И оба раза я видел такую роскошь, какой больше не существовало в Берлине с кайзеровских времен. Появление и поведение Геринга запомнились мне сильнее, чем Гитлера. Мы, летчики, питали к Герингу доверие. Он был один из нас. А Гитлер – далек и недосягаем. С таким ощущением я и поступил на службу к фюреру.
Но теперь, после полугода службы при Гитлере, все стало наоборот. Чем ближе я узнавал Геринга, тем больше у меня появлялось причин для недовольства им. Во всем праздновании дня рождения проявлялась тяга к выставляемой напоказ роскоши, и это очень контрастировало с простотой Гитлера. На этом фоне он казался сдержанным и почти незаметным. Мне эта его скромность импонировала. А помпезность Геринга я находил некрасивой и даже иногда неуместной. Фюрер старался не подавать виду, что сам зачастую думает так же. Он учитывал менталитет Геринга и радовался тому, что его манеры нравятся народу. Связи Геринга с людьми хозяйства и с консервативными кругами стали важны для Гитлера. Однако огромное различие между ними не влияло на их отношения взаимного доверия, возникшие еще во «времена борьбы». Фюрер не принимал ни одного важного политического или военного решения, не посоветовавшись предварительно с Герингом.
Мое внутреннее критическое отношение к Герингу очень угнетало меня в моем служебном положении. Гитлер был моим шефом, а Геринг – моим главнокомандующим. Его верность Гитлеру облегчала мою задачу адъютанта по люфтваффе. После шести месяцев службы в штабе Гитлера мне стало ясно: я подчиняюсь фюреру не только в силу долга военного повиновения, следовать за ним меня заставляют убеждение и доверие к нему. Я и не предполагал тогда, какое тяжкое бремя ляжет на меня вскоре в связи с этим.
Скандал вокруг Бломберга
12 января произошла женитьба имперского военного министра генерал-фельдмаршала фон Бломберга. Накануне телефонный звонок подтвердил мне, что бракосочетание, о котором я услышал еще в начале декабря от его детей, состоится завтра.
Я поделился новостью с Путткамером, а тот проинформировал о ней Хоссбаха. В это самое время в Имперскую канцелярию явился адъютант Бломберга майор Рибель, чтобы передать его категорический приказ: о деталях церемонии венчания следует сообщить не Хоссбаху, а Штаубу.
Для всех офицеров действовало предписание: перед своей свадьбой достигнуть с непосредственным вышестоящим начальником «консенсуса о женитьбе». Именно так и действовал Бломберг; он, как я позже узнал, при подходящем случае сообщил Гитлеру, что его будущая супруга происходит из «простых кругов», и попросил его быть свидетелем при бракосочетании. Из окружения Геринга я слышал, что незадолго до того с аналогичной просьбой Бломберг обратился и к нему.
Миссия Рибеля 11 января в квартире фюрера удивила нас связанной с нею секретностью. Бломберг запретил даже дать сообщение в прессе. Но адъютанты разъяснили фельдмаршалу, что о его женитьбе следует объявить публично. Тот факт, что снова появилась госпожа фон Бломберг, все равно не утаить. Тогда он неохотно согласился на такую огласку в печати: «Имперский военный министр и генерал-фельдмаршал фон Бломберг сочетался 12 января законным браком с фрейляйн Грун. Свидетелями были фюрер и рейхсканцлер, а также генерал-полковник{83} Геринг».
Официальная регистрация брака была произведена в большом зале имперского военного министерства совсем просто, без всякой торжественности. Дети Бломберга не присутствовали. Супруги сразу же отправились в свадебное путешествие.
В этой неожиданной обстановке, еще даже не предчувствуя надвигающихся на нас неприятностей, мы искали объяснение происшедшего. Бломбергу было почти 60, овдовел он в мае 1932 г. Дочери, ведшие все эти годы его дом, собирались выходить замуж. Отец оказался одиноким. Гитлер и Геринг отнеслись к решению Бломберга с полным пониманием. Для фюрера тот был представителем знатных кругов дворянского офицерства, человеком чести, которому он слепо доверял. Он считал Бломберга, 30 января 1933 г. вошедшего в состав его кабинета в качестве имперского министра рейхсвера, персоной грата и гарантом верности своему правительству со стороны консервативных кругов Германии. По моему впечатлению, Гитлер уважал Бломберга как генерала и человека, был ему благодарен и гордился доверительными личными отношениями с ним.
