– Увеличь «картинку», – попросил он оператора.
Тот покрутил тумблеры, на дисплее стало видно лицо водителя машины, застывшей у светофора.
Патрикеев обернулся к оператору спецсъемок.
– Сделайте мне его фотокарточку, – пошутил. – И попробуй на следующей остановке спецаппаратурой прощупать багажник. Хочу убедиться, что не обвела нас Игуана вокруг пальца.
– Думаете, могли подменить содержимое багажника? – Спросила его Нина Степановна, кумулировавшая всю аудио и видео-информацию по части операции «Перехват».
– Нет, думаю, что могли подменить машину. У нас на площади объект на мгновение вырывается их под видео – контроля, тут могли – подставить другую машину. Хотя, крайне маловероятно: мы бы заметили «двойника» на подступах и взяли «под колпак». Но – береженого Бог бережет.
Тем временем в двух машинах (удаляющихся друг от друга на большой скорости, одна шла в сторону Тверской, другая уже подходила к Крымскому мосту) было напряженно тихо.
Гера закурил, вставил зажженную сигарету в рот Борьке.
Тот затянулся жадно, с каким-то всхлипом. Спросил, не вынимая сигареты и судорожно вцепившись в «баранку».
– С травкой?
– С травкой?
– Не задурею?
– Не успеешь.
– А чего мы там, где уславливались, «тачку» не оставили?
– А потому, что «менты» не глупее нас. А если «утечка информации»?
– Это как?
– Могли подслушать нас, мог кто-то «настучать»…
– Да ты что? Кого подозреваешь?
– Кабы подозревал, операцию бы перенес. Или отменил.
– Да тут, похоже, мы так вляпались, что не отменишь.
– Это точно. Тоже понял, с кем имеем дело?
– Грамотный. Где остановиться?
– Есть запасной вариант про который я вслух пока не говорил. Возле Парка культуры притормози, и сразу – из машины,.
– А ты?
– И я тоже. На наши места другие сядут. А уж куда они поедут, не наша с тобой забота.
– Значит, план меняется?
– Можно и так сказать. А может, так у них с самого начала было задумано. Тоже – люди грамотные, те, кто нас «на работу» принял.
Патрикеев, слушая слабый сигнал через наушники, поморщился, нажал кнопку связи с машиной, в которой шли Федор с Пал Палычем: – Федя, у них план поменялся. Машину остановят у Парка Горького, выскочат, а в салон и за баранку сядут другие.
– Мои действия?
– Пал Палыча высади, ему там поможет наряд из ОМОНа, они, как всегда, помогут, договоренность есть. Сигнал связи старый. Они и возьмут двух наших; – незадачливых грабителей. А ты уж иди за профессионалами, которые поведут машину. За тобой пойдет группа захвата на всякий случай, если опять что выкинут. Но думаю, это короткая цепочка, эта пара и будет «ставить тачку». Твоя задача – только отслеживать ситуацию, не вмешиваться в нее. Если все же сменят команду, группа захвата возьмет тех, кто освободился, а ты – снова на «хвост» садись. Понял?
– Понял, понял.
– Тогда вперед и – с песней.
– «Работа у нас такая»…
– Давай, давай, без лирики. Дело может оказаться с кровушкой.
Такой же разговор засек Патрикеев и в машине, остановившейся у светофора перед Тверской. Но здесь пришлось действовать ещё быстрее.
Саня передал команду, полученную от Геры перед тем, как они разошлись по машинам:
– Владик, перед Тверской прижмись к тротуару. На секунду, не выключая мотора, – распахни дверцу и выскакивай.
– А ты?
– И я с другой стороны.
– И что?
– На наши места уже сменщики есть.
– Так не договаривались.
– Дурачок, нам же лучше: «бабки» те же, а ответственности и опасности меньше. Как выскочишь, обходи машину и дуй во двор углового здания, уходи дворами, пока не убедишься, что за тобой нет слежки.
– А может быть? – содрогнулся вялым, как студень, телом Владька.
– Все может быть, кроме того, чего не может быть никогда.
– Дай ствол.
– На хрена?
– Буду отстреливаться.
– Ты что, совсем придурок? Если тебя возьмут, то так аккуратно, что пукнуть не успеешь. И не думай, да и обращаться с ним ты не умеешь.
– А ты?
– А я умею. Потому и ношу с собой.
– Ну, вопросы есть?
Вопросы были. Но не у Владьки, а у слышавшего разговор полковника Патрикеева.
– Сколько ещё «штучек» приготовлено для него у грабителей?
И второй вопрос, поконкретнее:
– Последняя ли это «перемена» на праздничном ужине?
Проскочили здание бывшего МХАТа, потом Театра дружбы народов (ныне театра Татьяны Дорониной).
Возле бывшего кафе, от которого остались смешные круглые загогулины на газоне и ещё более смешные и странные ворота с фонарем (когда-то ворота вели в летнее кафе, владелец, должно быть, разорился сделанное из соплей зданьице снесли, а ворота остались), ведущие в никуда, Владька резко притормозил, и, не дождавшись, когда выскочит Саня, распахнул дверцу и бросился бежать, игриво виляя толстым задом между машинами, не за угол, а в сторону бульвара, тяжело и неуклюже перелез через оградку и, резко сменив бег на быструю ходьбу, засеменил, пытаясь укрыться в толпе студентов, приезжих кавказцев, бомжей, пенсионеров, влюбленных и командировочных, в сторону «МакДональдса».
Саня сквозь зубы матюгнулся, снова включил зажигание машины, потухшее из-за торопливости Владьки, дождался, когда на место водителя сел среднего роста, поджарый и спортивный мужик лет сорока с волевым, жестким лицом, хладнокровно кивнул ему, и выскочил на тротуар, предоставляя возможность своему «сменщику» занять место в салоне. Сменщик тоже производил впечатление бывалого человека.
Однако размышлять о прошлом боевика у Сани времени не было.
Надо было уходить.
Он резко рванул во двор, пару раз оглянулся, убедился, что никто за ним бежать не собирается, и перешел на шаг.
В первом же открытом, без кода, подъезде (такие на Тверской встречаются все реже) он быстро закатал рукав, достал из кармана шприц с уже «взятой» наркотой, снял колпачок-предохранитель с шприца, воткнул иглу в вздувшуюся на сгибе руки вену, и стал чувствовать всем телом, как приходит кайф.
Удара по голове он даже не ощутил…
Небольшого росточка человечек в спортивном «адидасовском» костюме криво улыбнулся в короткие седые усики, наступил кроссовками на упавший на пол шприц, процедил:
– Какую только гадость люди не употребляют.
После чего достал пистолет, из другого кармана спортивной куртки глушитель, неторопливо навертел глушняк на ствол и только навел его на голову Сани, как дверь резко открылась, сильно ударив его по затылку. Мужичок с седыми усами, не выпуская пистолет из рук, упал.
В подъезд вошел скромно, но аккуратно одетый мужчина лет 50, в кожаной турецкой куртке и кожаной кепочке «А ля Лужков».
Он прислушался, присел на корточки, пощупал пальцами правой руки пульс на горле у обоих – лежавших на полу. В свободной руке он тоже держал пистолет, правда, не «баретту», а «ТТ», и без глушителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123