Райза вздрогнула от неожиданности.
– Да?
По-видимому, это оказалось именно тем словом, какое полагалось произнести в тот момент. Ее попросили произнести слова брачного обета. Она едва выговорила их, заикаясь и запинаясь. Но это, по-видимому, не имело никакого значения. В следующий момент ее рука оказалась в руке Джерома. Он надел ей на палец обручальное кольцо, которое на удивление точно подошло по размеру.
– Шампанского! – воскликнула Элайна, стараясь говорить естественно.
– Да, и побыстрее, – поддержал ее Йен. – Надо еще оформить документы.
Пока Райза дрожащей рукой выводила свою фамилию на документе, согласно которому она стала миссис Маккензи, Элайна разлила шампанское. Подала бокал Райзе:
– Желаю счастья!
Райза взяла бокал, сознавая, что ее взгляд, вероятно, выражает осуждение. Предательница!
Элайна в ответ пожала плечами. В следующий момент Райза оказалась в объятиях друзей. Йен с улыбкой смотрел на нее сверху вниз.
– Все-таки ты стала Маккензи. Я теперь, наверное, никогда не избавлюсь от чувства ревности.
Райза тоже улыбнулась в ответ. Лжец! Он любит только свою жену и никогда не любил никого другого. Как ей хотелось возразить ему, сказать, что она не Маккензи и никогда не станет настоящей Маккензи. То, что произошло сейчас, всего лишь формальность.
– Джером, скоро рассвет, – напомнил Йен.
Райза услышала за спиной неторопливый голос Джерома:
– Да, я знаю.
– Я пошел, – торопливо произнес преподобный отец.
– Благодарю вас, святой отец. – Джером вложил в руку священника золотую монету Соединенных Штатов. – Это для ваших прихожан, сэр.
– Да-да, конечно. Спасибо. Но только не забывайте, пожалуйста, что меня заставили это сделать. Янки иногда поступают очень жестоко с теми, кто помогает мятежникам.
– Конечно, вас заставили, сэр.
Священник кивнул и быстро вышел из комнаты. Райза наблюдала за Йеном. Он обнял свою располневшую беременную жену и повел к двери. На пороге обернулся к Джерому:
– Не забывай, у тебя мало времени.
– А мне много времени и не нужно.
– В таком случае доброй ночи. Храни тебя Господь.
– Храни нас всех Господь… чтобы пережили эту войну.
Джером поднял бокал с шампанским. Когда Йен с Элайной вышли, он поставил бокал на стол. Обернулся к Райзе. Она почувствовала, как горячий румянец залил щеки. Инстинктивно отступила, ухватилась за каминную доску.
Широким шагом он приблизился к ней. Взял ее за подбородок, поднял голову, заглянул в глаза:
– Не волнуйтесь, миссис Маккензи. Со мной вам бояться нечего.
– А вы когда-нибудь видели, чтобы я боялась, капитан? Он улыбнулся своей немного насмешливой улыбкой:
– Должен признаться, боязливой вас вряд ли можно назвать. И все же, повторяю еще раз, вам совершенно нечего бояться… если не забудете, о чем говорится в брачном обете. Оставайтесь здесь, Райза, так, чтобы я мог найти вас.
– Я и не собираюсь никуда уезжать.
– Я думал, может быть, тебе поехать в Джексонвилл, но там сейчас очень неспокойно. Конечно, есть еще Чарлстон.
– Нет, – поспешно проговорила Райза. Он вопросительно приподнял брови. – Чарлстон слишком… южный.
– Вот то-то и оно.
Райза покачала головой, глядя ему прямо в глаза:
– Я не могу сделать из тебя янки, Джером. Но и ты не в силах превратить меня в мятежницу.
– Это верно, – тихо произнес он.
– И кроме того, твоя невеста живет в Чарлстоне.
– У женатых мужчин невест не бывает.
– Твоя бывшая невеста живет в Чарлстоне.
– Ну и что из этого?
– Мне бы не хотелось осложнять тебе жизнь.
– Это очень благородно. Ты думаешь о других.
Как ей хотелось его ударить. Она едва сдерживала себя.
– Я остаюсь здесь.
– В городе, занятом северянами, – сухо произнес он.
– В южном штате. С Элайной. Во Флориде.
Райза опустила ресницы. Он внимательно наблюдал за ней. Ничего не возразил. Прошло несколько секунд, прежде чем он заговорил:
– Я прекрасно понимаю, как опасно путешествовать в наши дни. Но мне бы хотелось, чтобы мой ребенок родился в моем семейном гнезде. Это не такая большая плантация, как у моего дяди в Симарроне, но это наше фамильное поместье. Ближе ко времени родов я сообщу тебе, когда смогу приехать и забрать тебя домой.
– Благоразумно ли это, сэр? Мой отец…
– Твоему отцу придется смириться с тем, что ты теперь замужняя женщина.
– Я долго ничего о нем не слышала. Он, наверное, волнуется.
