О том, что станет когда-нибудь Мастером белый человек, умерший и вернувшийся к жизни, и будет он величайшим Мастером всех времен, и скажут о нем, что он — воплощение великого бога Шивы. Шива-разрушитель. Дестроер. Римо.
И вот теперь Смит хочет, чтобы все это пошло прахом только потому, что какие-то идиоты вознамерились взорвать других идиотов.
И тем не менее, контракт — свят. Это — краеугольный камень, на котором стоит Дом Синанджу. Слово Мастера — слово, данное при заключении контракта, — нерушимо. Ни один из Мастеров прошлого еще ни разу не нарушил условия контракта, и Чиун, за плечами которого стояли многие тысячелетия традиции, не мог позволить себе стать первым.
Он все так же сидел на полу. Очень медленно он поднял руки и кончиками пальцев прикоснулся к вискам.
В комнате стемнело, настала ночь, а он все не шевелился, но воздух в комнате дрожал, вторя звукам смертной муки, срывающимся с губ Чиуна.
Глава тринадцатая
— Почему мы решили остановиться в мотеле? — спросила Памела.
— Потому что я жду звонка, — ответил Римо. — А ты что, не хочешь остаться со мной? Ну, тогда беги и садись на ближайший самолет, и он отвезет тебя к твоим лилипутам.
— К лилипутам?
— Из Ливерпуля. Так зовут жителей Ливерпуля. Лилипуты, — терпеливо втолковал ей Римо.
— Ничего подобного.
Очень много подобного. Я сам читал. «Битлз» были лилипутами.
— Ливерпульцами, — сказала Памела Трашвелл.
— Ничего подобного.
— Очень много подобного.
— Я не собираюсь сидеть тут с тобой и учить тебя правильно говорить по-английски, — заявил Римо. — Отправляйся домой. Кому ты нужна?
Это больше, чем что-либо другое, убедило ее остаться, хотя она с нескрываемым отвращением рассматривала мрачную комнату, похожую на множество других, в которых Римо провел так много ночей. Мебель можно было бы назвать практичной, но куда больше оснований было назвать ее уродливой. Стены, некогда белые пожелтели от дыхания множества курильщиков. На полу был ковер, но впечатление было такое, что он последние двадцать лет использовался как покрытие не просто тротуара, а мостовой в тоннеле Линкольна. Он был затерт до основы, и если она не просвечивала, так только потому, что была покрыта толстым слоем глубоко въевшейся грязи и пыли.
В унитазе была темная полоска на уровне воды, горячий кран умывальника не работал, а единственный предмет роскоши в номере — электрокофеварка в ванной — тоже не работала. В номере витал слабый запах аммиака — так пахнут некоторые чистящие составы, но никаких указаний на то, что хоть какая-нибудь уборка тут когда-нибудь производилась, не было.
— Так зачем ты тут остановился? Какого еще звонка ты ждешь?
— Я хочу обнаружить место, где сейчас находится Бьюэлл, — ответил Римо.
— Лучше я пойду и попытаюсь отыскать его сама, — заявила Памела.
— Почему бы тебе не попытаться? — с надеждой спросил Римо.
— Потому что ты без меня такой беспомощный. Ты еще поранишься, а я буду испытывать угрызения совести, что стала тому причиной. Потому что не осталась рядом с тобой и не уберегла тебя.
— Я не стану являться тебе в ночных кошмарах, — пообещал Римо.
— Ты что-то слишком уж настырный для человека, выслеживающего телефонного хулигана, — заметила Памела.
— Ты тоже — для девушки, которую ущипнули за сиську, — отпарировал Римо.
— Это грандиозно. Я остаюсь.
— Делай что хочешь, — махнул рукой Римо.
Уж лучше еще какое-то время терпеть ее присутствие, подумал он, чем с ней спорить. И все же он до сих пор не мог понять, почему она так хочет остаться.
* * *
Абнер Бьюэлл знал это.
Неподалеку от городка Эрнандес в Центральной Калифорнии есть странное вулканическое образование — скала, на пятьдесят футов возвышающаяся над окрестной, поросшей редким кустарником, равниной. Абнер Бьюэлл приобрел здесь недвижимость и пятьдесят акров прилегающей территории, а когда он увидел эту скалу, то выдолбил ее изнутри и там, за стенами толщиной в пятнадцать футов, отгораживающими его от внешнего мира, соорудил свои личные апартаменты и лабораторию.
И вот теперь он сидел там, за клавиатурой компьютера — такого, какие стояли во всех его домах, разбросанных по всему земному шару.