Не успел Бломберг провести со своей женой несколько дней отпуска в отеле «Оберхоф» в Тюрингском лесу, как ему из-за смерти 90-летней матери пришлось срочно вернуться в Берлин. Там он уединенно жил в своей казенной квартире. Дети его с опасением и озабоченностью следили за событиями в отчем доме, но о новой жене ничего не знали. Адъютант Бломберга от люфтваффе Бем-Теттельбах тоже рассказывал мне о каком-то странном поведении фельдмаршала. Он не раз встречался у него дома с новой женой, но тот так и не представил ей своего адъютанта. Мы задавали себе вопрос, почему фельдмаршал избегал «показать» свою жену. Сразу после женитьбы Бломберга Гитлер отбыл на несколько дней в Мюнхен и возвратился в Берлин 24 января. Я нес службу и ожидал его прибытия в Имперской канцелярии, а потому был немало удивлен, когда в квартире фюрера неожиданно появились Хоссбах и Геринг, который держал в руках какую-то папку. Присутствовали Видеман и Боденшатц, оба – с серьезными лицами. Вошел Гитлер, приветствовал всех вытянутой рукой и немедленно уединился с Герингом в своих апартаментах. Как оказалось, новая фрау фон Бломберг будто бы – «дама с прошлым», притом – профессиональным. В городе уже говорят об этом повсюду. Слух этот был сам по себе достаточно неприятен, ибо супруге фельдмаршала фон Бломберга предстояло стать «первой леди». Ведь Гитлер неженат, а Бломберг по рангу стоит после него на втором месте. Я счел все это пустой болтовней и выдумкой. Такая невероятная авантюра никак не вязалась с Бломбергом. Беседа Гитлера с Герингом была очень продолжительной. Лишь только тот покинул квартиру фюрера, Гитлер сразу удалился к себе, даже не попрощавшись и не произнеся ни единого слова. Подавленный, с тяжелыми мыслями, я поехал домой. Мы еще долго говорили с женой о Бломберге. Услышанное мною только что в квартире фюрера подтвердило тревожные высказывания его детей, Дорле и Акселя.
Лишь постепенно я узнал подробности о тех событиях, которые привели к таинственному разговору Гитлера с Герингом вечером 24 января 1938 г. Первой колесо закрутила пресса своими сообщениями о новом браке Бломберга. Один полицейский чиновник из соответствующего отдела берлинского полицей-президиума прочел в газете заметку об этом. Фамилия «Грун» (как мне поведал по телефону Бем-Теттельбах) показалась ему знакомой. Недолго думая, он порылся в картотеке и нашел регистрационную карточку некой «Евы Грун».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187
Но теперь, после полугода службы при Гитлере, все стало наоборот. Чем ближе я узнавал Геринга, тем больше у меня появлялось причин для недовольства им. Во всем праздновании дня рождения проявлялась тяга к выставляемой напоказ роскоши, и это очень контрастировало с простотой Гитлера. На этом фоне он казался сдержанным и почти незаметным. Мне эта его скромность импонировала. А помпезность Геринга я находил некрасивой и даже иногда неуместной. Фюрер старался не подавать виду, что сам зачастую думает так же. Он учитывал менталитет Геринга и радовался тому, что его манеры нравятся народу. Связи Геринга с людьми хозяйства и с консервативными кругами стали важны для Гитлера. Однако огромное различие между ними не влияло на их отношения взаимного доверия, возникшие еще во «времена борьбы». Фюрер не принимал ни одного важного политического или военного решения, не посоветовавшись предварительно с Герингом.
Мое внутреннее критическое отношение к Герингу очень угнетало меня в моем служебном положении. Гитлер был моим шефом, а Геринг – моим главнокомандующим. Его верность Гитлеру облегчала мою задачу адъютанта по люфтваффе. После шести месяцев службы в штабе Гитлера мне стало ясно: я подчиняюсь фюреру не только в силу долга военного повиновения, следовать за ним меня заставляют убеждение и доверие к нему. Я и не предполагал тогда, какое тяжкое бремя ляжет на меня вскоре в связи с этим.
Скандал вокруг Бломберга
12 января произошла женитьба имперского военного министра генерал-фельдмаршала фон Бломберга. Накануне телефонный звонок подтвердил мне, что бракосочетание, о котором я услышал еще в начале декабря от его детей, состоится завтра.
Я поделился новостью с Путткамером, а тот проинформировал о ней Хоссбаха. В это самое время в Имперскую канцелярию явился адъютант Бломберга майор Рибель, чтобы передать его категорический приказ: о деталях церемонии венчания следует сообщить не Хоссбаху, а Штаубу.
