памелы Трашвелл.
Она отбросила его руку и потребовала, чтобы он предъявил свой значок.
— Если вы и в самом деле полицейский, то я имею право потребовать от вас, чтобы вы вывели посетителей из помещения центра.
— На каком основании? — спросил полицейский.
— На том основании, что он нарушил порядок.
— Послушайте, леди, не заноситесь так. Когда вы будете давать показания на открытом судебном процессе, вам придется отвечать на такие вопросы. Вероятно, присяжные захотят взглянуть на ваши сиськи и убедиться, было ли вам нанесено тяжкое или легкое телесное повреждение. Итак, этот парень схватил вас. Вы его не поощряли?
— Безусловно, нет.
— А может быть, вы первая схватили его?
— Я слышала о том, что полицейские любят издеваться над женщинами в моем положении, — холодно произнесла Памела. — Но это просто смешно.
— Послушайте, я поймал на улице человека, который к вам приставал. Вы собираетесь предъявить ему официальное обвинение? Чего вы вообще хотите, леди?
В огромном зале компьютерного центра, отделанном хромом и освещенном ярким светом неоновых ламп, наступила тишина. Уолдо слышал, как кто-то в задних рядах спросил, что произошло.
— Он попытался схватить вон ту молодую женщину на виду у всех. Полапал ее.
— Он знал, кого выбрать.
Памела выпрямилась и одернула юбку. Ее сверкающие глаза впились в Уолдо Хаммерсмита.
— Сэр, если вы уйдете отсюда по своей собственной воле и пообещаете никогда больше сюда не возвращаться, я не стану выдвигать против вас официальное обвинение, — сказала она.
Уолдо взглянул на полицейского.
— Пошли, — сказал тот.
Он вышел из здания центра вместе с Уолдо, а когда Уолдо попытался удалиться, полицейский пошел вместе с ним вдоль по улице.
— У тебя неприятности? — спросил он.
Голос был ровный, в нем сквозила озабоченность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49