До звонка доктору Смиту оставалось еще несколько часов, и он решил занять себя тем, чтобы еще раз перепроверить и заново подтвердить всю ту информацию, которую он ввел в компьютеры советских Вооруженных Сил.
Воспользовавшись спутниковой связью, он подключился к советским компьютерам и позабавил себя тем, что узнал истинную численность советских войск в Афганистане. Потом он запросил список всех русских шпионов в советском представительстве в ООН. Список оказался таким длинным, что Бьюэлл дал компьютеру задание попроще:
— Сколько сотрудников советского представительства в ООН не являются шпионами?
Компьютер выдал список из трех имен: глава миссии, второразрядный шофер и повар по имени Петр.
Ему вспомнилась Памела Трашвелл, и, повинуясь интуиции, он подключился к компьютерам КГБ и запросил информацию о том, сколько советских шпионов работает в Великобритании.
— Лимит времени на чтение списка — пять минут, — добавил он.
Компьютер ответил:
«Список слишком велик. Граждане СССР, являющиеся шпионами? Или граждане Великобритании, работающие на советскую разведку?»
Бьюэлл задумался на мгновение и так сформулировал вопрос:
— Сколько сотрудников британской Секретной службы состоят на содержании КГБ в качестве двойных агентов?
Машина моментально — строка за строкой — начала выдавать столбцы имен. Список, подаваемый в алфавитном порядке, уже дважды заполнил собой весь экран, а все еще шли фамилии на букву А.
Бьюэлл вспомнил, что не установил предельное количество имен, которое может выдать машина. Он отменил команду и задал такой вопрос:
— Сколько сотрудников британской Секретной службы не состоят на содержании КГБ?
На экране моментально высветилось три имени. Один — зам. директора Секретной службы, второй — седьмой по рангу сотрудник британской разведки в Гонконге. Третьей оказалась Памела Трашвелл, компьютерный аналитик.
Бьюэлл в удивлении откинулся на спинку кресла и воззрился на это имя. Итак, Трашвелл — агент британской разведки. Это объясняло, почему она так вцепилась в этого Римо и так настырно пыталась выследить Бьюэлла.
Наверное, она пытается выследить его со времени его шутки с британскими компьютерами, когда он чуть было не заставил правительство Великобритании подписать договор о дружбе с СССР. Памела Трашвелл, видимо, получила задание заткнуть дыру, через которую произошла утечка информации.
Шпионка! А он-то считал ее просто смазливой блондинкой со смешным акцентом и восхитительной грудью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
И вот теперь Смит хочет, чтобы все это пошло прахом только потому, что какие-то идиоты вознамерились взорвать других идиотов.
И тем не менее, контракт — свят. Это — краеугольный камень, на котором стоит Дом Синанджу. Слово Мастера — слово, данное при заключении контракта, — нерушимо. Ни один из Мастеров прошлого еще ни разу не нарушил условия контракта, и Чиун, за плечами которого стояли многие тысячелетия традиции, не мог позволить себе стать первым.
Он все так же сидел на полу. Очень медленно он поднял руки и кончиками пальцев прикоснулся к вискам.
В комнате стемнело, настала ночь, а он все не шевелился, но воздух в комнате дрожал, вторя звукам смертной муки, срывающимся с губ Чиуна.
Глава тринадцатая
— Почему мы решили остановиться в мотеле? — спросила Памела.
— Потому что я жду звонка, — ответил Римо. — А ты что, не хочешь остаться со мной? Ну, тогда беги и садись на ближайший самолет, и он отвезет тебя к твоим лилипутам.
— К лилипутам?
— Из Ливерпуля. Так зовут жителей Ливерпуля. Лилипуты, — терпеливо втолковал ей Римо.
— Ничего подобного.
Очень много подобного. Я сам читал. «Битлз» были лилипутами.
— Ливерпульцами, — сказала Памела Трашвелл.
— Ничего подобного.
— Очень много подобного.
— Я не собираюсь сидеть тут с тобой и учить тебя правильно говорить по-английски, — заявил Римо. — Отправляйся домой. Кому ты нужна?
Это больше, чем что-либо другое, убедило ее остаться, хотя она с нескрываемым отвращением рассматривала мрачную комнату, похожую на множество других, в которых Римо провел так много ночей. Мебель можно было бы назвать практичной, но куда больше оснований было назвать ее уродливой. Стены, некогда белые пожелтели от дыхания множества курильщиков. На полу был ковер, но впечатление было такое, что он последние двадцать лет использовался как покрытие не просто тротуара, а мостовой в тоннеле Линкольна. Он был затерт до основы, и если она не просвечивала, так только потому, что была покрыта толстым слоем глубоко въевшейся грязи и пыли.