Для всех офицеров действовало предписание: перед своей свадьбой достигнуть с непосредственным вышестоящим начальником «консенсуса о женитьбе». Именно так и действовал Бломберг; он, как я позже узнал, при подходящем случае сообщил Гитлеру, что его будущая супруга происходит из «простых кругов», и попросил его быть свидетелем при бракосочетании. Из окружения Геринга я слышал, что незадолго до того с аналогичной просьбой Бломберг обратился и к нему.
Миссия Рибеля 11 января в квартире фюрера удивила нас связанной с нею секретностью. Бломберг запретил даже дать сообщение в прессе. Но адъютанты разъяснили фельдмаршалу, что о его женитьбе следует объявить публично. Тот факт, что снова появилась госпожа фон Бломберг, все равно не утаить. Тогда он неохотно согласился на такую огласку в печати: «Имперский военный министр и генерал-фельдмаршал фон Бломберг сочетался 12 января законным браком с фрейляйн Грун. Свидетелями были фюрер и рейхсканцлер, а также генерал-полковник{83} Геринг».
Официальная регистрация брака была произведена в большом зале имперского военного министерства совсем просто, без всякой торжественности. Дети Бломберга не присутствовали. Супруги сразу же отправились в свадебное путешествие.
В этой неожиданной обстановке, еще даже не предчувствуя надвигающихся на нас неприятностей, мы искали объяснение происшедшего. Бломбергу было почти 60, овдовел он в мае 1932 г. Дочери, ведшие все эти годы его дом, собирались выходить замуж. Отец оказался одиноким. Гитлер и Геринг отнеслись к решению Бломберга с полным пониманием. Для фюрера тот был представителем знатных кругов дворянского офицерства, человеком чести, которому он слепо доверял. Он считал Бломберга, 30 января 1933 г. вошедшего в состав его кабинета в качестве имперского министра рейхсвера, персоной грата и гарантом верности своему правительству со стороны консервативных кругов Германии. По моему впечатлению, Гитлер уважал Бломберга как генерала и человека, был ему благодарен и гордился доверительными личными отношениями с ним.
Не успел Бломберг провести со своей женой несколько дней отпуска в отеле «Оберхоф» в Тюрингском лесу, как ему из-за смерти 90-летней матери пришлось срочно вернуться в Берлин. Там он уединенно жил в своей казенной квартире. Дети его с опасением и озабоченностью следили за событиями в отчем доме, но о новой жене ничего не знали. Адъютант Бломберга от люфтваффе Бем-Теттельбах тоже рассказывал мне о каком-то странном поведении фельдмаршала. Он не раз встречался у него дома с новой женой, но тот так и не представил ей своего адъютанта. Мы задавали себе вопрос, почему фельдмаршал избегал «показать» свою жену. Сразу после женитьбы Бломберга Гитлер отбыл на несколько дней в Мюнхен и возвратился в Берлин 24 января. Я нес службу и ожидал его прибытия в Имперской канцелярии, а потому был немало удивлен, когда в квартире фюрера неожиданно появились Хоссбах и Геринг, который держал в руках какую-то папку. Присутствовали Видеман и Боденшатц, оба – с серьезными лицами. Вошел Гитлер, приветствовал всех вытянутой рукой и немедленно уединился с Герингом в своих апартаментах. Как оказалось, новая фрау фон Бломберг будто бы – «дама с прошлым», притом – профессиональным. В городе уже говорят об этом повсюду. Слух этот был сам по себе достаточно неприятен, ибо супруге фельдмаршала фон Бломберга предстояло стать «первой леди». Ведь Гитлер неженат, а Бломберг по рангу стоит после него на втором месте. Я счел все это пустой болтовней и выдумкой. Такая невероятная авантюра никак не вязалась с Бломбергом. Беседа Гитлера с Герингом была очень продолжительной. Лишь только тот покинул квартиру фюрера, Гитлер сразу удалился к себе, даже не попрощавшись и не произнеся ни единого слова. Подавленный, с тяжелыми мыслями, я поехал домой. Мы еще долго говорили с женой о Бломберге. Услышанное мною только что в квартире фюрера подтвердило тревожные высказывания его детей, Дорле и Акселя.
Лишь постепенно я узнал подробности о тех событиях, которые привели к таинственному разговору Гитлера с Герингом вечером 24 января 1938 г. Первой колесо закрутила пресса своими сообщениями о новом браке Бломберга. Один полицейский чиновник из соответствующего отдела берлинского полицей-президиума прочел в газете заметку об этом. Фамилия «Грун» (как мне поведал по телефону Бем-Теттельбах) показалась ему знакомой. Недолго думая, он порылся в картотеке и нашел регистрационную карточку некой «Евы Грун».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187