– Ну так напиши ему. Скажи, что ты здорова, вышла замуж и больше не обязана повсюду следовать за ним. Теперь ты будешь следовать за мужем.
– Мое сердце и разум указывают мне путь!
– В таком случае, любовь моя, молись, чтобы они вели тебя в нужном направлении. – Он чуть отступил назад. – Если я тебе понадоблюсь… не важно, для чего… тебе стоит только позвать. Я появлюсь, как только смогу. Спокойной ночи, Райза. Береги себя… и нашего ребенка.
Он круто повернулся, открыл дверь и выскользнул в ночь. Исчез так же неожиданно, как и появился. Как видение.
Глава 18
– Ну и какие новости?
Сидни подняла глаза от письма и залилась румянцем. Оказывается, ее пациент – военнопленный полковник армии северян Джесс Джон Холстон – проснулся и внимательно наблюдал за ней.
Этот умный, тонкий, проницательный красивый человек с темно-каштановыми волосами и горящими карими глазами попал в плен во время жестокой битвы и был при смерти. Конфедераты до сих пор считали его необыкновенно ценной добычей. Превосходный кавалерист, державшийся в седле так же хорошо, как любой южанин, он снискал величайшее уважение всех конфедератов, после того как отменил казнь их пятерых солдат. Этих солдат собирались повесить в долине Шенандоа за шпионаж. Северяне, уверенные в том, что пятеро шпионов выдали их позиции людям Джексона, в ярости готовы были линчевать несчастных. Но тут вмешался Холстон. Он напомнил своим людям, что ничего еще не доказано и что Господь покарает их всех, если они не будут соблюдать элементарные правила человеческой этики. Однако ценность его как военнопленного заключалась, разумеется, не в его гуманизме. Линкольн в свое время привлек Холстона к участию в большой разведывательной операции, спасшей жизни сотен людей. Шла большая шахматная игра. Холстон, имевший лишь чин полковника, тем не менее благодаря своей репутации при обмене военнопленными мог стоить двух генералов.
Он выжил лишь благодаря Бренту, с гордостью подумала Сидни. В теле Холстона засело пять пуль, но каким-то чудом ни одна из них не раздробила ему кость. Почти все остальные солдаты оказались ужасно капризными пациентами и были убеждены в том, что Брент либо намерен убить их – в тех случаях, когда он отказывался от ампутации, – либо искалечить. Джесс Холстон на мгновение открыл золотистые глаза, сверкнувшие на окровавленном лице, и посмотрел на Брента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
– Да?
По-видимому, это оказалось именно тем словом, какое полагалось произнести в тот момент. Ее попросили произнести слова брачного обета. Она едва выговорила их, заикаясь и запинаясь. Но это, по-видимому, не имело никакого значения. В следующий момент ее рука оказалась в руке Джерома. Он надел ей на палец обручальное кольцо, которое на удивление точно подошло по размеру.
– Шампанского! – воскликнула Элайна, стараясь говорить естественно.
– Да, и побыстрее, – поддержал ее Йен. – Надо еще оформить документы.
Пока Райза дрожащей рукой выводила свою фамилию на документе, согласно которому она стала миссис Маккензи, Элайна разлила шампанское. Подала бокал Райзе:
– Желаю счастья!
Райза взяла бокал, сознавая, что ее взгляд, вероятно, выражает осуждение. Предательница!
Элайна в ответ пожала плечами. В следующий момент Райза оказалась в объятиях друзей. Йен с улыбкой смотрел на нее сверху вниз.
– Все-таки ты стала Маккензи. Я теперь, наверное, никогда не избавлюсь от чувства ревности.
Райза тоже улыбнулась в ответ. Лжец! Он любит только свою жену и никогда не любил никого другого. Как ей хотелось возразить ему, сказать, что она не Маккензи и никогда не станет настоящей Маккензи. То, что произошло сейчас, всего лишь формальность.
– Джером, скоро рассвет, – напомнил Йен.
Райза услышала за спиной неторопливый голос Джерома:
– Да, я знаю.
– Я пошел, – торопливо произнес преподобный отец.
– Благодарю вас, святой отец. – Джером вложил в руку священника золотую монету Соединенных Штатов. – Это для ваших прихожан, сэр.
– Да-да, конечно. Спасибо. Но только не забывайте, пожалуйста, что меня заставили это сделать. Янки иногда поступают очень жестоко с теми, кто помогает мятежникам.
– Конечно, вас заставили, сэр.
Священник кивнул и быстро вышел из комнаты. Райза наблюдала за Йеном. Он обнял свою располневшую беременную жену и повел к двери. На пороге обернулся к Джерому:
– Не забывай, у тебя мало времени.
– А мне много времени и не нужно.
– В таком случае доброй ночи. Храни тебя Господь.
– Храни нас всех Господь… чтобы пережили эту войну.