В унитазе была темная полоска на уровне воды, горячий кран умывальника не работал, а единственный предмет роскоши в номере — электрокофеварка в ванной — тоже не работала. В номере витал слабый запах аммиака — так пахнут некоторые чистящие составы, но никаких указаний на то, что хоть какая-нибудь уборка тут когда-нибудь производилась, не было.
— Так зачем ты тут остановился? Какого еще звонка ты ждешь?
— Я хочу обнаружить место, где сейчас находится Бьюэлл, — ответил Римо.
— Лучше я пойду и попытаюсь отыскать его сама, — заявила Памела.
— Почему бы тебе не попытаться? — с надеждой спросил Римо.
— Потому что ты без меня такой беспомощный. Ты еще поранишься, а я буду испытывать угрызения совести, что стала тому причиной. Потому что не осталась рядом с тобой и не уберегла тебя.
— Я не стану являться тебе в ночных кошмарах, — пообещал Римо.
— Ты что-то слишком уж настырный для человека, выслеживающего телефонного хулигана, — заметила Памела.
— Ты тоже — для девушки, которую ущипнули за сиську, — отпарировал Римо.
— Это грандиозно. Я остаюсь.
— Делай что хочешь, — махнул рукой Римо.
Уж лучше еще какое-то время терпеть ее присутствие, подумал он, чем с ней спорить. И все же он до сих пор не мог понять, почему она так хочет остаться.
* * *
Абнер Бьюэлл знал это.
Неподалеку от городка Эрнандес в Центральной Калифорнии есть странное вулканическое образование — скала, на пятьдесят футов возвышающаяся над окрестной, поросшей редким кустарником, равниной. Абнер Бьюэлл приобрел здесь недвижимость и пятьдесят акров прилегающей территории, а когда он увидел эту скалу, то выдолбил ее изнутри и там, за стенами толщиной в пятнадцать футов, отгораживающими его от внешнего мира, соорудил свои личные апартаменты и лабораторию.
И вот теперь он сидел там, за клавиатурой компьютера — такого, какие стояли во всех его домах, разбросанных по всему земному шару.
До звонка доктору Смиту оставалось еще несколько часов, и он решил занять себя тем, чтобы еще раз перепроверить и заново подтвердить всю ту информацию, которую он ввел в компьютеры советских Вооруженных Сил.
Воспользовавшись спутниковой связью, он подключился к советским компьютерам и позабавил себя тем, что узнал истинную численность советских войск в Афганистане. Потом он запросил список всех русских шпионов в советском представительстве в ООН. Список оказался таким длинным, что Бьюэлл дал компьютеру задание попроще:
— Сколько сотрудников советского представительства в ООН не являются шпионами?
Компьютер выдал список из трех имен: глава миссии, второразрядный шофер и повар по имени Петр.
Ему вспомнилась Памела Трашвелл, и, повинуясь интуиции, он подключился к компьютерам КГБ и запросил информацию о том, сколько советских шпионов работает в Великобритании.
— Лимит времени на чтение списка — пять минут, — добавил он.
Компьютер ответил:
«Список слишком велик. Граждане СССР, являющиеся шпионами? Или граждане Великобритании, работающие на советскую разведку?»
Бьюэлл задумался на мгновение и так сформулировал вопрос:
— Сколько сотрудников британской Секретной службы состоят на содержании КГБ в качестве двойных агентов?
Машина моментально — строка за строкой — начала выдавать столбцы имен. Список, подаваемый в алфавитном порядке, уже дважды заполнил собой весь экран, а все еще шли фамилии на букву А.
Бьюэлл вспомнил, что не установил предельное количество имен, которое может выдать машина. Он отменил команду и задал такой вопрос:
— Сколько сотрудников британской Секретной службы не состоят на содержании КГБ?
На экране моментально высветилось три имени. Один — зам. директора Секретной службы, второй — седьмой по рангу сотрудник британской разведки в Гонконге. Третьей оказалась Памела Трашвелл, компьютерный аналитик.
Бьюэлл в удивлении откинулся на спинку кресла и воззрился на это имя. Итак, Трашвелл — агент британской разведки. Это объясняло, почему она так вцепилась в этого Римо и так настырно пыталась выследить Бьюэлла.
Наверное, она пытается выследить его со времени его шутки с британскими компьютерами, когда он чуть было не заставил правительство Великобритании подписать договор о дружбе с СССР. Памела Трашвелл, видимо, получила задание заткнуть дыру, через которую произошла утечка информации.
Шпионка! А он-то считал ее просто смазливой блондинкой со смешным акцентом и восхитительной грудью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49