Джером поднял бокал с шампанским. Когда Йен с Элайной вышли, он поставил бокал на стол. Обернулся к Райзе. Она почувствовала, как горячий румянец залил щеки. Инстинктивно отступила, ухватилась за каминную доску.
Широким шагом он приблизился к ней. Взял ее за подбородок, поднял голову, заглянул в глаза:
– Не волнуйтесь, миссис Маккензи. Со мной вам бояться нечего.
– А вы когда-нибудь видели, чтобы я боялась, капитан? Он улыбнулся своей немного насмешливой улыбкой:
– Должен признаться, боязливой вас вряд ли можно назвать. И все же, повторяю еще раз, вам совершенно нечего бояться… если не забудете, о чем говорится в брачном обете. Оставайтесь здесь, Райза, так, чтобы я мог найти вас.
– Я и не собираюсь никуда уезжать.
– Я думал, может быть, тебе поехать в Джексонвилл, но там сейчас очень неспокойно. Конечно, есть еще Чарлстон.
– Нет, – поспешно проговорила Райза. Он вопросительно приподнял брови. – Чарлстон слишком… южный.
– Вот то-то и оно.
Райза покачала головой, глядя ему прямо в глаза:
– Я не могу сделать из тебя янки, Джером. Но и ты не в силах превратить меня в мятежницу.
– Это верно, – тихо произнес он.
– И кроме того, твоя невеста живет в Чарлстоне.
– У женатых мужчин невест не бывает.
– Твоя бывшая невеста живет в Чарлстоне.
– Ну и что из этого?
– Мне бы не хотелось осложнять тебе жизнь.
– Это очень благородно. Ты думаешь о других.
Как ей хотелось его ударить. Она едва сдерживала себя.
– Я остаюсь здесь.
– В городе, занятом северянами, – сухо произнес он.
– В южном штате. С Элайной. Во Флориде.
Райза опустила ресницы. Он внимательно наблюдал за ней. Ничего не возразил. Прошло несколько секунд, прежде чем он заговорил:
– Я прекрасно понимаю, как опасно путешествовать в наши дни. Но мне бы хотелось, чтобы мой ребенок родился в моем семейном гнезде. Это не такая большая плантация, как у моего дяди в Симарроне, но это наше фамильное поместье. Ближе ко времени родов я сообщу тебе, когда смогу приехать и забрать тебя домой.
– Благоразумно ли это, сэр? Мой отец…
– Твоему отцу придется смириться с тем, что ты теперь замужняя женщина.
– Я долго ничего о нем не слышала. Он, наверное, волнуется.
– Ну так напиши ему. Скажи, что ты здорова, вышла замуж и больше не обязана повсюду следовать за ним. Теперь ты будешь следовать за мужем.
– Мое сердце и разум указывают мне путь!
– В таком случае, любовь моя, молись, чтобы они вели тебя в нужном направлении. – Он чуть отступил назад. – Если я тебе понадоблюсь… не важно, для чего… тебе стоит только позвать. Я появлюсь, как только смогу. Спокойной ночи, Райза. Береги себя… и нашего ребенка.
Он круто повернулся, открыл дверь и выскользнул в ночь. Исчез так же неожиданно, как и появился. Как видение.
Глава 18
– Ну и какие новости?
Сидни подняла глаза от письма и залилась румянцем. Оказывается, ее пациент – военнопленный полковник армии северян Джесс Джон Холстон – проснулся и внимательно наблюдал за ней.
Этот умный, тонкий, проницательный красивый человек с темно-каштановыми волосами и горящими карими глазами попал в плен во время жестокой битвы и был при смерти. Конфедераты до сих пор считали его необыкновенно ценной добычей. Превосходный кавалерист, державшийся в седле так же хорошо, как любой южанин, он снискал величайшее уважение всех конфедератов, после того как отменил казнь их пятерых солдат. Этих солдат собирались повесить в долине Шенандоа за шпионаж. Северяне, уверенные в том, что пятеро шпионов выдали их позиции людям Джексона, в ярости готовы были линчевать несчастных. Но тут вмешался Холстон. Он напомнил своим людям, что ничего еще не доказано и что Господь покарает их всех, если они не будут соблюдать элементарные правила человеческой этики. Однако ценность его как военнопленного заключалась, разумеется, не в его гуманизме. Линкольн в свое время привлек Холстона к участию в большой разведывательной операции, спасшей жизни сотен людей. Шла большая шахматная игра. Холстон, имевший лишь чин полковника, тем не менее благодаря своей репутации при обмене военнопленными мог стоить двух генералов.
Он выжил лишь благодаря Бренту, с гордостью подумала Сидни. В теле Холстона засело пять пуль, но каким-то чудом ни одна из них не раздробила ему кость. Почти все остальные солдаты оказались ужасно капризными пациентами и были убеждены в том, что Брент либо намерен убить их – в тех случаях, когда он отказывался от ампутации, – либо искалечить. Джесс Холстон на мгновение открыл золотистые глаза, сверкнувшие на окровавленном лице, и посмотрел на Брента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97